— Конечно, Павел Сергеевич, — как можно более убедительно ответила я.

— Ладно, — вынужденно согласился Егор. — Давайте тогда все вместе подумаем, что теперь делать. Нецветаев еще долго будет там?

— До весны, как минимум.

— Одной проблемой меньше. К нему никого не пустят, поэтому рта он не раскроет. Это до сегодняшней статьи ему было выгоднее молчать, теперь же он мог бы развернуть все в свою сторону… Вопрос второй. О каких пропавших документах из дела говорится?

— Ната была пьяна, сильно пьяна, — вздохнул Павел Сергеевич, откинувшись на спинку кресла. — Я заплатил, чтобы этот факт и упоминания о нем "исчезли".

— Почему?

— Во-первых, это породило бы много вопросов о том, почему она была в таком состоянии. Кто-то пронырливый мог бы и докопаться. А во-вторых, — босс тяжело вздохнул. — Это пока Сережка маленький, но это не навсегда же, я бы не хотел, чтобы память его матери была замарана. Он очень ее любит…

Егор понимающе кивнул.

— По третьему пункту ничего мне не скажешь? — через несколько томительных секунд спросил Павел Сергеевич, задорно улыбнувшись.

— Да иди ты! — фыркнул его брат. — Вот это вообще какая-то нелепость! Но она может спровоцировать нездоровый резонанс. Не мне тебе рассказывать об отсутствии толерантности в нашем обществе.

— Зато, глядишь, эти самые "меньшинства" меня поддержат! — веселился босс.

Мы с Егором синхронно рассмеялись.

— Ну теперь тебе либо поддерживать эту легенду, либо опровергнуть ее.

— Как же? — заинтересованно посмотрел на брата Павел Сергеевич.

— Самым идеальным вариантом была бы женитьба! Причем, тайная и, желательно, произошедшая ДО этих событий. Ты ненароком не женился пару месяцев назад? — будто всерьез спросил Егор и, дождавшись отрицательно движения головой от брата, вздохнул. — Жаль, это здорово бы упростило дело.

— Это можно легко исправить! — хмыкнул босс. — Марина, вы выйдете за меня? Желательно, задним числом.

Я сначала опешила, но потом, увидев его смеющийся взгляд, отчего-то решила подыграть.

— О, с огромным удовольствием, Павел Сергеевич! — рассмеялась я.

— Видишь, — повернулся босс к Егору. — Она согласна!

Обалдевший Егор обвел нас взглядом, тяжко вздохнул и пробормотал что-то вроде: " Идиотизм!" Возможно, мне показалось, конечно, но его взгляд подтверждал мою догадку.

— Эх… Как все невовремя! — раздраженно ударил ладонью по столу Егор, отчего я вздрогнула.

— А разве подобное бывает вовремя? — приподнял одну бровь Павел Сергеевич.

В ответ Егор лишь еще раз вздохнул.

— Так, ладно, время подумать у нас, пусть немного, но есть, — став, наконец, серьезным, сказал босс. — Я сегодня вечером улетаю, меня не будет до воскресенья, пока ничего никому не говорить, все встречи отменить, с командой провести разъяснительные беседы! — он встал, начав собирать какие-то бумаги, попутно давая указания. — Егор, огромная просьба, найди этого доброго человека, который растрепал все журналисту про Нецветаева. Марина, — обернулся он ко мне. — Вас подвезти?

Я растерялась, не ожидая такого резкого перехода к моей скромной персоне.

— Эммм, нет, спасибо.

— Я подвезу ее после окончания рабочего дня, — вызвался Егор.

— Еще чего! Не хватало, чтобы мою невесту подвозил мой брат! — подмигнул он мне. — Хватит уже страшных слухов про меня и нашу семью!

Егор закатил демонстративно глаза и покачал головой.

— Ну вас!

— Марина, — посмотрел на меня Павел Сергеевич. — Поехали.

Мы уже проехали половину пути, но не было произнесено ни слова. Невольно я вспомнила, как в мой день рождения я точно по этому же маршруту ехала с Егором, но при этом на всю машину раздавались наши голоса и смех.

