Но хозяин дома оказался как раз в своем кабинете, осаждаемый безжалостной сестрой.

За время, проведенное в доме Фокса, Виктория и Джулиана очень сблизились между собой. И Виктория, никогда не имевшая друзей, бесконечно дорожила их близостью. Джулиана являла собой целый фейерверк эмоций, приносящих, чаще всего, радость и веселье; она заряжала ими и подругу.

Поддавшись уговорам Жу-Жу, Виктория рассказала ей свою историю. Она надеялась, что сестра Фокса сможет вразумить его, поможет ему понять, что он неправильно поступает по отношению к своей гостье. Но Джулиана неожиданно загорелась идеей их поженить. Теперь она расхваливала Адама на каждом шагу, вызывая у Виктории зубной скрежет.

…Ее заметили. Стоять в коридоре дальше не имело смысла, и Виктория вошла в кабинет.

— Добрый день, — поздоровалась она.

— Добрый, — улыбнулась Джулиана и попеняла ей: — Виктория, ты так долго спишь! А я уже успела побывать у модистки. Завтра я тебя разбужу пораньше, и мы пойдем к ней вместе.

— Никаких модисток, — отрезал Адам, подходя к Виктории и целуя ее руку.

Джулиана хищно блеснула глазами; она прекрасно помнила, что Виктории нельзя выходить из дома, но продолжала прикидываться наивной дурочкой:

— Да, действительно, какие могут быть модистки, если твой будущий супруг ужасный скряга и не дает мне денег даже на маленькую шляпку!

— В прошлом месяце ты полностью обновила свой гардероб, — напомнил ей Адам.

— Я не прошу обновлять мне гардероб. Я хочу шляпку! — продолжала гундосить Джулиана.

— Никаких шляпок! Мы это уже проходили. Сначала шляпка, потом к ней новые перчатки, туфли, платье. А к платью новая карета! Нет уж, ты меня разорила в прошлом месяце, и снова я на твои уловки не попадусь!

Джулиана недовольно сморщила нос, а потом надулась.

— Я бы на твоем месте задумалась, стоит ли выходить за него замуж, — буркнула она, обращаясь к подруге.

Виктория снова усмехнулась, — проведя целое утро в необъятном гардеробе Жу-Жу, она не могла назвать Фокса прижимистым.

— Джулиана, от мисс Виже зависит не только мое, но и твое будущее благосостояние, так что не стоит ее отговаривать от свадьбы со мной, — с убийственной прямотой заявил Адам.

— Адам, ты просто отвратителен, когда так говоришь, — снова сморщила нос сестра и наставительно произнесла: — Ты мог бы ухаживать за Викторией, делать ей комплименты и дарить подарки. Может, тогда она и согласилась бы стать твоей женой.

— Тогда он стал бы еще более отвратительным, — отрезала Виктория. — Я предпочитаю, чтобы мне говорили правду, а не лгали, задабривая подарками.

— Но почему ты думаешь, что он лжет? По-моему, он влюблен в тебя! — Жу-Жу невинно хлопнула глазками и ядовито улыбнулась брату.

— Что? — потрясенно ахнул Адам, Виктория же просто расхохоталась; естественно, она не поверила ни единому слову Джулианы. А та, продолжая беспечно улыбаться, продолжила:

— Ну, конечно, влюблен! Например, вчера полночи Адам…

— Сколько тебе нужно на шляпку? — быстро перебил ее Фокс и направился к своему столу.

Джулиана шустро побежала за ним и заглянула брату через плечо, наблюдая, как он отсчитывает деньги.

— Еще, — приказала она, когда он перестал считать. Адам добавил еще несколько монет. — Еще, — заявила ненасытная Джулиана, вероятно, прикидывая про себя, на какую сумму тянет ее невинный шантаж. Брат неохотно распростился с еще несколькими монетами. — Еще, — наглея, потребовала Джулиана.

— Ты себе маленькую шляпку собралась покупать или особняк? — возмутился Фокс.

— Ладно, этого хватит, — согласилась она и, ловко выхватив кошель у него из рук, быстро ретировалась с ним из кабинета.

Виктория проводила ее тоскливым взглядом. Суммы, которую выклянчила у брата Джулиана, хватило бы, чтобы добраться до Франции. Зато теперь Виктория знала, где Адам Фокс хранит деньги. В том же ящике, в который он в прошлый раз убрал завещание.

