Пока они проводили своё ритуальное действо, авто уже тормозило у какого-то обшарпанного особняка, некогда шикарного, но приведённого в ужасно неприятный и грязный вид.

Командир покрутил в сторону здания внезапно оказавшемся в его руке каким-то прибором, словно танк стволом пушки. Удовлетворённо кивнул сам себе и озвучил результат действий магического артефакта:

— Восемь человек. Второй и третий, основной вход. Четвёртый, справишься с дальним входом?

Сидящий за рулём азиат уверенно кивнул. Все они тем временем использовали английские маски, которые Филинов при них пару раз обозвал «балаклава». Без маски остался только Майор.

— Я прикрываю четвёртого, остальные за вторым и третьим, — рыкнул командир.

— Погнали!

Про «гостя» словно забыли, высыпали из машины, словно горох из банки, буквально за пару мгновений и резво рванули вперёд. Дверь огромной машины осталась открыта, через неё Скарабейников видел весь развернувшийся перед ним блиц-штурм.

Пара единорогов уже находились у парадной двери, пока китаец шустро преодолел забор. Затем один из них направил свой дробовик на дверной замок и не теряя ни секунды, оглушительно жахнул.

Громыхнуло так, что даже у сидящего в машине заложило уши.

Тем временем другие участники операции выбили окна и бросили внутрь небольшие гранаты.

Первые уже устремились внутрь, когда через выбитую входную дверь было видно, что один из обитателей дома вскочил и попытался схватить со столика револьвер.

Лишь попытался, потому что почти слитно трижды громыхнуло, а от непуганого шустрика, который до оружия так и не дотянулся, буквально отлетели куски плоти. Кто-то вскочил, но один из единорогов сделал ем подсечку и пару раз от души приложил кулаком по голове.

Тем временем кто-то сиганул через забор и почти преуспел, но ему что-то помешало, и он плашмя ударился о плоскость сплошного забора.

Потом он безвольно осел, а из-за забора показался источник «помех» — это был тот китаец, что управлял машиной.

Спутать его, несмотря на балаклаву, было нельзя, потому что он прыгнул, приземлился как кошка. Пока его противник стал в позе пьяного дебошира, плавно переместился чуть вправо и без затей быстро ударил его сбоку под рёбра.

В Кустовом я появился в районе БЦ, тепло поздоровался с Танлу-Же и договорился что община отправит за французами пару машин.

— Тот груз, что я везу, порох, гильзы и по мелочи, пусть остаётся в самолёте.

— Выставить охрану самолёта? — это китаец так намекал, что у меня до сих пор нет охранной фирмы в «землях», что было вопиющим нарушением традиций.

— Будет здорово.

— Я могу поселить их в БЦ. Могу в китайском квартале.

— Пусть будет БЦ. Расходы за мой счёт.

Он кивнул и сделал себе пометку.

— Через сколько они прилетят?

— Часа два-три. Примерно так.

— Мои ребята будут рады посмотреть самолёт вблизи.

— А как там пекинцы? Начали осваивать Изнанку с прииском, бывшую рабскую?

— Да, понемногу. Вас что-то беспокоит?

— Ну да, — признался я. — Там на моего знакомого, на Скарабейникова оказали давление какие-то сторонние бандиты. И я послал на подавление единорогов.

— Переживаете как они там? Вы же понимаете, Аркад Ий, они не дети малые.

— Понимаю. Но всё равно переживаю.

— Идите, посмотрите тогда, как они там. Вернётесь, допьёте чай. Расскажете, что можете, про столицу и Владыку.

— Красиво, да? — какое-то время я даже с интересом наблюдал, как Джо играючи расправляется с бандитом.

После истории с селянами, которые приходили нас бить и, если бы не Джо, у них бы получилось, так что в нём я и не сомневался.

Скарабейников оглянулся на мою реплику.

— Почти как Брюс Ли… — расслабленно продолжил мысль я. — Ну, у меня такой знакомый спортсмен был.

— Ну, конечно, — скептически отозвался он, внимательно глядя мне в глаза. — А почему не Джеки Чан?

У меня от его слов ёкнуло, но я по привычке не подал вида.