Да, братья были абсолютно разные! С Егором, например, было легко. Точно так же как просто дышать. Не нужно было продумывать заранее комбинации вопросов-ответов, чтобы не показаться какой-то примитивной или, наоборот, заумной. Он был легким, простым, каким-то… родным что ли. Вот есть же выражение "свой в доску"? Это как раз про Егора! С ним не нужно было следить за собой: что говоришь, как себя ведешь, нет ли в твоих словах двойного дна, или не найдет ли его твой оппонент… С Егором запросто можно было обсудить все, темы находились с лету и поддерживались так же запросто.

Павел Сергеевич же был иным. Я остерегалась при нем быть самой собой. Или же виной тому был официоз, которого мы придерживались во время работы… Сегодня я увидела его с другой стороны. Но пока не знала, как к ней, к этой новой стороне, относиться. Веселый, добродушный и даже озорной босс был мне незнаком. И даже чужд. Я не знала, как с ним себя вести. Со строгим и отстраненным Павлом Сергеевичем я прекрасно могла построить диалог, отчитаться, выдать нужную информацию и ответить на конкретно заданные вопросы. Сейчас же я чувствовала растерянность… И азарт!

Совершенно необъяснимое чувство поселилось в душе. Хотелось вернуть тот момент в кабинете, когда он отбросил официально-отстраненное "вы" и, глядя мне прямо в глаза, признался, что ему нравится, как я краснею… Было в этом что-то… Запретное. Волнующее. Острое. И совсем несоответствующее нашему положению "босс-подчиненная".

— Ты опять краснеешь, — пророкотал слева голос босса.

Удивительно, но он даже не посмотрел на меня, — я бы увидела!

— Павел Сергеевич… — осеклась я, не зная, как сказать. — Эти… Эти качели в нашем общении меня очень напрягают, — призналась все же. — Я не знаю, как реагировать!

— Давай начнем с того, что наедине ты будешь называть меня по имени. С Егором ты так же общаешься? — мимолетно босс взглянул на меня, дожидаясь кивка. — Вот. А реагировать… Давай начнем с малого. Будь собой! Если хочешь о чем-то спросить, спрашивай. Сегодня ты узнала много нового и неприглядного обо мне. Неужели не возникло каких-то вопросов?

Я задумалась. Кое-какие вопросы были. Но ответы на часть из них раскрылись в беседе Павла Сергеевич с братом. Остальные же мне задавать было как-то неловко.

— Смелее! — подбодрил меня босс.

Кажется, азарт поразил и его!

— Почему ваша жена попросила развода?

Павел Сергеевич нахмурился.

— Она подала на развод, — поправил меня Павел Сергеевич. — Ей стало стыдно за то, что она совершила, и таким образом Ната хотела оградить нас от возможных последствий. В то же время она хотела счастья, а со мной, видимо, его не получила.

— Все очень пространственно и неоднозначно! В духе политических выступлений! — съязвила я.

Павел Сергеевич улыбнулся.

— Чтобы получать конкретные ответы, нужно научиться задавать конкретные вопросы, Марина.

— Павел Сергеевич!

— Просто Павел, — поправил он. — А лучше, просто Паша.

Вот это точно было крайне недопустимо. Для меня. Его имя — без Отчества — просто не вязалось с его образом.

— Согласись, в вопросах развода нет какого-то стороннего наблюдателя! Уж тебе ли не знать!

Оставшиеся дни до конца рабочей недели в штабе было довольно напряженно. Даже Катарина заглядывала ко мне только во время того, как звала на обед — и все. Царила какая-то двоякая тишина. Было понятно, что по углам народ шушукается и обсуждает последнюю статью, но на поверхность это все будто и не всплывало.

Егор постоянно был собран и хмур, очень часто говорил по телефону. На время отсутствия Павла Сергеевича он почти прописался в нашем кабинете, часто расхаживая вдоль окна и отпуская какие-то смутные замечания.

— Марин, — позвал он меня как-то. — Как ты считаешь, он это серьезно?

— Ты о чем? — оторвалась я от графика, который не могла точно подогнать под цифры, так как они менялись ежечасно.

— Насчет жениться, — вздохнул Егор.

— Егор, мне кажется, ты зря настолько серьезно воспринял эту шутку! — улыбнулась я. — Он подтрунивал над тобой, а ты повелся!