Что интересно, официально предъявить Поднебесной никто ничего не мог, китайцы ничего ведь не делали, не стреляли, не поставляли. Один из них просто сидел в моей лодке.

— Ты приплыл, чтобы сдаться нам на милость победителя?

— Ага, щас, неси седло! Я пришёл рассказать старую русскую байку.

— Мне не до сказок.

— А мне как раз кажется, что тебе ровно нечем заняться. Но не переживай, она короткая. Жил да был дед Мазай.

— Татарин? Мазай твой — татарин был, судя по имени?

— Наверное. Так вот. Он жил в местности, которую иногда затапливало, случалось половодье. И в той местности жили зайцы.

— Ты намекаешь, что мы зайцы?

— Погоди. Суть байки в том, что Мазай плавал на большой лодке по воде и спасал зайцев с островков, пока их не затопило.

— Мы не нуждаемся в спасении. Позаботься о себе, найом.

— Снова ты перебиваешь, хан. Так вот тех, кто хорошо себя вёл, он спасал, а тех, кто плохо, он веслом оприходовал или оставлял тонуть. Потому что зайцы не очень сильны в плаванье по затопленному лесу. И те зайцы, которые остались в живых, очень его любили.

— Переходи к сути, Бугуйхан.

— А те, кто его не любил, — тем не менее, продолжил я, — подохли. А к сути? Вы нуждаетесь в спасении, хан. Вы со всех сторон окружены водой.

— Нас не испугает какая-то водичка, вонючий рус-баш, — вперёд агрессивно выступил здоровенный лысый воин, который вскинул винтовку в направлении лодки, раздался выстрел, но…

Он сам упал с прострелянной головой.

Я осуждающе цыкнул.

— Кто-то ещё хочет пооскорблять хозяина этих земель и нарушить традиции мирных переговоров? — в трёхстах метрах на здоровенном кедре располагалась позиция Кабыра, вооружённого СВД и горящего подкреплённым денежным вознаграждением желанием проредить ногайцев.

— Посмотри на небо, хан.

Хан и всё его войско подняли голову вверх. Несмотря на то, что был день, небо было чёрным от туч и таким плотным, словно уже поздний вечер.

— Это место, куда ведомой жаждой войны ты пришёл, называется долина старых богов.

— Никогда об этом не слышал.

— А ты думаешь, почему тут никто не жил из людей? Я шесть лет медитировал в хижине в этих горах, чтобы научиться с ними разговаривать, — на голубом ясном глазу соврал я. — Только тогда они позволили людям тут жить, но соблюдать правила. И уж, конечно, не всем людям.

— Это твои тупые боги устроили потоп? — хмуро спросил хан.

— Ещё раз назовёшь их тупыми, почти мёртвый ногаец, и я сворачиваю переговоры. Более того, я могу попросить богов, и они продолжат затопление. Ещё пара часов и твои люди станут без затей тонуть. Но могу, в общем-то и ускорить процесс. Ибо…

На плече, на портупее у меня был включённый телефон.

— Атаман, покажи.

Через несколько секунд вокруг лагеря одновременно завелись несколько моторов.

— Это мои моторизированные пулемёты. А ты, дорогой мой, на пятаке, откуда не можешь сбежать. Соображаешь? Я просто убью тебя, как тех зайцев, которые плохо себя вели.

— Ты наглый найом, — несмотря на браваду, степняки и их хан поняли, что находятся на открытом месте, откуда не могут отступить и под угрозой перекрёстного огня со стороны казачьих пулемётов.

Шансы на выживание в таких условиях были околонулевые. Только если случайно, под грудой трупов.

— Я — стреляющий адвокат, Каратай.

— О как! Но тебе положено обращаться ко мне на Вы и перед этим говорить «хан».

— Нет. Я тебе ровня, Каратай. Больше того, в конкретной ситуации я ещё и доминирую. Так вот, я хочу услышать от тебя о том, что ты и твоё войско сдаётся и клянётся перед Великим Оком и предками жизнью всего своего рода, сложить оружие, объявить вечный мир между ногайцами и каганатом Южный Алы Тау и уйти без победы.

Хан задумался.

— Чтобы тебе легче было думать, — я посмотрел на небо и потрогал татуировку воздушного элементаля.

С неба стали падать, причём прицельно, они падали строго на головы лагеря и пока что не падали за пределы островка, первые тяжёлые капли.

