— Какая игра? Ты о чем? — не понял Ракеш, он пытался вспомнить, но не мог — что сделал и в чем пытался обхитрить Вику — все его поступки после ритуалов были продиктованы только заботой о ней.

— Не притворяйся! Ты знал, что я слышала твой разговор с бабушкой! Именно поэтому ты так и сказал! Но не надейся, я тебе не поверила!

И Ракеш понял, что имела в виду Вика. Он резко свернул на обочину и остановился. Чтобы совладать с досадой, изо всех сил сжал обод руля и прикрыл глаза: «Она думает, что я наврал дади, преследуя свои интересы. Дьявол! Как до нее достучаться?!»

— Ты не права, — глухо ответил Ракеш.

— Хватит! Я уже достаточно тебя слушала и верила, а ты достаточно меня дурачил. Пока своими глазами не увижу свадьбу сестры, я тебя не прощу. Я знаю, что тебе наплевать на это, лишь бы создавала для тебя привлекательный фон, ведь для этого ты на мне женился, но, при неумелом обращении, фон может заглушить центральный элемент.

— Ты о чем? — заинтересовался Ракеш, отмечая слова жены, что ее прощение сможет получить только примирив и поженив ее сестру и своего брата. В этом он прекрасно понимал Вику, поскольку, вращаясь в обществе, где каждый старается обмануть и каждый преследует только свои интересы, давно привык не обращать внимания на елейные речи, а судить о людях только по их поступкам.

— Узнаешь, если не выполнишь свои обещания, — бросила Вика и сложила на груди руки.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍«Она мне угрожает?» — усмехнулся Ракеш и завел двигатель. — «Вот это сила духа! Ее бы упрямство, да на мирные цели», — подумал он, уносясь в мечтах в то будущее, в котором Вика будет принадлежать ему душой и телом, и поймет, что свое сердце и свои мысли, он давно уже отдал ей.

В полном молчании и занятый каждый своими размышлениями, молодые люди подъехали к особняку. Едва переступив порог своего нового дома, Вика скрылась в спальне, чтобы обдумать дальнейшие действия, а Ракеш, проследив за ней взглядом, решил оставить одну, чтобы пообвыклась на новом месте и спокойно распаковалась.

Он собрал всю прислугу и сообщил, что теперь у них появилась госпожа, распоряжения которой должны беспрекословно выполняться. После того, как слуги, откланявшись, удалились, Радж прошел в библиотеку, где, не забыв о данном брату обещании, положил перед глазами телефон, а сам снова погрузился в мысли, от которых в дороге отвлекла Вика.

«Итак, они охотятся и за ней, и за мной. Значит, заставить их проявить себя можно только подбросив наживку. Но ведь не ее же», — Ракеш машинально бросил взгляд на дверь. Вика, его Вика, маленькая, нежная и одновременно сильная в своем упрямстве. Близкая и далекая, любимая, но недоступная. — «Себя», — продолжили бег мысли. — «Но что будет с ней, если со мной что-то случится? Кто ее защитит? Я должен как можно быстрее найти предателя, но при этом быть предельно осторожным», — и он погрузился в дальнейшие размышления.

Покинув пагоду, Айрин решила прогуляться по городу и, стараясь сохранить достигнутое душевное равновесие, пошла на самый большой пляж — Чоупатти.

Она бродила по песку, с наслаждением чувствуя на лице свежий соленый ветер, который раздувал волосы и нещадно трепал брюки; смотрела на детвору, которая плескалась на мелководье или возилась в песке; на рыбаков, суетящихся вокруг своих лодок.

При приближении к ним, к запаху соли стал примешиваться запах рыбы, и Айрин повернула обратно, направляясь к возвышающимся над зеленой полосой деревьев городским небоскребам. Домой страшно не хотелось и Айрин зашла в кино. По истечение трехчасового сеанса, насыщенного драками, предательствами и любовными переживаниями, щедро разбавленными песнями и танцами, она решилась вернуться в квартиру.

Не успела принять душ и отдохнуть после длительной прогулки, как раздался звонок в дверь.

