— Тогда марш в ванную отмываться, а я пока помогу маме прибрать весь этот кавардак!

Дети, весело улюлюкая и оставляя кое-где мучную пыль за собой, ринулись в санузел, а я принялась раскладывать будущие кусочки пиццы на противень. Павел собрал все тарелки, сложил их в посудомойку, затем стряхнул со стола всю муку вперемешку с кусочками колбасы, помидоров, оливок, ананаса и куриной грудки — дети захотели сделать непременно разные пиццы, — и оттер столешницу от клякс из кетчупа и различных соусов.

Я уже сметала все безобразие на полу в сторону, стараясь не пропустить ничего, как вдруг почувствовала, что врезалась боком в Павла. Распрямившись, неловко улыбнулась, но, увидев смеющиеся озорные глаза напротив, немного удивилась.

Вытащив у меня из кармана передника небольшое полотенце, он краешком принялся аккуратно водить по лицу. И только тут я вспомнила, что Сережка нарисовал мне усы! Не сдержав улыбки от представленного зрелища, я весело посмотрела на Павла:

— Это твой сын решил меня преобразить!

— Надо сказать, из тебя получился довольно милый Барон Мюнхгаузен, — смеясь, ответил мне Павел, придирчиво осмотрел мое лицо, а потом, отложив полотенце, привлек меня за талию к себе. — Мне кажется, за помощь в уборке, меня просто необходимо поощрить, — с чуть заметной хрипотцой сказал он, глядя мне прямо в глаза.

Щекам моментально стало жарко. Увидев мои пылающие щеки, Павел довольно хмыкнул и поцеловал меня…

Однако, даже осознать, что происходит, нам не дали, так как, едва его губы коснулись моих, со стороны тут же послышалось хихиканье Еськи и пораженный вздох Лизки.

Слегка отодвинувшись — окончательно отступить Паша мне так и не дал, по-прежнему держа меня в объятиях, — я слегка обернулась и посмотрела на притихших и удивленных детей. Во все глаза и с широкими улыбками как один они смотрели на нас, будто ожидая чего-то.

Пауза слегка затягивалась, и тут я неожиданно услышала:

— А что, если мы сегодня устроим вечер просмотра интересных фильмов?

— Про Гарри Поттера? — с замиранием спросила Лизка, во все глаза глядя на Павла, озвучившего предложение.

— Почему бы и нет. Кто за?

Дети принялись галдеть и тянуть руки.

— Мам, а ты? — неожиданно посмотрел на меня Павел, ожидая ответа.

От шока я будто на мгновение выпала из реальности. В этот самый момент мы были самой настоящей семьей… И его это шутливое "мам" — так, будто мы настоящие муж и жена, а это — наши дети; все эти нежности на кухне — как в обычных семьях; придуманный им вечер с просмотром кино всем вместе… Осознание всего происходящего не укладывалось в голове…

Поняв, что от меня ждут ответа, я мысленно встряхнулась и кивнула:

— Я только за! — отстранилась, услышав, что на духовом шкафу сработал таймер.

"Надо ему сказать! — подумала я, меняя противни местами. — Надо сказать, чтобы больше так не делал! Не надо давать детям ложную надежду, что у нас все в порядке, что мы и правда семья! Потом будет больно — нам всем!.. Надо сказать!.. Я скажу ему!.. Завтра!"

С этими решительными мыслями я выложила первую большую пиццу, которую делала сама, на блюдо и, оглянувшись, с облегчением и тоской одновременно увидела, что Павел уже не стоит за моей спиной, а куда-то вышел.

Дождавшись готовности детских шедевров и окончательно приведя кухню в порядок, я оставила эту шумную четверку смотреть первую часть неустаревающей саги о волшебной школе и юных волшебниках в гостиной, а сама помчалась в душ, чтобы смыть мучную пыль и привести себя в порядок.

Когда через полчаса, переодетая в мягкий трикотаж домашнего костюма и с забранными наверх чуть влажными волосами, которые не смогла окончательно досушить феном, я спустилась вниз, моим глазам предстала картина, которую, наверное, мне уже никогда не забыть: большая люстра была выключена, и свет давали лишь небольшие настенные маломощные светильники, диван был немного сдвинут, а на его месте напротив экрана кинотеатра дети расстелили несколько покрывал и набросали подушки. Сейчас на этом большом ложе расположилась вся ватага с Павлом, переодетым в домашние мягкие брюки и свободную белую футболку. Сбоку на низком чайном столике стояли блюда с пиццей и какими-то печеньками, большие картонные ведерки как из кинотеатров с разноцветным поп-корном, высокие стаканы с соком и… два бокала на тонких ножках с бутылкой вина.

