Но ее его поведение лишь разозлило. Она отвернулась к Шону. Тот был напряжен и не сводил с брата злых глаз. Пытаясь успокоиться и желая отвлечь жениха от неприятных мыслей, она положила ладонь на его запястье и с нежностью улыбнулась. Почувствовав прикосновение, Шон повернулся к ней и выдал в ответ такую же вымученную улыбку, какая, верно, была сейчас и у нее. Но взгляд его немного потеплел, ведь он теперь знал, что она готова его во всем поддержать.

— Стив, ты ведь любишь сладкий кофе, положить тебе сахар? — видимо, стараясь прекратить ссоры и переключить внимание сына на себя, предложила Эллис.

— Спасибо, но здесь и так слишком приторно.

Можно было не сомневаться, кому адресовались эти полные презрения слова.

Энджи вдруг стало душно, а внутри с каждой секундой нарастала ярость, мешая здраво мыслить.

Шону повезло — ногти любимой невесты, вонзившиеся вдруг в его запястье, оставили после себя лишь белые полумесяцы, а не кровавые царапины.

Стиву тоже повезло, причем, намного больше, чем брату, потому как в руках Энджи оказалась его чашка с кофе, но она не выплеснула горячий напиток ему в лицо. Поставив перед собой чашку, Энджи схватила солонку и, отвернув крышку, ложечкой насыпала соли в кофе и хорошенько размешала.

Она подняла голову, намереваясь отдать чашку с чудесным напитком, и встретилась взглядом с Эллис. Вся злость разом покинула ее, осталась лишь растерянность. Стало неудобно перед присутствующими за свою вспышку.

Эллис решительно протянула руку, взяла чашку и поставила перед сыном.

— Пей, Стив. Приторно не будет, — приказала она.

— Благодарю, дамы. — Стив с сомнением смотрел на кофе, и пить не спешил. Но, когда он поднес чашку к губам, Энджи захотелось его остановить — ей ли не знать, сколько соли она туда вбухала!

Стив сделал глоток, и его передернуло.

— Забористо, — сказал он, прочищая горло.

Энджи вздохнула с облегчением, радуясь, что он выжил, после ее чудесного напитка.

Эллис с укором покачала головой и все-таки отобрала чашку у Стива.

— Клоун, — буркнул Шон, жуя сэндвич с ветчиной.

Кажется, Стив его не услышал, — видимо, уши солью заложило, — и вполне миролюбиво сказал:

— Спешу тебя расстроить, брат. Кофе готовить она не умеет. — И кивнул на Энджи.

«Удивительный человек, — подумала она. — Видит, что ему здесь не рады, а все равно продолжает спокойно сидеть и трепать всем нервы. Мне бы его спокойствие».

— Может, ты заткнешься и дашь нам позавтракать? — внес разумное предложение Шон.

Эллис неожиданно поднялась из-за стола и обратилась к Энджи:

— Почему бы нам не позавтракать на террасе, милая? Пусть перегрызают друг другу глотки без нас.

Энджи растерялась: сидеть за одним столом со Стивом ей не хотелось, но она боялась оставлять Шона наедине с братом, вдруг опять подерутся. А они обязательно подерутся, если будут продолжать дискутировать в том же духе.

Шон быстро поднялся и произнес:

— Я, пожалуй, выпью кофе в библиотеке. Извините за нашу ссору.

— Извиняем, — благосклонно простил брата Стив.

Глаза Шона бешено сверкнули, но он справился с собой и, стараясь сохранять спокойствие, сказал:

— Мне нужно сделать несколько звонков до обеда, я вас покину.

И покинул. Эллис опустилась на свое место и недовольно посмотрела на Стива.

— Мы с тобой поговорим позже, — холодно посулила она сыну.

— Как скажешь, мама. Если хочешь, я прямо сейчас уеду. — Стив стал сама покладистость.

— Сперва ты меня выслушаешь, — отрезала Эллис и переключила все свое внимание на Энджи, расспрашивая ее о предстоящей свадьбе.

После ухода Шона Стив притих и в разговор о том, какие должны быть салфетки на праздничном столе не встревал. Пока Энджи доедала круассан, он запихал в себя несколько булочек, выпил сок и испарился.