Санджей, доставив дади домой и проследив, чтобы бабушка соблюдала предписанный врачом постельный режим, расхаживал из угла в угол в своей комнате и с нетерпением ожидал звонка брата, еле сдерживаясь, чтобы не сорваться из дома и не дожидаться невесту в вестибюле высотки. Он уже начал сомневаться в том, что брат сдержит данное слово, как, принимая сообщение, запиликал телефон Посмотрев на экран, Санджей вылетел из комнаты и, вдавливая в пол педаль газа, выжимал из авто всю его мощь на пути к любимой. Бросив на стол консьержа купюру, чтобы он не предупреждал девушку о визитере, он стремительно прошел в лифт.

— Айрин, я так волновался! Почему ты не отвечала на телефон? Почему ушла никого не предупредив? — не дожидаясь приглашения, Санджей шагнул в квартиру, едва невеста открыла дверь, и, обхватив за талию, слегка приподнял, отрывая от пола и прижимая к себе. — Я места себе не находил, не зная где ты и что с тобой! — хрипло шептал он, не решаясь отпустить любимую.

— Мне надо было подумать и решить, что делать дальше, — отозвалась Айрин, стараясь освободиться от объятий, но Санджей не намерен был ее отпускать. Он слишком соскучился, слишком испугался, когда не застал ее в квартире, чтобы сейчас позволить отстраниться. Только прижимая ее к груди, он осознавал, что с Айрин все в прядке и она здесь, рядом. Не выпуская невесту из рук, Санджей пришел в гостиную и сел на диван, устроив Айрин у себя на коленях.

— И думать нечего. Завтра же я сам займусь подготовкой к помолвке. К черту всех! Думаю, что за неделю управлюсь и в следующие выходные проведем обряд, кто бы и как бы к этому не относился. Никто не сможет нас разлучить или помешать нам! Ни брат, ни дади. Я был не прав, оставив тебя там одну. Извини меня. Я был идиот, но больше им не буду, ты никогда не почувствуешь себя одинокой, никогда не будешь сомневаться, что у тебя есть поддержка. Никто не посмеет не то что сказать, но и посмотреть в твою сторону без должного уважения.

— Значит, ты не передумал жениться, после того, что сделала Вика? — спросила Айрин. Сознание мутилось от горячих рук Санджея, его опаляющего шею дыхания и пьянящего запаха.

— Как ты могла даже подумать об этом?! Ты та, с кем я могу дышать. Какое мне дело всего мира, если ты будешь рядом.

— Но мне есть дело — пытаясь сохранить остатки разума, Айрин отстранилась. — Я знаю, что в твоей стране значит семья. Возможно, что сейчас ты готов весь мир положить к моим ногам и забыть о своей семье, но что будет потом, когда горячка отступит? Ты будешь мучиться угрызениями совести, разрываться между мной и ими, и, в конце концов, раздражение может перерасти в ненависть. Я этого не хочу.

— Айрин… — начал было Санджей, но она перебила.

— Даже если этого не случится, то мне тоже будет неспокойно от того, что отняла внука у пожилой женщины. Как бы она не относилась ко мне, и как бы я не относилась к ней, но вы — семья, и она тебя любит. И я не хочу входить в твою жизнь, вытесняя из нее всех остальных родных. Санджей, — Айрин снова пресекла попытку его возразить, приложив тонкий палец к смуглым, красиво очерченным губам. — Я тебя люблю и хочу, чтобы ты был счастлив. А счастлив ты будешь только тогда, когда будешь спокоен за своих близких. Сначала я просила у тебя время, и ты мне его дал. Сейчас я даю тебе его, чтобы ты уладил все вопросы с дади. Я не жду, что она меня полюбит и с радостью примет в своем доме. Жить там я все равно не смогу. Но я хочу, чтобы она приняла твой выбор, и из ваших отношений исчезло напряжение, которое возникло из-за меня и сестры. Санджей, я не выйду за тебя замуж, пока дади будет настроена против меня, и тебе лучше больше не приходить сюда, потому что мне тяжело видеть тебя и знать, что ты мне не принадлежишь. — все это она проговорила почти шепотом, низко опустив голову.

— Айрин, мы принадлежим друг другу! — воскликнул Санджей. Он положил ладонь на ее живот и поднял на нее глаза. В них застыл один, но жизненно важный вопрос.