— Какую завитушку? — не понял Севастьян.
— На визитке, — уточнил Дима.
Тот усмехнулся.
— Завитушка та, сиречь вензель обители, предназначалась не для визитки, а для главных ворот, — пояснил он. — Это уже после отец Лука попросил ее на визитке изобразить.
— Чего же ее нет на воротах? — поинтересовался Дима.
— Будет, — обещал Севастьян. — Один ярославский умелец будет нам ворота ковать, вот и появится вензель. Так что рисунок этот в бумагах есть, и даже отец наместник утвердил его для бланков обители.
Дима хмыкнул.
— А я в первый раз вижу.
— Это только сейчас прошло, — сказал Севастьян. — Пока ты в отъезде был. Бланки еще и не напечатали.
— Кстати, — вспомнил Дима. — А кто обычно печатает нашим отцам визитные карточки, ты не знаешь?
— Контора есть в Северогорске, — сказал Севастьян. — Именуется «Графа». Там мы и бланки заказываем, там же и визитки печатаем.
Дима поблагодарил и оставил их. Некоторые пути расследования уже наметились, следовало навестить пресловутую «Графу» и выяснить, кто еще мог заказать подобные же карточки. Он поймал себя на том, что отца Луку из-под подозрения он уже выводил.
Кабинет благочинного находился в соседнем двухэтажном особняке, где на втором этаже располагался отец наместник, а на первом — благочинный со своим заместителем. Когда Дима вошел, в кабинете были гости — давешний Вольпин и с ним шикарная девица, облаченная в рабочий синий халат даже с пятнами краски кое-где. Надев халат поверх своей меховой куртки, она при этом не чувствовала никакого неудобства, а даже напротив — веселилась этим обстоятельством. Они как раз вели с благочинным неторопливую беседу, которая отцу Луке давалась с трудом. Появление Димы необыкновенно обрадовало его.
— Вот, кстати, — воскликнул он, — это наш библиотекарь, брат Димитрий. Именно он этим всем и занимается. Если вы его попросите, он вам ответит на все интересующие вопросы. Ответишь, отец?
— Так за послушание ведь, — сказал Дима, улыбнувшись.
— Брат Димитрий тоже из монахов? — поинтересовалась гостья, глянув на Диму поверх темных очков.
— Я только готовлюсь к подвигу, — сказал Дима. — В качестве испытания меня используют в работе экскурсоводом.
— Вот и прекрасно, — проговорил Вольпин торопливо. — Тогда вы нам все и расскажете, верно? Наташа, вы не против?
— Я не против, — пропела гостья и поднялась. — Ведите нас, экскурсовод!..
— Подождите меня минутку, — попросил Дима. — У меня к отцу Луке маленькое дело.
Они вышли, и отец Лука перевел дыхание.
— Фу, — сказал он. — Ну и девица! Видал, как она ногу на ногу кладет, а?..
— Ты мне визитку обещал показать, — напомнил Дима.
— Да, да, сейчас, — кивнул Лука, раскрыл ящик стола и стал там копаться.
Тут вошел отец Зосима, заместитель благочинного, рослый чернобородый хохол, верный приверженец Флавиана. На Диму он покосился неодобрительно, хотя и кивнул ему.
— Чого звал, отец Лука? — спросил он.
— Гости к нам приехали, — отозвался Лука, продолжая поиски в столе. — Найди им место в нашей гостинице.
— Яки ж там места! — воскликнул Зосима. — У кельях попы приезжие живуть, а у великой зале паломники…
— Найди место, — повторил Лука терпеливо. — Девица из Франции, будет наш монастырь фотографировать, статью напишет. Про тебя тоже напишет.
— Тильки и думай, — покачал головой Зосима и вышел.
— Вот, — обрадовался Лука, найдя свою визитку. — На, сличай, отец.
Дима взял визитку благочинного и сравнил ее с клочком, который хранил у себя. Он не смог сдержать вздоха облегчения, потому что размер надписи не совпадал. Это была другая карточка.
— Все, — сказал Дима, — ты оправдан, отче.
— Спаси Господи, — улыбнулся тот. — Ты с девицей этой помягче, хорошо.
— Может, она никакая не иностранка? — спросил Дима. — Вроде, по-русски говорит чисто.
