Я послушно закрыла глаза, чувствуя одновременно облегчение и разочарование. Тёплую и надёжную руку, к которой так приятно прижиматься ухом, и два слишком плотных одеяла, назойливо отделяющих нас друг от друга.

Мне хотелось обнять его и расплакаться. Признаться, кто я такая. Или завопить и убежать, потому что невыносимо испытывать столько противоречивых эмоций рядом.

Или завопить, убежать и перебить всю посуду? Точнее, перебить всю посуду, а потом убежать?

Я сонно вздохнула. Нужно будет решить. Завтра.

И наконец достать проклятого Юлиуса. Он не просто занимает моё место наследницы, но, похоже, принимает какую-то дурманящую дрянь и позорит имя дома. Моего дома.

Я нахмурилась, выныривая из дремоты. Одна мысль не давала мне покоя.

Почему Юлиус как с цепи сорвался именно в тот день, когда Тайбери выгнал меня из Академии? Почему ночью Юлиус в ярости притащился в особняк и вызвал Квинна Тайбери на дуэль? Что послужило началом этой цепочки событий?

Моё исключение. Других вариантов не было. Всё изменилось в день, когда исчезла Деанара Кассадьеро.

Я перевернулась на спину и нахмурилась сильнее, забыв о сне.

Юлиус не походил на оскорблённого влюблённого. Любой бы на его месте только порадовался: ура, соперницу исключили из Академии! Но он напрягся. Настолько, что решился даже на дуэль.

Напрягся. Или… испугался?

Испугался моего исключения?

Испугался того, почему меня исключили!

Мои глаза расширились. Вот оно!

Бесталанный Юлиус слишком силён. Почему? Потому что Юлиус использует некую тайну дома Кассадьеро, чтобы стать сильнее и вызвать багровое пламя. Но эта штука влияет на сознание, употреблять её рискованно: если узнают, Юлиусу конец. И тут оказывается, что бдительный соперник, Квинн Тайбери, готов выгнать из Академии его дальнюю кузину даже за жалкую кружку сидра! Что же Тайбери сделает с ним, с Юлиусом Кассадьеро, едва заподозрит правду?

Я покосилась на Тайбери, задремавшего рядом. Могучая грудь, ровное дыхание… прямо хоть набрасывайся и надругивайся. Гм.

Так, Дана-Деанара, довольно искушений. Думай дальше. Откуда Юлиус вообще берёт эту штуку? И почему дому Кассадьеро так интересна я, девочка с магией?

Поправка. Шейра с магией. А с шейрами у дома Кассадьеро в последнее время полный швах.

Как раз тогда, когда Юлиус начал активно использовать багровое пламя.

Бледные шейры. Тайны дома Кассадьеро.

И интерес к новой шейре. Сильной шейре. Шейре с магией, которая будет полезна.

Я выдохнула. Я наконец получила ответ!

Дом Кассадьеро использует шейр, чтобы получить свой багровый огонь!

Шейрам это нравится: очевидно, дурман действует и на них. А я интересую Барраса особо, потому что с помощью сильной шейры можно добиться лучших результатов. И дурман будет высококлассный, и багровое пламя от пола до потолка. И дом Кассадьеро займёт своё подобающее место. Такое подобающее, что от дома Тайбери останутся рожки до ножки.

Год назад я бы этому только порадовалась, наверное. Ну а что? Шейры живы и относительно здоровы, дом Кассадьеро торжествует, в жульничестве нет ничего плохого, если оно на пользу нам, а дому Тайбери место где? Правильно, на свалке истории.

Но я побывала шейрой и теперь вижу всё иначе. Нельзя делать с шейрами всё, что хочется, даже если они от этого счастливы. Нельзя проигрывать их на дуэли, нельзя использовать для изготовления дурмана!

А дурман — это хуже, чем я думала. Если маг начинает уходить в тоску и глушить её вином, как делала это мать Тайбери, может случиться страшное. Теперь я это знаю.

Я сжала губы. Сейчас я понимала, почему Тайбери считал, что во главе дома Кассадьеро я буду ещё страшнее Барраса. Я бы и стала хуже дяди, если бы захотела использовать эту тайну.

Вот только я этого не хочу.

Надо с этим кончать. Дому Кассадьеро пора прекращать безобразничать. Нужно выдирать оттуда шейр и допрашивать и их, и всех родственников, и Юлиуса. Взять у него кровь и заодно обыскать весь особняк.