Тем временем бандит оправился после удара и попытался накинуться на китайца, который несколькими трудно различимыми и не особо зрелищными ударами его остановил, а потом ударом ноги в лицо отправил в нокаут.

— На медведя я, друзья, — негромко напел я, — на медведя я, друзья, выйду без испуга, если с другом буду я…

И выжидающе замолчал.

— А медведь без друга, — так же тихо подхватил пение торговец.

Вот те на! Да Вы батенька того… оттуда, с родных земель?

Тем временем единороги выволокли три скованных и четыре бездыханных (убиты или без сознания) тела и разместили на газоне перед особняком.

Их разували, снимали ремни и беспардонно обыскивали.

Майор, заметив меня, кивнул, а потом сделал призывающий жест рукой. Мы подошли.

Подняв голову задержанного, главный единорог задал Скарабейникову короткий вопрос:

— Он?

Ну да, это хороший вопрос. Ну, то есть, был бы конфуз, если бы единороги покрошили каких-нибудь левых бандитов.

Однако информация Чёрного рынка была точной. Это был тот, кто попытался запугать Скарабейникова. А сам Витька из Тушино лежал бездыханным с прострелянной головой.

— Он, они… К чему вопрос? — недоумённо ответил торговец. Наверно, ожидал процедуру опознания до проведения захвата.

— Ну, как что? — праведно возмутился Майор. — А ну, если мы адресом ошиблись? Скажете тоже, господин хороший! Ладно, они так они.

— И что с ними будет? — отстранённо спросил торговец, при этом ни к кому конкретно не обращаясь.

— Хранение оружия из запрещённых списков, наркотиков, нападение на сотрудника правоохранительных органов, разбой, кражи, торговля краденым. Тем, кто выжил, отгрузят лет по двадцать каторги, — уверенно отрапортовал Майор.

— Официально? — явно не доверяя законности действа, на всякий случай уточнил Скарабейников.

— Вполне, мы же действующий правоохранительный орган.

Единороги занялись рутиной: обыском, допросом, который они препровождали предупредительными ударами. Жаль мне рэкетиров не было, таких отбитых идиотов ещё поискать надо было. Даже если бы не мы, так чужой костью подавились бы рано или поздно. Это отморозки и место их на каторге.

Когда все от меня отвлеклись, торговец тихонько спросил:

— Да?

— Да.

И мы оба поняли, о чём речь.

— И давно? Глупый вопрос. А много наших?

— Трудно сказать, — тяжело вздохнул я. — Могу лишь определённо сказать, что об этом не стоит никому говорить, ни детям, ни жёнам. Знаете, за что прихлопнули Вьюрковского?

— Вашего дядюшку? — с какой-то иронией спросил Скарабейников.

— Ага, «дядюшку». Не за торговлю наркотиками в особо крупных.

— А он барыжил? — искренне удивился мой коллега по попаданству.

— Крупнейший оптовик. Не за рабовладение, контрабанду, теракты, похищения, пытки и убийства. На это годами закрывали глаза. А вот когда выяснилось вдруг, что он пришлый из нашего мира, он и недели не прожил, несмотря на личную армию.

— Настолько всё серьёзно? — торговец прямо на глазах мрачнел и хмурился.

— Секретная служба узнает и всё, чуточку будут пытать перед казнью и упакуют в ящик. Без вариантов. Причём труп Вьюрковского мне до сих пор не выдали.

— А кто его, того… Сдал?

— Я, само собой. Но так-то я хороший друг.

— Намёк ясен, — по-доброму ухмыльнулся Скарабейников и поинтересовался. — Но нельзя же просто так оклеветать… Или можно?

— Поверь, у них есть методы. Только они требуют, так сказать, тесного контакта, потому без официальных обвинений руки связаны. Хоть какой-то плюс для нас. Так что ты аккуратней будь, Сергей Константинович.

— Я сама аккуратность, не беспокойся. Тем более, у меня договор с Первопредком, отлечу, — торговец многозначительно кивнул вверх, — ещё до появления этой секретной службы, скорее всего.

— Отлично. Тебя подвезти? — разумеется, такси или другого средства передвижения у меня не было, но был Шило.