— Ты безумна! Ты сама не знаешь, что несешь, — закричал я, ослепленный гневом, — как, во имя всего святого, как можно судить всех по поступку горстки фанатиков?! Ты просто дрянь, которую надо уничтожить! Что тебе за дело было до этого мира? Хочешь сказать, что в твоём собственном всё замечательно? Что все расы живут дружно и счастливо? Что никто никого не притесняет? Воистину прежде, чем лезть в дела другого мира, ты бы в своём навела порядок!

— Я не стану отвечать на эту очевидную провокацию, — высокомерно ответила она, — каждый рождается для того, чтобы чему-нибудь научиться. Идиллического райского сада, где можно было бы целыми днями ничего не делать, и при этом еда сама бы падала тебе в рот, не существует нигде, уж можешь мне поверить.

Я бессильно опустил руку в карман, понимая, что сейчас не могу сделать ей абсолютно ничего. Все мои таланты были заперты намертво. Внезапно я нащупал у себя в кармане… чётки Сенсата. И тут во мне словно вспыхнул свет! Это же он! Это он — Синэ Сато! Вот почему он хотел меня видеть… познакомиться со мной… он знал, что меня ждёт, потому что сам от этого спасся. И мог ли он выжить в битве с варварами? Наверняка мог, но не захотел. Потому что, уклонившись от своей судьбы, он только утяжелил участь всех нас… и потому славная смерть в бою — наверное, лучшее, что ему оставалось…

— Хочешь знать больше? — продолжала тем временем Хранительница. В возбуждении ходя туда-сюда, она даже не заметила, что я её почти не слышал эти несколько секунд, — ты в этом мире дважды был на краю гибели, помнишь? Когда ты очнулся там, где твоё сознание нарисовало театр — это коридор Суда. Там те, кто умер окончательно, судятся по тому, как прожита жизнь. Помнишь место, где было много разных духов-ящериц, откуда тебя забрали твоя… возлюбленная и пьяница-монах? Это — поляны самоубийц. Если живое существо в моём мире кончает с собой, то оно попадает именно туда. Когда же душа чувствует готовность повторить попытку прожить свою жизнь и усвоить положенный урок, то она уходит в тот столп света… и начинает абсолютно ту же самую жизнь заново.

И в этот момент я явно увидел, как изо рта Хранительницы выходит сияние… лёгкое, белое сияние… что означало, что сейчас она говорила правду. Похоже, какие-то отголоски дара Синэ Сато остались в принадлежащей ему вещи… Как знать, вдруг это та ниточка, которая может помочь мне?

— Ты удивишься — но это даже не десятая часть всех мест загробного мира, которые здесь должны пройти души умерших, чтобы попасть в место, которое вы называете раем. В вашем же мире такого нет. Смерть, суд, в особо тяжёлых случаях чистилище, и в исключительных ситуациях, когда бессмысленность суицида или тяжесть проступков на протяжении всей жизни ничем не оправдана — возвращение в мир для проживания повторной жизни. Это нечестно, особенно если учесть, как вы обошлись с собственным Хранителем.

Внезапно я вспомнил, где это раньше уже было. В голове зазвучал голос из кинофильма, который я смотрел, наверное, лет сто назад: «Вам, людишкам, достаточно лишь раскаяться — и Господь прижмёт к своей груди. Ни ОДИН! из множества других миров таким похвастаться не может. Несправедливо!!! И если уж вы так Им любимы, то я очищу вас и сделаю достойными Его любви.»

— Вот она, суровая правда, мой мальчик. Ваш мир остался без Хранителя — и вот какая судьба его постигла. Ну а теперь — награда нашему герою, — с иронией сказала она, вытащила из плаща небольшую скляницу и швырнула ее в меня. Скляница лопнула в воздухе, и меня обрызгала какая-то жидкость. Внезапно я ощутил, как одна из клетей, удерживающих мои способности, разбилась… способности к магии воды снова вернулись ко мне. Но не только… я словно опьянел от силы, никогда я еще не ощущал её такой податливой, такой покорной и послушной….казалось, прикажи я собраться всей воде здесь в огромный, тугой водяной хлыст — и это произойдет меньше, чем через секунду. Однако в этот момент она открыла рот, и оттуда пошёл уже черный, густой дым, видимый лишь мне одному…

