— Переживёт. Что водки нет — это хорошо, пока война не кончится, в городе сухой закон…

— И для Тайлера?!?! — даже через связь по мобилету я ощутил округлившиеся глаза работника ставки министерства иностранных дел.

— Нет, ему закон не писан, но и спаивать его я не горю желанием.

— Чего?

— До завтра, говорю.

…

Мне не спалось. Может быть, сказывался театр, а может события последних дней, но я вскочил ни свет ни заря, выпил богатырскую порцию кофе и побежал с утра пораньше в банк, после чего усвистал в каганат.

Раньше, чем встретиться с торговцами, прошёл пешком по своему городу, отметил, что Дмитрий поставил казачий пост на воротах в портово-рыночную зону и два поста на стене, а также и на входе в казачий форт.

Там меня пропустили без проблем (не хватало ещё, чтобы я в своём городе просил разрешения куда-то пройти!) и подсказали, что Дмитрий на втором этаже форта, руководит созданием оружейной комнаты.

…

— Атаман! Подь сюды!

— А, это ты, Аркадий Ефимович? Доброе утро.

— Доброе утро.

Я вытащил его в коридор второго этажа форта и вручил увесистую пачку денег.

— Что это?

— Известно что. Зарплата твоим гаврикам и тебе. А это, — дал ему вторую пачку, не меньше. — Казна твоего казачества.

— Я же говорил, сейфа пока нет.

— Будет тебе сейф. Раздай, пожалуйста, зарплату, потому что там странствующие торговцы прибыли. Не знаю, какой там у них ассортимент, но у твоих казаков должны быть деньги.

— На кой им деньги? Их кормят, поят, спать укладывают, подъёмы, форму из того, что есть, поправляем. Кстати, нам надо форму разработать.

— Не надо вам форму. Не до формы сейчас, когда ногайцы того и гляди придут. Сосредоточься на военном деле. А деньги им нужны потому, что ты не смотришь на ситуацию с их точки зрения.

— А что с их точкой зрения?

— Они у тебя люди или где? В казачестве или кто?

— Присягу завтра будем принимать, завтра формально будут казаки.

— А беды и страдания на их каторжные головы я свалил уже давно, и они их с переменным успехом несут. Надо дать людям и послабление, причину для радости. Иначе у них мозги из ушей потекут, и ты получишь военный бунт. Оно тебе надо? А так ты будешь хороший атаман, который выбил у жадного графа денег для своих ребятушек. Они тебя больше любить будут.

— Но ведь это не совсем так, — с сомнением ответил атаман, хотя и принял деньги.

— Какая тебе разница, как на самом деле? У людей должен быть дух. И уверенность в завтрашнем дне. Вот какие у них перспективы, когда война пойдёт?

— Служить будут?

— Казаки народ вольный, не казарменный. Толкни речь, скажи, что выпросил для них землицы, каждому по кусочку, примерно там, где вы первоначально стояли лагерем. Кстати, там будет второй форт. А вокруг поля, домики, огородики.

— Думаешь, вспомнят крестьянские корни?

— Землю трудно забыть. У тебя каждый первый родом, если не из деревень, то из пролетарских окраин. Не факт, что они станут отличными крестьянами, но дать им собственность, возможность построить свои дома, иметь свой надел земли, который надо защищать, у них должна быть. Они же должны постепенно переродиться из беглых каторжан в алтайских казаков.

— Ну что, логика в этом есть, — преодолевая некое сопротивление, кивнул Дмитрий. Всё же он был в первую очередь офицером, а не гражданским управленцем. — Ладно, у меня через час построение, там и дам им денег, раз уж нашлось место, где тратить. Только мы получается, по факту финансируем левых речных купцов?

— Прикармливаем. Как ещё имперский бизнес узнает про наше существование? Всё, я побежал. Сам тоже к купчинам присмотрись, может, закажешь у них чего. Налаживай контакт.

При содействии Шила переместился в портовую зону.

Там, радуя мой глаз, при помощи крючьев (всё же на причалах не было швартовочных кнехтов или битенгов, столбов для швартовки, а просто голые плоскости) были поставлены на стоянку целых три плоских самоходных баржи, около одной из которых было оживление.

