За время болезни Ракеш похудел, и слегка запавшие щеки с появившейся за ночь синеватой щетиной четче обрисовали красивую линию скул и волевой подбородок. Между нахмуренных даже во сне бровей пролегла небольшая морщинка. Она появилась недавно. Если Вика правильно помнила, то где-то после возвращения сестры, и еле сдержалась, чтобы не разгладить кончиком пальца напряженно сведенные брови, не коснуться губами его плотно сомкнутых губ, вкус и нежную требовательность которых помнила слишком хорошо. Несмотря на то, что поцелуй был лишь однажды, забыть его не получалось. Гладкие, упрямые, они манили Вику еще раз познать их обжигающую страсть; пульсирующая на смуглой шее венка увлекала за собой под ворот футболки, приглашая обрисовать ладонями контуры тугих мышц; а горьковатый запах, окутывая, лишал способности думать, но Вика совладала с собой. Прекрасно понимая, чем может закончиться любое движение, продиктованное желаниями бунтующего и выходящего из-под контроля тела, она напомнила себе о хранящемся у Раджа досье.

— Я люблю тебя, — одними губами прошептала Вика. — Я тебя очень люблю, но так не могу. Пока не найду досье, я не могу быть твоей настоящей женой и жить с тобой в одной комнате тоже не могу. Это должно быть только мое желание и решение, а не принуждение. Извини, но я должна уйти, — она легонько подула на его челку, настолько невесомо, что ни один смоляной волос не пошевелился, затем аккуратно сняла с себя руку мужа, выскользнула из кровати и, неслышно ступая, покинула спальню, чтобы свернуться клубочком в холодной постели своей солнечной комнаты, которая сейчас казалась безвкусной и аляпистой.

Ракеш, проснувшись после того, как Вика осторожно пошевелилась в его руках, но помня о ее предыдущем посещении и не желая снова вспугнуть, на этот раз притворился спящим и наблюдал за женой сквозь ресницы. Он видел, как ее взгляд скользит по лицу, с трудом удерживая себя от того, чтобы не взять в ладони ее лицо, не поцеловать любимые глаза, персиковые щеки, нежные губы, которые что-то шептали, а что, Ракеш не мог расслышать. Он даже позволил ей уйти… напомнив себе слова доктора, что Вике необходим полный покой и отсутствие волнений. Но стоило ей скрыться за дверями, Ракеш перевернулся на спину и, стараясь подавить горечь разочарования, уставился в потолок.

— Почему ты опять ушла? — безмолвно спрашивал он. — Я нужен тебе, ты нужна мне, что же мешает тебе остаться? Почему, раз за разом ты уходишь, ничего не говоря? Если сейчас, это то, что тебе надо, я смирюсь, но объясниться нам придется. И я больше не поверю, что ты меня ненавидишь, только не после вчерашнего вечера.

Утром Айрин спустилась к завтраку с гостевой половины дома, где Радж велел подготовить ей комнату с видом в сад, и застала в столовой только Ракеша, мрачно наблюдающего за рыбами в аквариуме.

— Вика еще спит? — спросила она, принимая чашечку кофе из рук прислуги.

— Отдыхает, — подтвердил Ракеш. — После завтрака тебя проводят в ее комнату. Только не утомляй. А потом водитель отвезет в офис.

— Ее комнату? — не поняла Айрин, а Ракеш поднял на нее усталые глаза.

— У Вики до сих пор взвинчены нервы, — пояснил он. — Всю ночь просыпалась от каждого шороха, поэтому я решил, что для нее будет полезнее остаться в тишине, и распорядился подготовить соседнюю со мной комнату. Не стесняйся, можешь заходить к ней в любое время, когда Вика не спит. Не обращай на меня внимания.

Айрин отставила чашку и вскочила со стула, а Ракеш ленивым движением руки, отправил слугу проводить ее к сестре.

Вика сидела на кровати, а на коленях стоял небольшой столик с соком, овощным рагу и разнообразными сладостями. Она как раз потягивал через соломинку сок, когда вздрогнула от звука внезапно распахнувшейся двери, но увидев, что это не Ракеш пришел за объяснением ее исчезновения этой ночью, немного расслабилась.

— Ты чего так рано? — просила она сестру. — А где Санджей? Неужели Ракеш его не пустил? Как дела у Анила с Лалит? Снова вернулись в логово к бабе яге? Она их еще не сжевала?

