— Смотри. Чтобы разбить печать, как я это понимаю, ты своими мыслями создавал ментальную силу, что несла твою волю, и атаковал ею печать, так?

— Так, — кивнул Ли.

— Твоей воле нужны идеи, мысли, что будут содержать сильные чувства, являющиеся истоком формирования воли в принципе. Готов поспорить, ты внушал себе что-то вроде: «Я благородный монах, эталон непоколебимости, гениальный гений» и прочую чушь. Ты сам полноценно не веришь в это, поэтому и терпишь неудачи.

Лицо монаха скривилось и позеленело. Джон попал не просто в точку, а в самую сердцевину мишени, даже слова угадал.

— Чушь! — воскликнул он, — как я могу в это не верить!? Дурак что ли? Опять издеваешься надо мной? Сволочь!

— Успокойся, — вновь похлопал его по плечу Джон, — мы можем проверить, прав я или нет, если ты попробуешь мою идею.

— Какую? — повышенным тоном голоса спросил оскорбленный монах.

— Закрой глаза, — спокойно начал объяснять ему друг, — и представь, что ты сейчас доказываешь мне, будто грязь на бумаге, которую ты оставляешь ежедневно, не собачий высер, а действительно творчество. Сложно будет, но ты попробуй.

Монаха охватил сильный гнев, который просто так невозможно было потушить, но вместо того, чтобы вылить его на Джона, он направил весь этот гнев во внутренний мир на формирование ментальной силой, несущей его чувства и волю.

«Мои книги — не высер! Моё творчество — эталон литературы! Я — писатель! Мои книги — шедевры! Любой, кто имеет иное мнение, просто быдло!»

В эти слова Ли верил всем сердцем, иного мнения, или даже небольшого сомнения, попросту не существовало.

Внутренний мир монаха представлял из себя огромный монумент, на котором хранилось огромное духовное ядро, наполненное святой силой. Область вокруг центра его внутреннего мира покрывал барьер, таинственная формация, которая контролировала духовный источник.

Переместив взгляд во внутренний мир, Ли создал из ментальной силы огромный кулак, причём таких размеров, каких ему не удавалось создать до сих пор, и атаковал барьер.

Мощный взрыв сотряс не только внутренний мир, но и тело монаха, отчего того вырвало кровью.

«Треснул!» — обнаружил изумленный Ли и повторил попытку.

На этот раз он представил все те разы, когда Джон осмеивал его творения, и всю злобу направлял на укрепление воли.

В итоге печать была разбита.

— Ха-ха! — рассмеялся внезапно монах, открыв глаза, и вдруг застыл.

Печать содержала в себе огромное количество духовной энергии боевого императора. Уничтожив печать, Ли дал ей свободу. Духовное ядро начало впитывать энергию и совершенствовать незаметный боевой дух, что безмятежно парил по всему внутреннему миру.

В мгновение ока Ли преодолел стадию полу-боевого императора, достиг пика, после чего совершил внезапный прорыв на стадию боевого императора.

Первый ранг, второй…пятый!

Это был чрезвычайно болезненный для тела и внутреннего мира рывок, но Ли даже не думал жаловаться, ведь он достиг уровня, на котором по всему континенту можно бродить с высоко поднятой головой. Никто не осмелится посмотреть на него свысока, разве что кроме Джона.

— Ха-ха! — вновь рассмеялся монах, вскочил на ноги, вытер кровь со рта и поднял взгляд к небу, — этот благородный монах — гений! Я знал, что иначе и быть не может! Чёртов старик не стимулировал рост моих сил, а задерживал их! Что б тебя в аду собаки съели, козёл старый!

— Поздравляю, — улыбнулся Джон.

— Ага! — кивнул Ли и прекратил смеяться, — ох, чувствую себя сильным как никогда, это так приятно.

— Хочешь смахнуться? — Джон встал.

— Не сегодня, — махнул на него рукой Ли, — ДаньТянь этого благородного монаха в огне! Где эти женщины? Пора им встретиться со мной! М-м… нет! Сначала вино! И нужна хорошая компания. Я должен отдохнуть, прежде чем взяться за достижение бессмертия. Кассандра! Точно! Она лучшая, если дело касается культурного времяпровождения! Всё, я ушёл! Увидимся!

