Карабинов у нас с Барановым не было, зато были пистолеты, так что мы переглянулись и проигнорировали эту позицию.
Дмитрий орал и орал.
А артиллерия продолжала долбить по городу, без особого, впрочем, результата. Все попрятались, часть казаков торчала на стене в положении лёжа, часть в зданиях, в форте.
Стреляли они картечью и скорострельность для одного орудия была удручающе высокой.
— По порядку называйте номера по рации! — теперь уже рация орала голосом Дмитрия.
— Первый готов, всё штатно, к бою готов.
…
Я честно выполнил все требования «проверить» и даже посмотрел на Баранова, который нацепил шлем. В его шлем выведены динамики от рации, то есть он тоже сопли-вопли слышал, но при этом вставить слово не мог.
Мне он кивнул, мол, всё проверил. И хотя он так и не ответил утвердительно, что умеет орудовать пулемётом, по всему видать, что умеет.
— Четвёртый готов, всё штатно, к бою готов!
…
— По очереди, по номерам, стартуйте и топите к южным воротам. Они единственные оборудованы створками.
Когда шесть машин нажали на газ, то задымили помещение меньше, чем за минуту, так что мы выкатывались из дыма и похали по городу, а за нашими спинами рвались снаряды. Артиллеристы лупили нещадно. Значит, одно орудие нашу диверсию всё-таки пережило, а снаряды нашлись ещё, раз их не экономят.
Рёв, я жму на педаль газа, одновременно вцепившись в широкий руль. Лента пустой, построенной элементалем дороги внутри города вилась под колесами, а от высокой скорости мы даже подпрыгивали. До южных ворот (пока что все события происходят ближе к северным) мы добрались за полторы минуты. Но думаю, что когда город будет уже населён, так быстро будет никак не проехать.
Голос Дмитрия всё ещё был в наших рациях:
— Казаки сейчас откроют ворота. Первый, второй и третий, проехать вперёд, занять позицию к югу по дороге, засадного типа. Приказ ясен?
— Да, атаман.
— Четвёртый, пятый, шестой, после выхода из города сбросить скорость, поворот налево. Разведка считает, что их основной лагерь на поляне к северо-востоку от южных ворот. Прощупайте, но будьте готовы отойти при боевом соприкосновении. Приказ ясен?
— Да, атаман! — проорали все, в том числе и я, благодаря чему на короткий момент почувствовал себя казаком. Но только таким, механизированным.
Вырубив передачу рации, повернулся к полковнику.
— Как механизм поворота пулемётной оси по кольцу?
— Налево туго, направо легко. Так должно быть?
— Нет, техника сыровата. Учту при маневрировании.
Мы шли неровной колонной, поднимая клубы пыли, при приближении к воротам сбросили скорость.
У ворот был военный пост из десятка казаков, которые шустро отперли нам ворота и, судя по напряженным позам, запрут их сразу же, как только мы покинем пределы города.
Первые три машины ушли, лавируя между деревьев, вперёд. Следующие… и тут я внезапно (вряд ли это такой план Дмитрия, просто совпало) оказался передним, то есть — ведущим.
Мы заложили влево и стали пробираться в направлении лагеря ногайцев. Как я понял по обрывкам фраз в ангаре, пока садился в «козлик», ногайцы прибыли ночью и наши их засекли. Прибыли большой толпой, но до утра себя не проявляли.
Мы поднялись на дорогу, которая возвышалась над уровнем земли в лесу, зависли так на пару секунд, поняли, что нас пока никто не засёк и покатились прямо, лавируя между стволами.
«Козлик» из-за тарахтящего двигателя плохо подходит для тайных операций, зато скорость давала нам фактор внезапности.
Так, в какой-то момент мы буквально ворвались на край военного лагеря ногайцев, которые ставили походные юрты, расставляли обозные прицепы, словом, шла обычная организационная суета.
Не сказать, чтобы ногайцы нас не услышали… Они просто не поняли, кто это и что делать. А мы, став в одну линию, поняли.
— Пятый докладывает, стоим на краю лагеря, множество целей, к ведению огню готов!
— Четвёртый, пятый и шестой! Огонь по готовности, прицельно, патроны экономим! Огонь!