— Ну, давай, убей меня — закричала она, — ведь это я виновата в том, что язычников, не отказавшихся от своей веры, сжигали заживо! Моих рук дело, что китайцы сотни лет жили под пятой монголов! Это я сделала так, что твоя страна, которой на роду было написано стать величайшей в мире, теперь едва ли не изгой, из которой тянут соки все, кому не лень, и она ничего не может с этим поделать. На моей совести, что тысячи индейцев сгнили в резервациях, как животные. Это я, слышишь, я сделала так, чтобы Первая и Вторая мировые войны прошли по наихудшему варианту событий. А как я наслаждалась, когда грязных, ничтожных людишек держали в Архипелаге — постоянно врущих, напрямую и за глаза, доносящих, клевещущих, завидующих — и потом искренне удивлявшимся, за что же им, таким невинным, такое наказание? И газовые камеры — тоже прекрасное изобретение, верно?

— Американскую систему правосудия, где убийцу могут законно оправдать на глазах у всей страны, тоже создала ты? — спросил я, пытаясь справиться с нарастающим гневом. Испытания и тренировки Храма даром не прошли, мне удалось подавить гнев и ярость значительно лучше, чем когда-либо в прошлом. Сознание вновь стало ясным и чётким, я поднялся, сдерживая своё желание ударить изо всех сил…

— Ну, не совсем, но без моего участия там не обошлось. А как ты… а хотя не отвечай. Ты же умный мальчик и читал очень много умных книг. А во всех умных книгах злодейки должны быть наказаны. Чего же ты медлишь? С двумя такими великими силами ты слаб?

— Возможно, — ответил я, опускаясь на землю и хватаясь руками за голову. Все то, что она сейчас говорила, было очень грубой ложью, нацеленной на одно — вывести меня из себя. Так что мне нельзя терять голову до последнего, — я слаб. Я не Бог и даже не Хранитель, — да, это была ловушка, и если я хоть чему-то научился в этом мире и в Храме, то не так мне должно поступить, — так что, несмотря на то, что свой разум ты потеряла давным-давно, невзирая на то, что из-за тебя целый мир почти две тысячи лет не жил, а выживал, я скажу тебе лишь одно — Бог тебе судья.

— Ах ты, паршивая дрянь! — Завизжала Хранительница, моментально оказываясь около меня и нанося телекинетический удар, отбросивший меня к стене, — проклятый! Да как ты понял?! Я тебя уничтожу!!!

У меня едва хватило сил приподнять руку — ибо я был очень сильно оглушён, — но это было и не нужно. Вокруг меня засветился мягким фиолетовым светом барьер, не пускающий ко мне разъярённую фурию на другой стороне.

— Как ты понял, КАК?!

Слабо улыбнувшись, я сунул руку в карман и позволил четкам Синэ Сато выпасть из неё.

— Ах, этот проклятый японец! — заверещала она, словно раненая сирена, — Даже через время, через забвение, через свою собственную смерть — он всё-таки дотянулся сюда! Но не думай, что вы победили! Ваш мир все равно ждет АД! Ты ничего не сможешь сделать, не сможешь этому помешать!!! Все увидят, до какой степени вы недостойны, а потом…

Но договорить она не успела. Внезапно вспыхнувшее лиловое пламя охватило её, и она завизжала. Это длилось около минуты, а потом она просто сгинула. Я заставил себя подняться, но что делать дальше, мне было неведомо. Как вдруг с правой стороны что-то вспыхнуло…

ГЛАВА 7. Возвращение.

Насколько я мог судить — это было нечто вроде портала. И вышел оттуда… тот, кого я меньше всего ожидал увидеть. Огромный синекожий демон, другого слова и не подобрать. На голове два небольших рожка, за спиной пара могучих кожистых крыльев, не оставляющих сомнений в том, что он может летать. Из одежды на нем были только простые штаны, подпоясанные веревкой. Выйдя из портала, он направился ко мне, почему то улыбаясь. Однако, когда он оказался достаточно близко около меня, мой левый глаз пронзила страшная боль. Я упал, застонав и схватившись за лицо.

— Как же сильна память души, — печально сказал кто-то красивым и мелодичным голосом сверху. Трудно было поверить, что этот голос принадлежит демону. Боль поутихла, и я рискнул открыть глаза. Надо мной стоял демон и с виноватым взглядом протягивал мне руку. Ничего не понимая, я откатился назад и вскочил на ноги, готовый защищаться.