…Ведь наследница дома может туда проникнуть. Может, если у неё есть кристалл и знание тайных ходов.

«Ты узнаешь, что даёт Баррасу его силу. И что он делает с шейрами. Второй возможности у тебя не будет, Деанара Кассадьеро».

Я стиснула зубы до боли. Я отказалась взламывать хранилище. Отказалась, и причины для этого отказа никуда не делись.

Но теперь всё выглядело иначе. Теперь я ясно понимала, что происходит с шейрами дома Кассадьеро и что именно я могу пресечь. А заодно и украсть свой кристалл. Остаться Деанарой.

Нужно было что-то решать. Нельзя вечно болтаться между небом и землёй и сожалеть о несделанном выборе.

Я долго лежала без сна. Но принять решение так и не смогла.

За завтраком я обрисовала Тайбери то, что пришло мне в голову ночью. Не упоминая о себе, разумеется.

Получилось быстро. «Дурман в доме Кассадьеро связан с шейрами, надо что-то делать».

Увы, Тайбери едва меня слушал. Он рассеянно ел, глядя в пространство, и словно вообще не слышал, о чём я говорила. Да что с ним такое?

Наконец я кашлянула, отложив салфетку.

— Повелитель?

— Я понял, — по-прежнему отрешённо произнёс Тайбери. — Я поговорю с дедом и Рионери, но пока мы можем сделать мало что. Разве что Баррас оставит дверь открытой и чинно усадит своих измождённых шейр на пороге.

Я поморщилась.

— Не самая смешная шутка, повелитель.

— Что делать. — Тайбери с философским видом отпил чаю. — Видимо, я сегодня не в ударе.

Он встал.

— Занимайся без меня. Совместные тренировки пока придётся отложить.

— Из-за твоего ранения, повелитель? — невинно уточнила я. — Того самого, которое я так удачно залечила вчера?

Тайбери поднял бровь.

— Например.

Я прищурилась. В его поведении после вчерашней ночи скользило что-то холодное. Новое.

И неуютно, колюче контрастирующее с тем, каким он был вчера.

«М-м. А моя шейра, оказывается, стала настоящим магом. Моим магом».

«Ш-ш. Тебе через многое пришлось пройти».

«Спи. И спасибо тебе, маленькая целительница».

Неужели Тайбери был бы со мной столь холоден, если бы мы провели эту ночь в объятьях друг друга? Или он холоден со мной из-за того, что мы не занялись любовью?

Вот последнее мне не нравилось ни капельки. За такие манипуляции можно и в лоб получить. Не грушей, а сапогом.

— Повелитель, или ты расскажешь мне, что происходит с твоим непредсказуемым настроением, или я буду считать тебя бессердечным мерзавцем, — заметила я, артистично облизывая чайную ложку. Пусть любуется. — И угадай, в какую графу я запишу ответ: «Со мной всё в порядке».

— Со мной всё…

Тайбери осёкся. Покачал головой.

— С моей раной всё в порядке — благодаря тебе. Что до моего настроения, я не расположен его обсуждать.

— А я расположена его осуждать, повелитель! — возразила я. — Это нечестно! Ты заставляешь меня думать, что обижен на меня, и мне это не нравится! Вот пойду к метрессе, найду какой-нибудь хитрый способ разорвать контракт, и будешь знать, как скрывать от меня свои эмоции! Придёшь домой, а тут вместо шейры… не будет шейры! Вот!

Тайбери помолчал.

А потом щёлкнул пальцами, и из ниоткуда возникла знакомая золотая лента. Спустилась с потолка, описав спираль, и по ней прямо на ладонь Тайбери свалилась…

…Моя форма Академии. Форма Деанары Кассадьеро. Золотые швы у локтя я не перепутала бы ни с какими иными.

Я открыла рот.

— Можешь это объяснить? — поинтересовался Тайбери.

А-а-а…

Мне сейчас бежать сломя голову или уже поздно?

— Это женская мантия Академии, — произнесла я невозмутимо. — Синяя с золотым, сшита неплохо, на стройную фигуру. Как ни удивительно, ни короткой юбки, ни гольфов я здесь не вижу. У тебя изменились вкусы, повелитель? Или где-то здесь таится подвох и мне предлагается носить этот наряд наизнанку и без белья?