У меня над головой раздался грохот пулемёта, так что я на секунду присел. А лагерь впереди превратился в ад. Три пулемёта, не сговариваясь, поделили сектора стрельбы на центральный и два боковых, да и принялись поливать огнём метавшихся ногайцев, среди которых немедленно воцарилась паника.
Никто патроны, конечно же, не экономил.
Сотни конников погибли в первые же секунды. Что хуже всего для противника, они даже не пытались стрелять по нам, а просто убегали прочь.
Через две минуты, когда стрельба стала все менее активной (было больше не по кому стрелять), два механика-водителя выскочили, держа в руках бутылки с зажигательной смесью и кинули их в обоз и ближайшую уже развёрнутую юрту.
Прикинув, что кроме нас людей сейчас тут нет, я коснулся татуировки огненного элементаля.
«Прошу огонь в лесу… поджечь этот участок».
«Там люди», — недовольно отозвался элементаль.
«Мы сейчас уедем».
«Попробую».
— По машинам! — заорал я, поскольку казаки замерли в сомнениях, не устроить ли лёгкое мародерство, пока хозяева лагеря разбежались.
Меня минутная победа не убеждала, мы разогнали только тылы, только тех, кто был тут. Ещё пара минут и к нам прискочат те, кто под стеной, а это основная масса конницы.
Казаки неохотно вернулись, я развернул машину и крикнул Баранову:
— Стрелок, разверни оружие на сто восемьдесят!
Потом тронулся и посмотрел, что два других стрелка поняли мою мысль, что сейчас вероятно понадобится отстреливаться при выполнении тактического манёвра «отступление» и развернули стволы для стрельбы назад.
Собственно, ногайцы не подвели. Стрельба из орудия прекратилась, артиллеристы не знали, чего от нас ожидать. А командиры конницы под стенами, поняв по грохоту выстрелов, что какая-то подлая сила напала на их лагерь, бросили на нас лавину конников.
Мы выскочили на дорогу и припустили, но не в сторону города, а в противоположную. В рациях по-прежнему ругался вездесущий Дмитрий.
Надо сказать, каким бы ты ни был быстрым, для преодоления больших расстояний тебе нужно время. Не знаю, могут ли «козлики» соревноваться с конницей в скорости, но очень скоро она появились за нашими спинами и тут же об этом пожалела.
Мой стрелок, а я старался держаться последним, хладнокровно подпустил ногайцев поближе и даже проигнорировал пару выстрелов от них (они пытались стрелять по нам из ружей на ходу).
Когда пара десятков конников оказалась близко, он открыл огонь и срезал их одной долгой очередью, после чего загрохотал коробками и проорал у меня за спиной «перезаряжаю!».
Гибель передней группы сделала остальных острожными, но не заставила отступить. Мы бежали, а они, следуя инстинкту хищника, догоняли.
Однако первая тройка «козликов» стояла в лесу и даже, благодаря ору Дмитрия знала о динамике приближения волны конницы.
Мы проехали мимо засады стремительно, так что только когда я начал тормозить, номера пять и шесть тоже стали останавливаться, причём шестой всё-таки улетел в кювет.
— Мать твою! Пятый, стать на позицию для ведения огня.
Я врубил заднюю и газанул к шестому.
Каким бы «козлик» ни был устойчивым, он завалился на бок и опёрся о ствол дерева, который от такого события — треснул.
Я выскочил их кабины, игнорируя вопли Дмитрия и метнулся к задней части «козлика», где был буксировочный крюк. Там же был и трос, который я размотал, зацепив за арочную опору колеса шестого и за свой крюк, осторожно тронул машину вперёд, чтобы выровнять его. Получилось. Кабина пострадала, сами казаки помяты, но ничего, техника всё ещё в строю.
Они откинули трос, а я газанул на дорогу прямо за ним. И как раз вовремя.
По широкой дороге и вокруг неё плотной и как казалось со стороны, несокрушимой кавалерийской волной со свистом и криками неслась ногайская конница. Было их по меньшей мере тысяча человек.
Три пулемёта с обоих сторон дороги ударили синхронно, повинуясь крикам Дмитрия, который, казалось, был готов охрипнуть. Наши пулемёты присоединились через секунду.