— Как ты себе это представляешь? Я ни разу не проигрывал битвы, найом.

— Неправда, — благодаря специалисту по сбору информации из посольства, я знал некоторые факты биографии своего собеседника, чем не преминул козырнуть, — Когда тебе было шестнадцать, ты проиграл в сражении с уйгурами. Потом трижды битвы против другого ногайского хана. А восемь лет назад ты проиграл сражение при Аягоз. Ты старый опытный полководец, ты умеешь вставать, даже поваленным на землю, ты не выберешь смерть, хан.

— Тогда… Как ты себе это представляешь? То есть, как ты видишь себе это? Ты осушишь озеро и дашь продовольствия в дорогу? А как насчёт компенсации? Мы понесли расходы на организацию похода!

— Я дарую тебе жизнь и даже, отчасти, воинскую честь. Для начала ты подпишешь акт о капитуляции.

— Я не люблю этих умных слов.

— Ничего. Капитуляция — это заявление о том, что ты сдаёшься.

— Ты тут где-то видишь писаря, найом? — капли падали всё чаще.

Мы могли разговаривать сколько угодно, пока ногайцы не утонут. Тогда, конечно, не поговорим.

— А ты за это не переживай, хан. После того, как ты подпишешь акт, старые боги создадут брод, узкий, для прохода по одному. Каждый ногаец пройдёт, в конце у него заберут всё огнестрельное оружие, и он пройдёт по дороге в Степь.

— Какая ещё дорога в Степь?

— Боги создали такую дорогу, с туннелями и мостами. Отменный путь для торговцев. А вот воинам она не понравится. По ту стороны наших небольших, но красивых гор, после туннеля над озером создан мост, — это была чистая правда, и трассу строил элементаль ещё до всех этих потопов, как раз для целей транснациональной торговли. — Те, кто по нему едут, могут оказаться на открытом месте под огнём из казачьей башни. Так можно положить любую орду. Так сказать, вэлком.

— Допустим, я подпишу. Дальше? Мы все уедем и всё?

— Твой акт означает, что ты сдался мне и обещаешь больше с каганатом не воевать. Оружие вы сдадите, будете рады, что ушли живыми.

Дождь над островком усилился, постепенно расширяясь, капли попадали к нам в лодку. Ни у кого в неестественности природы дождя не было сомнений. Более того, если сейчас гулять по лесу в пяти километрах, то он бы удивился, потому что там было мокро от вчерашнего дождя, но совершенно «без осадков».

— Вы подплывёте поближе, чтобы я подписал твою бумажку?

— Не переживай. Ты просишь меня о сдаче оружия, хан?

Глава ногайцев думал целую минуту, и хан это время даже активно общался с парочкой подчинённых.

Я мог бы подслушать при помощи водного элементаля, который всё это время торчал в воде, но ногайского языка я всё равно не знал.

— Допустим, я тебе верю, найом.

— Патриарх граф-найом. И меня не устраивает такая формулировка. Ты должен сказать это сам. И твои люди, которых ты спасаешь, вас сами горы услышат. Или нет, я тогда поплыл. А если получу пулю в спину, вы проживёте не больше минуты, а о своём поведении сможете подумать, пока будете тонуть.

Хан вздохнул.

— А с твоими заказчиками ты разберёшься сам.

— Ходят слухи, что ты платишь за голову каждого убитого англичанина?

Фига себе, как быстро слухи добрались от московских журналистов и до Степи!

— Нет, я ничего не имею против англичан. Я плачу только за представителей компании Мерчант Адвентурес по сто рублей. Скрепя сердце, это не мой стиль, но ведь они финансируют эту войну и подослали ко мне убийц.

— Граф-найом, ты пережил нападение убийц…

— Двух. От англичан. В принципе, меня много раз пытались убить.

— И ты тот самый стреляющий адвокат, — констатировал хан, — который в одиночку перерезал половину стойбища только за то, что один из уйгуров попытался обратить тебя в рабство.

Я промолчал. Эта информация самую «чуточку» сгущала краски, я же только ногу ему прострелил и никого не убивал.

— Ты тот, кто убил своего дядю и стал каким-то там министром. Такому не слишком стыдно сдаться. Жаль, что не платишь за англичан, я бы продал тебе девятерых. А может, всё-таки купишь их у меня? По двести рублей за голову?