Подойдя поближе, я обнаружил Тайлера, самозабвенно ругавшегося с незнакомым мне бородатым купчиной.

Постепенно из кубического строения — будущего склада, на ругань подтянулись ещё несколько таких же бородачей.

Вообще, когда говоришь о торговцах, представляешь себе человека в костюме, с папкой документов и прайсов, с мобилетом, делового, со стрижечкой и дежурной улыбкой.

Сибирские речные торговцы не улыбались. Не знаю, водились ли на реках разбойники, но торговцы и сами выглядели как разбойники.

Крепкие, матёрые, с жесткими бородами, дублёной кожей и внимательными цепкими взглядами, они были одеты просто и вместе с тем тепло, и кажется даже имели защиту от случайных стрел.

Но главное, конечно, выражение лиц. Они не выглядели, как слащавые продавцы-консультанты столичных магазинов. Нет, они были суровыми, серьёзными и пришли сюда не для любезностей.

Почему-то такие лица, такой суровой подход мне сразу же понравились.

— Здарова дневали! — поприветствовал я того купца, что спорил с Тайлером.

Он для начала оглядел меня с головы до ног, только потом подал руку для приветствия.

Рукопожатие у него было примерно, как гидравлический пресс.

— А Вы кто будете, любезный?

— Граф Бугуйхан.

— Из местных, что ли? — с сомнением поцедил торговец и его можно было понять. Возможно, что во всем каганате был только один человек в костюме, ещё и английском костюме-тройке и это я. Это максимально не напоминало местную одежду.

— Да, местных.

— Ну, приветствую Вас в городке Николай. Или Вы нас, — хохотнул он и подал руку повторно. — Савелий.

— Аркадий, — в тон ему ответил я.

Тут же до нас добрались и другие купцы, тоже стали знакомится.

— Прокопий.

— Василий.

— А что у вас тут за шум, а драки нету, — спросил самый старший, Василий, с сединой в бороде.

— Он не хочет продавать мне товар в долг, — нахмурился Тайлер.

— Мы в долг не торгуем.

— Я министр внутренних дел каганата. Могу выдать расписку. Да я вообще вправе вас всех арестовать.

— Ну, попробуй, — беззлобно предложил Прокопий.

— Стоп, стоп. Народ. Не надо никого арестовывать. И расписок не надо, ерунда это всё. Тайлер, что ты хотел купить?

— Ну, раз водки нет, то хотя бы сахара полмешка, пока казаки всё не скупили.

— У вас есть казаки? — вычленил из разговора важное для себя Василий.

— Давайте по порядке. Начну с чего… Тайлер, Савелий, вы по цене определились?

— Ага. Восемьдесят рублей за полмешка.

— Это грабёж! — тут же возмутился Тайлер, но уже без особого энтузиазма, видимо, стадию торга они действительно прошли. — На рынке в Кустовом это стоит рублей шесть-семь.

— Ну, так там и купи.

Тайлер посмотрел на меня с надеждой, вероятно ожидая, что я применю антимонопольные меры, припугну и так далее.

— Тайлер, сейчас такая цена. Когда торговцев станет больше, она упадёт. А пока… Я беру за восемьдесят. Всё, отвешивайте ему.

Тайлер вздохнул, но в условиях, когда платил не он, а брагу будет делать он, цена переставала его так сильно триггерить.

— А ты с дрожжами разберёшься?

— Да, уже собрал дикие ягоды с природными дрожжами, ёмкости есть, воду грею на костре, чтобы не кипяток, но и не ледяная.

— Я хотел спросить про Николая.

— Какого Николая? У нас такого нет, — Василий, вероятно имел в виду что торговцы прибыли каждый с одним-двумя помощниками и особых экипажей не имели. Видимо, самоходные баржи, суда по двадцать метров, плоские, но широкие, чьи трюмы перекрыты натянутым брезентом, обходились без большой обслуги.

— Вы сказали «городок Николай», — мотнул головой я, не давай себя сбить с толку, пока Савелий отсыпал Тайлеру сахар.

— Ну да, — согласился Василий, — у меня так на карте написано.

В подтверждение своих слов он достал замусоленную и склеенную в паре мест карту, которая изобиловала рукописными отметками и ткнул мозолистым пальцем в место, где, вероятно, мы находились.