— Не я, коллега, — тут я козырнул тем, что формально имею такой же статус. — Почему все считают, что нужны вести себя как джентльмены? Англичане как джентльмены послали ко мне парочку убийц, и я должен улыбаться им? Простить должен? Вести себя лучше, чем они? С хрена ли, простите за формулировку?

Я обвел присутствующих взглядом.

— Да, с формулировками беда, — нейтрально прокомментировал «серый человек».

— А вы знаете, что сегодня утром я управлял боевой машиной, которая отбивала нападение ногайцев, над моей головой силами одного полковника гремел пулемёт, а в меня стреляли и даже пару раз попали, откуда у меня и разрывы на одежде, и кровь? Чего мне бояться? Британцы зажгли мой дом войной, за мою жизнь оплатили фунтами одному польскому клану убийц. Я уже смертник, ну так уйду не один, а десяток англичан прихвачу. Есть у меня хоть одна причина улыбаться этого чёрту?

— Наше совещание превращается в профанацию, — Арчибальд взял себя в руки и захлопнул папку.

— Даю Вам тридцать дней, чтобы Вы прекратили войну! — я ткнул в посла Англии пальцем. — Или лично Вы не спрячетесь даже в самой глубокой норе. Через тридцать дней Ваша голова превратиться в мишень. А ещё через тридцать дней я оплачу жизнь Вашего министра шестого министерства.

— У нас нет такого министерства, — слабо возразил посол, хотя тут не было настолько наивных людей, чтобы в это поверили.

— Вам легко рассуждать о прекрасном, когда Вы посылаете на убой тупых степняков, а попробуйте-ка устоять на ногах, когда Ваша жизнь висит на струне.

— Мы делаем выводы такие, — министр иностранных дел империи за столом русской группы встал и поднял руку. — Империя к ситуации отношения не имеет. Золото принадлежит империи, приобретена и тут не будет никаких альтернатив. Такова воля нашего государя. Войну надлежит окончить. Уважаемые коллеги из Соединённого королевства, вы просили надавить на каганат, мы надавили, а то, что вам не нравится результат, это вопрос вкуса. За слова своего юного коллеги… За его слова я не отвечаю, это его страна и его политика. Предлагаю всем расходиться.

Слуга, который всё это время неподвижно стоял в зале, стрельнул глазками на императора. Что интересно, государь, который был почти в самом эпицентре громких событий, всё это время молчал, словно зритель на пьесе, который её уже пару раз видел.

Император еле заметно кивнул, его губы были сжаты в трубочку, и он не был доволен ни мной, ни моими словами.

— Совещание завершено! — пророкотал слуга.

Некоторая часть иностранцев сразу же встала и окружила меня, мне совали визитки и со мной знакомились.

— Вы подумайте насчёт золота, — тряс мне руку толстяк в бархатном и на мой взгляд, безвкусном фраке.

— Я уже подумал, таково решение моего монарха. В смысле, кагана.

Мой каган тем временем морозил задницу по алтайским долинам, пока прятался от ногайцев и про золото, само собой, не знал. Но его задницу и незнание прикрывал дядя Миша, так что эти люди ничего не узнают.

— Я адвокат вольного города. И мой каганат независимая страна, маленькая и гордая, — продолжил говорить иностранцам. — Давайте, господа, расскажу вам про географию.

Тем временем посол Англии вышел с гордо поднятой головой, а к нему присоединились как минимум четверо иностранцев. Выходит, это была его группа поддержки, а мне даже не дали взять Тайлера.

— А что Вы скажете про географию? — мою руку обвила взрослая, но очень даже ничего дама.

— Наш каганат граничит со Степью, через неё с Китаем, Афганистаном, а напрямую с Монголией и с Российской империей.

— И?

— По итогу мы не очень-то боимся «Владычицы морей», потому что у нас нет морей и портов даже поблизости, а дружить будем с тем, с кем судьба расположила нас по соседству.

— Друзей надо выбирать осторожно.

— Как вам нетрудно догадаться, я коренной алтаец, — улыбнулся иностранцами по все тридцать два, подняв повыше свой типично рязанский нос, — поэтому склонен дружить с Российской Империей. Дикси, я всё сказал.