Фокс закрыл ящик письменного стола на ключ, а ключ убрал к себе в карман, отметила она. Еще ранее она хорошо разглядела, что кабинет не запирается на ключ. Видимо, он также служил и библиотекой домочадцам, и вход сюда был свободный. А вот на шкафах и ящиках стола, где, судя по всему, хранилась деловая документация Фокса, виднелись замочные скважины.

— Так чем же вы занимались вчера ночью, мистер Фокс? — поинтересовалась Виктория, оборачиваясь к Адаму.

— Ночью, дорогая, все нормальные люди спят, — как можно безразличнее пожал он плечами, уклоняясь от прямого ответа.

— Я же не спрашивала, чем занимаются ночью нормальные люди. Я спросила, чем занимались вы?

Виктория уже поняла: если Адам не хочет отвечать на вопрос, то ответа от него не добиться даже под пытками. Но ей захотелось подразнить его, наблюдая за тем, как он изворачивается, ища ответы.

— Леди не должна задавать такие вопросы джентльмену.

— Я бы не назвала вас джентльменом.

— Тем более. Я ведь могу и ответить. Вы уверены, что хотите этого? — усмехнулся Адам и стал неторопливо приближаться к ней.

— Но если это как-то связано со мной… — пробормотала она, ускользая от Фокса за стол, но он продолжал преследовать ее. Виктории приходилось постоянно перемещаться, дабы не подпустить его к себе; они медленно двигались вокруг стола.

— Вся моя жизнь отныне связана с вами, дорогая, — заверил ее Адам и неожиданно рванулся к ней. Он выбрал весьма удобный момент: за спиной у девушки был угол комнаты, она испуганно вскрикнула и, вместо того, чтобы завернуть за спасительный угол стола, шарахнулась назад. И оказалась в ловушке; Фокс навис над ней, упершись руками в стены по обе стороны от ее плеч. — Так вы все еще хотите, чтобы я рассказал вам, чем занимался прошлой ночью? — хрипловатым голосом прошептал он, пожирая ее взглядом. — Я могу даже показать, — последняя фраза прозвучала угрожающе.

— Нет! — выдохнула она, пытаясь оттолкнуть его, но безуспешно: он не сдвинулся с места.

— Но вы же только что хотели, — прошептал Адам, чуть склоняясь к ней.

— Я… уже не хочу!

Виктория застыла, как завороженная глядя ему в глаза, руки ее беспомощно опустились, и она еще сильнее вжалась всем телом в угол комнаты. Голова ее запрокинулась, а губы приоткрылись. Адам нависал над ней и просто смотрел на нее, не шевелясь.

Она не могла дышать; ей казалось, что дышать нельзя и, если она сделает вдох, даже самый маленький, то это нарушит хрупкое равновесие, царящее в данную секунду между ними. И тогда в ответ Фокс тоже что-нибудь сделает. Он обязательно сделает что-то такое, чего делать нельзя. Может, даже поцелует ее…

Ни один мужчина пока не целовал ее. И она не думала, что первый поцелуй может так ее напугать. И в то же время она хотела, чтобы он склонил голову еще ниже, и его губы, наконец, коснулись ее губ. Она желала, чтобы его руки дотронулись до ее жаждущего, трепещущего в предвкушении тела… В предвкушении чего?

Те неясные желания, которые порой мучили ее вдруг обострились. Она задрожала как от озноба под взглядом его темных глаз. Внутри нарастал то ли крик, то ли стон, но ни звука не вырвалось наружу, ведь для этого нужно было сделать выдох, а она не смела.

— Напрасно, — сказал он и отстранился.

Виктория не могла поверить в то, что он уходит. Оставляет ее. Только что она была готова поцеловать его, но он ушел. Почему? А, может, он и не собирался ее целовать? В эту секунду она почувствовала себя отвергнутой и оскорбленной. И именно в этот момент она отринула все сомнения, связанные с побегом.

Она видела, как Адам подошел к столу и взял в руки античную статуэтку из бронзы, изображавшую женщину с кувшином, задумчиво покрутил ее в руках и повернул голову в сторону Виктории.

— Что «напрасно»? — спросила она, стараясь, чтобы ее голос звучал как можно ровнее и не срывался. Ей все еще не хватало воздуха, но она не хотела жадно дышать при Фоксе, тем самым показав ему, как ее взволновала его близость.

— Напрасно не хотите увидеть, чем я занимался вчера ночью.