— Так из наших она, — сказал Лука. — Мать у нее русская, эмигрантка старая. По паспорту она Натали Мишене.
— Натали, — повторил Дима. — Хоть это по-божески.
Он вышел на улицу, где его дожидались упоминаемая Натали и вальяжный Вольпин.
— Простите, у вас тут курить можно? — спросил Вольпин.
Дима покачал головой.
— Ни в коем случае, — сказал он. — Вы не слышали, за борьбу с курением церковь была награждена переходящим знаменем министерства здравохранения.
— В самом деле? — простодушно поверил Вольпин.
— Да, — сказал Дима. — Теперь на сигаретах будут писать: «Церковь предупреждает, что курение опасно для спасения вашей души».
— Что вы говорите, — пробормотал Вольпин чуть растерянно.
Натали рассмеялась.
— Он шутит, — сказала она. — Вы веселый монах, Димитрий.
— Дорогая моя, не торопите события, — сказал Дима. — Я еще не монах, так что можете звать меня просто Димой. Итак, что вас интересует в первую очередь?
Натали огляделась, и Дима не заметил в ее взгляде особого интереса.
— Архитектура, — перечисляла она. — Иконы, роспись… Наконец, история. Говорят, вы пишете книгу по истории этого монастыря, да?
— Пока только собираю материалы, — уточнил Дима. — Наш монастырь был в свое время оплотом, нестяжателей, знаете? Кстати, вы помните, кто такие нестяжатели?
— Наверное те, кто не стяжают, — улыбнулся Вольпин.
— А там что? — спросила Натали, указав рукой на жилые дома, где все еще проживали местные жители.
— Странноприимный дом, — на ходу сымпровизировал Дима. — Вы же знаете, вся страна переполнена беженцами. Мы вот тоже приютили… Давайте начнем с церкви Стефана Пермского. Ее первую начали восстанавливать, и потому у нее наиболее благопристойный вид.
— Минутку, — остановил его Вольпин. — Давайте-ка мы сначала устроимся, слегка прийдем в себя с дороги, а там уже и на экскурсию наладимся. Правильно, Наташа?
— Не знаю, — усмехнулась девушка. — Господину монаху так хочется нас просветить по части церковной архитектуры…
— О, — воскликнул Дима. — Если дело только в этом, то вы со спокойной совестью можете отдыхать. Я так понял, что вы у нас пробудете не один день?
— Да, — согласился Вольпин. — У нас будет продолжительное пребывание.
— Вас так интересует наш монастырь? — задумчиво спросил Дима.
— Я вам потом все объясню, — пообещала Натали.
— Мы оставили вещи у ворот, — сообщил Вольпин. — Вы нам не поможете?
— Конечно, конечно, — сказал Дима.
Они прошли в главным воротам, и по дороге Вольпин интересовался:
— А что, в обители уже много народу?
— Чуть более двух десятков, — сказал Дима. — Но тут больше и не было. Монастырь был небольшой, местного значения.
На воротах в этот день стоял Григорий, наиболее нетерпеливый противник Димы в вопросах образования и воспитания. Когда гости подошли за вещами, он глянул на них с подозрением, потом перевел взгляд на Диму и хмыкнул. Дима искренне сочувствовал своему врагу, потому что видел в нем дерзновенное устремление к Богу, направленное в сторону противоположную по причине излишней страстности. Но он не упускал случая слегка подтрунивать над ним и потому представил его так:
— А вот наш известный подвижник, брат Григорий. Представьте, уже четвертый месяц решительно не моется в бане, чтобы нечаянно не утерять таким образом благодатный дар умозрения. Вы при случае поговорите с ним, вас поразит глубина его мысли…
Но тут же он осекся, и не от того, что Григорий глянул на него испепеляющим взором. Московский предприниматель Вольпин поднял с земли стальной кейс с цифровым замком, тот самый, что Дима видел в поезде в руках у Валерии, когда та отправилась на свидание со своим боссом.
— Пойдемте, — предложил Вольпин.
— Да, конечно, — кивнул Дима. — Давайте, я помогу.
Он взял у Натали ее большой чемодан и пошел вместе с гостями в сторону монастырской гостиницы, расположенной уже за оградой монастыря и отвоеванной только недавно. Гостиницу отдали монастырю в совершенно запущенном виде, и работы по ее восстановлению еще продолжались.