— Вика, ты не о том думаешь, — прервала ее Айрин, — Как ты себя чувствуешь? Санджей, наверное, с дади. Я не знаю. Ей тоже вчера было плохо. Он поехал к ней, а я осталась с тобой. Увидимся в офисе, спрошу и расскажу тебе. Ты только поправляйся и не вздумай больше меня так пугать.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍По тому, каким ледяным стал взгляд сестры, а лицо превратилось в непроницаемую маску, Айрин поняла, что произошли что-то неладное, но что именно догадаться не могла.

— Так ты осталась здесь, а Санджей вернулся к себе домой? — едва разжимая губы уточнила Вика, и ее сузившиеся глаза сверкнули как две зеленые льдинки.

— Да. Я и Ракеш подумали, что тебе необходима поддержка близких, — все еще ничего не понимая, ответила Айрин. — Съешь хоть что-нибудь. Тебе надо хорошо питаться, — она потянулась к лежащей рядом с тарелкой вилке, но Вика убрала столик на тумбочку.

— Я не хочу есть, я устала и хочу спать. Уходи, — заявила она, сворачиваясь в клубочек и натягивая на голову покрывало.

— Кажется, Вика совсем не рада меня видеть, — грустно сказала Айрин Ракешу, когда спустилась в гостиную. — Только что выгнала из комнаты. Я не могу видеть ее такой. Куда подевалась моя сумасшедшая сестра? — она смахнула набежавшие слезы.

— Это нервы, — попробовал утешить Ракеш. — Я же говорил, что она плохо спала. Возможно, чувствует себя усталой и разбитой, хочет отдохнуть, вот и попросила уйти. Вика будет в норме. Я обещаю. Она сильная девушка, и скоро у нас снова будет болеть голова от ее сумасбродств. Тебе и самой не стоит сильно утомляться, извини, но в последнее время ты неважно выглядишь.

— Спасибо за комплимент, — усмехнулась Айрин и вышла во двор, где ее ждала машина.

А притаившись за балясинами лестницы, ждала, пока сестра не покинет дом, Вика, и едва за Айрин закрылась дверь, как разъяренная бестия накинулась на опешившего Ракеша.

— Разве я тебе не говорила, чтобы ты не вмешивался в отношения Санджея и сестры? — сквозь зубы прошипела фурия, сверля мужа сверкающими глазами. — Я говорила, что не допущу их расставания, даже если придется отдалить от себя Ирину! Ты этого добиваешься? Хочешь, чтобы у меня не осталось никого из близких людей?

— Вика, ты все неправильно поняла, — Ракеш сделал к ней шаг, но девчонка отскочила, ударилась локтем о перила лестницы и сдавленно зашипела от боли.

Ракеш бросился было на помощь, но остановился под ледяным взглядом жены

— Не подходи ко мне! — голос Вики поднялся на опасно высокие ноты и начал звенеть. — Я думала, ты уже убедился, что я держу свое слово, но видимо еще недостаточно! Ты все, все испортил! Не хочу никого видеть, и пусть ко мне никто не приходит! — круто развернувшись, она взбежала по лестнице, а следом за этим послышался стук захлопнувшейся двери.

— Вика, выйди, выслушай меня. Я могу все объяснить. Я это сделал для их и твоего блага. Вика, открой! Ты же знаешь, что двери меня не удержат! — Ракеш стукнул ладонью по наличнику.

— Ты это сделал для своего блага, — звенел за дверью голос Вики. — Уходи!

— Нам надо нормально поговорить! Открой или я сломаю дверь!

— Ломай, — донесся срывающийся голос. — Если хочешь, чтобы я разбила себе голову! Я сказала, что не хочу никого слушать и не буду этого делать!

Ракеш вспомнил слова доктора о расшатанных нервах жены, вспомнил его советы, что Вику нельзя волновать, иначе все может кончиться очень плохо, и, немного подумав, стоит ли немедленное выяснение отношений психического здоровья любимой, отошел от двери.

— Вика, я ухожу, только успокойся и не делай глупостей, — стараясь, чтобы голос звучал ровно и спокойно, сказал Ракеш. — Ты остаешься одна, и я не буду тебя тревожить, пока ты сама не захочешь поговорить. Очень тебя прошу, не пренебрегай едой, к тебе будут приходить только слуги. Я, как и обещал, не приду, пока ты сама этого не захочешь.