Ко мне вплотную приблизился один из русских членов совещания.

— Передаю Вам, что государь не вполне доволен Вашим поведением, — шепнул он.

— Я не золотой червонец, чтобы всем нравиться, — многозначительно ответил ему тихо, но так что иностранцы слышали.

Вообще-то это всё цирк, игра.

Я озвучил государю свою позицию ещё до совещания, так что ничего принципиально нового он не услышал. А вот то, что оно не превратилось во многочасовые дебаты с бессмысленным и лицемерным повторением одних и тех же аргументов по кругу, моё личное адвокатское достижение.

Царя отпустил пораньше в парк рыбу удить? С Британией при свидетелях поругался, золото сбыл. Осталось только по магазинам столичным прошвырнуться и войну выиграть, потому что на здравый смысл английский аристократии я особо не рассчитывал.

…

В какой-то момент император встал и началось общее движение.

Он вышел, за ним, неосознанно копируя его движения, шла его свита и два личных телохранителя, от которых фонило магией так, что хотелось жмуриться.

Император около меня притормозил.

— До свидания, Пётр Алексеевич, — поклонился я ему.

— До свидания, — скорее по привычке, чем осознанно, ответил он, уже частично погружённый в свои мысли.

И вся его свита повторила по очереди «до свидания», а вторая половина даже попрощалась со мной за руку.

Один из них задержался и передал мне записку.

«Можно было и повежливее. Перед отъездом встретитесь с главой казначейства Детали Вам сообщат. П. А.»

Записку я прочёл за долю секунды и тут же спрятал во внутренний карман. Ага, значит несколько часов у меня теперь есть.

Слуга, который дождался убытия «персоны номер один», стал нас достаточно неделикатно выгонять из зала, и я в очередной раз подивился, каков авторитет у него, если он шикает на князей и генералов.

Постепенно нас выдавило в коридор, где меня ждал Баранов.

Что интересно, у иностранцев были свои сопровождающие, но работники МИДа, молодые и крепкие, достаточно настойчиво стали вытеснять их, говоря о том, что раз встреча на высоком уровне закончена, то им пора покинуть здание.

Таким образом иностранцев, которые смотрели на меня с сожалением, как подвыпившая бухгалтерша на молодого розовощёкого бармена, то есть как на упущенную добычу, но удалялись по коридору — уводили.

Постепенно только российская, да и то не вся, группа — осталась.

— Ну Вы, граф, конечно, дали копоти, — поймал меня за локоть Баранов.

Теперь в коридоре кроме него был ещё «серый человек», как мне кажется, не представленный мне глава секретной службы и ещё несколько высших чиновников.

Однако те, кто тут остался, вполне себе уровнем министры, замминистры и главы ведомств.

Сам министр иностранных дел схватился за мобилет и тоже отошёл, остался только его заместитель.

— А как получилось, Станислав Андреевич, — обратился к серому человеку замминистра иностранных дел, тоже не представленный мне, с бородой и бакенбардами, — что каганат курирует Ваше ведомство?

Вероятно, все друг друга знали, как и то, что он «секретная служба его императорского величества».

— А так, — голос «серого человека» был скрипучим и громким, — Ваше ведомство от Степи открестилось, мол там бардак один, какая там дипломатия?

— У нас просто не установлены дипломатические отношения… Там нет сформированной государственности.

— А почему они должны сами её создавать?

— Ну, как мы можем их заставлять?

— Как он, — 'серый ткнул в меня пальцем, причём буквально, уперев её на секунду в мой потрёпанный пиджак, — у Вас даже в их каганате нет посла.

— Мы скоро назначим… Когда закончатся боевые действия.

— Само собой, Вашим модным хлыщам приятнее, чем в Степи задницы морозить, по французским балам с профурсетками скакать, да попивать шампанское.

— Когда такое было? — побагровел МИДовец.

— Вам факты и фамилии назвать? Или Вы считаете, что раз Хамелеонов помер, то теперь никто ни за кем не приглядывает? А Вы, министерство обороны, сказали, мол, что там оборонять, это не наше дело и не наши проблемы.