Шон Нортон, глава строительной компании «Нортон Корпорейшн», сидел за рабочим столом и просматривал почту. Даже из своего кабинета, — перед кабинетом находилась приемная секретаря, — он услышал громкий топот в коридоре. Кто-то бежал.

О! Он прекрасно знал, кто это! Вот уже пятнадцать дней (ПЯТНАДЦАТЬ!!!) каждое утро Шон слышал этот топот!

Эту женщину Господь послал ему в наказание за грехи его тяжкие. Он только удивлялся, откуда у него могло накопиться столько грехов, ведь он постоянно на работе.

И почему он ее до сих пор не уволил? Она умудрилась воплотить в себе все черты, которые он ненавидел: наглая, безалаберная и рыжая.

Он до сих пор помнил тот день, когда в его жизнь вошла она. Была пятница. Не тринадцатое, правда, что очень странно. Стояла прекрасная летняя погода, настроение у него было чудесное, все в жизни складывалось, как нельзя лучше: бизнес почти процветал, личная жизнь радовала, все родные живы и здоровы. Чего еще желать?

Шон сидел в своем кабинете и изучал новый договор с заказчиками. Часы на стене показывали половину девятого, в здании компании царила тишина. Нортон обычно раньше всех приходил на работу, и ему нравилась эта тишина, — никто не шумит, не дергает по пустякам. Он перевернул очередной лист толстого договора и тут на столе ожил телефон. Звонила его секретарь Эва Джонсон, которая сообщила, что заболела. Как некстати! Придется искать ей временную замену, а это грозило определенного рода неудобствами. Нежелательно привлекать человека «с улицы», будет лучше, если новый секретарь знает компанию изнутри, а, следовательно, придется оторвать какого-нибудь сотрудника от привычных обязанностей.

Шон еле дождался, пока сотрудники отдела кадров явятся на работу, и тут же вызвал к себе их начальницу.

В его кабинет вошла приятная пожилая дама. Джулия Мейсон возглавила отдел кадров еще при его отце, а сам Шон был весьма доволен ее работой.

Женщина мило улыбнулась, поздоровалась и осведомилась, чем может помочь. Шон изложил ей суть дела и Джулия ответила почти не раздумывая:

— У меня есть на примете одна девушка из отдела по обработке информации. Раньше она работала секретарем, правда, не в такой крупной компании, но я уверена, что она легко справится с обязанностями мисс Джонсон. Я вызову ее прямо сейчас.

Шон несказанно обрадовался тому, что замена так быстро нашлась (рано радовался!).

— Замечательно! — Он поблагодарил свою «спасительницу», а через полчаса в его кабинет вошла Джил Харт.

***

Когда-то мисс Джонсон раздражала его своей чрезмерной чопорностью и сухостью. Где те счастливые времена?

Эва Джонсон была строгой, во всем чтившей порядок, сорокапятилетней старой девой. Заменившая ее девушка оказалась не собрана, постоянно опаздывала, правда, надо отдать ей должное, работу она свою знала и выполняла ее хорошо, и, в отличие от его помощника, Майкла Гудвина, быстро соображала. Но во всем остальном она его просто бесила.

В Джил Харт было все слишком: красивое выразительное лицо с, казалось бы, навечно прилипшей насмешкой, большие зеленые глаза. Темные, чуть вьющиеся волосы, доходящие до середины спины, отливали откровенно рыжим цветом.

К сожалению, фигура у нее была сногсшибательная. Высокая, чуть ниже его, стройная, с длинными ногами и нереальной грудью, которой она пользовалась, как своим главным оружием. Стоило ей что-то захотеть, не важно что, ластик или архивные документы, которые ей было лень искать, как ей тут же все доставлялось прямо в кабинет. Девице требовалось только расправить плечи и мило улыбнуться потенциальному помощнику. Впрочем, улыбаться было не обязательно. К счастью для нее, в «Нортон Корпорейшн» работали в основном мужчины. У мисс Джонсон так не получалось, ей самой приходилось спускаться в архив.

И вроде одевалась Рыжая вполне прилично, если не считать, конечно, высоченных каблуков (как только она умудряется на них бегать?). Но в каждой детали ее туалета так и сквозило откровенной провокацией. Или такое ощущение возникало из-за шикарной фигуры?