Монах открыл проход с помощью недавно полученной метки и сбежал во внешний мир.

Джон не стал его останавливать.

— Ох…ах…чёрт, как же болит голова…

Неизвестное количество времени спустя Ли открыл глаза. Комната, в которой он проснулся, выглядела незнакомой.

Издав болезненный стон, он приподнялся и обнаружил, что его культивация после хорошей пьянки ничуть не уменьшилась. Эта радость ослепила его на несколько секунд.

Издав несколько странных звуков и взмахнув руками, монах обнаружил, что он совершенно голый. Повернув голову, он обнаружил рядом с собой уже не принцессу, а Императрицу Кассандру.

Обнаженная девушка, прикрытая простынёй, спала рядом с ним на широкой кровати в императорских покоях дворца.

— Оу…блин…

Как оказалось, хороший вечер перерос в жаркую ночь, но этот факт ничуть не радовал монаха, ведь, получается, у него теперь одной проблемой больше.

Ли ещё даже не догадывался, что в эту ночь он сделал нечто большее, чем просто переспал с Кассандрой.

«Ну почему мне так не везёт? Почему я не сдержал себя? Эх, блин…» — жаловался Ли, спешно собирая и надевая одежду, что была раскидана в комнате.

Подбирая своё чанпао, он обнаружил довольно сексуальное нижнее белье, принадлежавшее Кассандре. Увидев его, он заметно покраснел.

«Этот благородный монах — не раб своих желаний» — тряхнул головой он и избавился от лишних мыслей, после чего закончил одеваться и посмотрел на безмятежно спящую императрицу.

«Всё в ней хорошо…Она на все сто в моём вкусе, у неё хороший характер…мне интересно и приятно проводить время с ней…блин, я бы мог даже назвать чувства, что испытываю к ней, влюбленностью, если бы не её социальное положение и не люди, что стоят за ней. Эти отношения будут слишком сложными»

Ли подошёл к кровати и чуть наклонился.

Его правая рука невольно потянулась вперёд. Невероятными волевыми усилиями Ли остановил её продвижение к телу спящей девушки. Рука дрожала.

Монах хотел немного приподнять завесу, скрывающую от него наготу девушки, которую после проведенной ночи он даже и не помнил.

«Ах ты блудница! Этот благородный монах не такой!»

Левая рука шлепнула правую.

«Но я всё же очень рискнул и отдал своё прекрасное тело этой женщине. Я не могу уйти без небольшой выгоды»

Сопротивление не продлилось и десять секунд. Дрожащей рукой Ли оттянул шёлковое покрывало. Лицо парня просветлело, глаза засверкали, рот открылся.

Казалось, его взору открылось небесное сокровище, но это были лишь две белоснежные и на вид довольно упругие груди.

«Меньше, чем у Эст…но они прекрасны…»

— Нравится? — Кассандра внезапно проснулась, открыла глаза и озорно улыбнулась. Напуганный монах словно кот отскочил от неё к стене:

— Коварная ты женщина, Кассандра, — возмутился Ли, указав на неё пальцем, — как тебе не стыдно совращать этого благородного монаха?

Кассандра выпрямилась. Завороженный Ли сглотнул слюну, не сумев отвести взгляда от колыхнувшихся грудей. Их вид всегда был и будет его слабостью.

— Но ведь это ты вчера первым полез ко мне, дорогой любовник, — усмехнулась Кассандра и начала вставать с кровати, — первым поцеловал меня. Я лишь поддалась своим желаниям. Неужели ты решил, дружочек, что сможешь избежать последствий этой ночи?

— Что ты хочешь от меня? — уши монаха от представшей его взору картины покраснели, — Я сотрудничал уже с вами в забытых землях, больше на вашу организацию работать не буду! Есть претензии — высылай их на почту Джону Уэйку.

— Не впутывай в наши личные дела Джона, — императрица Кассандра подошла к монаху и прижала его к стене.

Ли хотел сбежать, но ещё сильнее не хотел отходить от неё. Вид Кассандры и её запах — он был полностью пленен её чарами.

— Ты займёшь пустующее место рядом со мной, Ли, — улыбнулась принцесса уже более доброжелательно, — имперский трон пока что пустует. Пока что.