— Ого! — вырвалось у меня. — Откуда все это?

— Считай, что я тоже волшебник! — подмигнул мне задорно Павел и похлопал ладошкой по пространству рядом с собой, приглашая.

Отчего-то от мысли о том, что я сейчас сяду около него, колени стали ватными, а по ладошкам пробежали мурашки.

Украдкой вздохнув, я прошла на указанное место и разместилась, стараясь не садиться вплотную. Ко мне слева тут же подсел Сережа, а у Павла под правым боком очутился Ваня. Девочки сели чуть подальше, опираясь на мои колени.

Какое-то время мы смотрели фильм, дети таскали потихоньку пиццу, а потом на покрывало перекочевали ведерки с поп-корном, и в моей руке оказался бокал с вином.

Тихий уютный семейный вечер. Это если посмотреть на все со стороны. Однако мой внутренний взор упрямо подыскивал изъяны. Конечно же, не находил их, но я была напряжена и натянута как тетива лука, никак не желая расслабляться. Как только я начинала отвлекаться и позволять себе чуть раскованнее себя чувствовать, мозг тут же напоминал: иллюзия, обман!

Неосознанно поглаживая вихрастую макушку Сережи и находя в этом какое-то болезненное успокоение, допила вино и отставила пустой бокал. На мою руку неожиданно опустилась теплая ладонь Павла, а я едва сдержалась, чтобы не дернуться от испуга — настолько уже нервы были на пределе!

— Если тебе от этого станет легче, — раздался тихий шепот у моего уха, посылая мириады мурашек по рукам и спине, — представь, что мы просто друзья и пришли с Сережкой к вам в гости.

Я с сомнением покосилась на него. Ну да, кто у кого еще в гостях!

Увидев на его лице лишь добродушную понимающую улыбку, в который раз пожалела, что ввязалась во все это! Прекрасно понимая, что совсем без потерь теперь уже не обойтись, я лишь изо всех сил старалась, чтобы они были наименьшими!

Кое-как справившись с накатившей жалостью к себе, я позволила-таки взять ему свою руку, а немного погодя обнаружила себя уже уютно положившей голову ему на плечо. Этот человек — моя трясина, куда меня с каждым днем затягивало все больше и больше. Он становится привычным, прирастая к моей душе и моему многострадальному сердцу. С паническим ужасом я начинала понимать, что мне все больше и больше хочется, чтобы время замерло, особенно сейчас — в этом моменте…

Кажется, я задремала, потому что, почувствовав какое-то движение справа, встрепенулась и увидела, как Павел несет на руках спящего Ванечку наверх. На экране мелькали титры, а дети, потирая кулачками сонные лица, расходились по своим комнатам.

Согнув поочередно затекшие ноги и поморщившись от неприятных ощущений, я, охая, поднялась и начала разбирать хаос на столе и собирать покрывала. Спустившийся Павел помогал мне, унося тарелки с остатками пиццы и стаканы с соком.

Поколебавшись пару мгновений, я сгребла покрывала, в которых остались крошки и оброненные зерна воздушной кукурузы и шмыгнула на крыльцо, чтобы вытрясти…

— С ума сошла? — послышалось сзади грозное. — Куда выскочила раздетая?!

Несмотря на абсурдность собственного поведения, я широко улыбнулась, чувствуя необъяснимое тепло внутри от его строгости, в которой крылась забота.

Павел подошел ко мне, схватил покрывала, пару раз резко тряхнул их, а мне взглядом велел идти в дом. Смеясь, я показала ему язык, сама не зная, что на меня нашло!

— Ах тааак! — прищурился он, делая широкий шаг в мою сторону и растягивая в руках покрывало.

Я пискнула и постаралась обойти его, нырнув под руку, но скользкое крыльцо не позволило мне сделать маневр. Чувствуя, как поехала нога, я сама схватилась за Павла, а он, не ожидая подобного, постарался по инерции подхватить меня, но на деле только укутал меня в покрывало за мгновение до того, как я упала, утягивая его за собой.