Когда они оказались по другую сторону выяснилась ещё одна неприятная деталь — задвинуть створки назад и заблокировать таким образом проход уже не получилось. Мешал какой-то стопорящий механизм предусмотренный конструкцией.
— Ладно-ладно, — с досадой прошептал Паха. — Им тоже будет не просто сюда протиснуться.
— Это так-то тебе твой космос помогает? — фыркнул Макс.
— Не гневи моего покровителя! — отпарировал Сержант. — Всё-таки пока мы ещё живы!
6
За стеклянными дверями их ждало ещё одно неожиданное открытие. То что Паха назвал объектом представляло собой огромное полукруглое пространство заставленное каким-то мудрёным оборудованием.
— Подумать только! — озираясь по сторонам, прошептал Паха. — Многое повидал в «Зоне», но чтоб такое!..
— Представляю какая здесь вонь стоит, — отозвался Макс. — Эта дыра пыточную напоминает.
— И во многих пыточных ты побывал? — Сержант поводил лучом фонаря по сторонам. — Думаю яйцеголовые пытались натаскивать здесь упырей на выполнение определённых действий. Возможно что-то и получилось.
Зловещая атмосфера «цеха боли» буквально давила на психику. И это после всего пережитого? Обшитые металлическими листами стены, гофрированное железо на полу. Под потолком бесконечным хитросплетением жгутов протянулись пучки силовых кабелей и тросов. Всюду следы отвратительных экспериментов: багровые потёки, пустые склянки от препаратов, пластиковые канистры из-под дизраствора. По периметру вдоль стен стояли железные ложа с зажимами для рук и ног, а над каждым таким ложем нейрошлем на суставчатой стреле.
— Тварей пытались дрессировать, — добавил Паха. — Не знаю какую технологию применяли эти изуверы, но психологическое воздействие шло от оператора. Гляди туда.
В центре зала располагалась прозрачная капсула с ложем и нейрошлемом, а позади небольшая рассчитанная на пару человек бронированная камера для охраны. Из амбразуры всё ещё торчал ствол пулемёта.
Вероятно подопытные проводили в этих креслах-ложах всю свою «жизнь» благосклонно отпущенную экспериментаторами. Их намертво приковывали к железу, иногда кормили, а в остальное время старались нащупать способы воздействия на ущербную поражённую беспамятством психику. Нейрошлем оператора как передатчик служил источником сигнала. Через него шли простейшие команды, а для закрепления условного рефлекса применялись какие-то чувствительные для «живых мертвецов» способы воздействия.
Издали донеслись душераздирающие вопли, громыхнуло так, что даже сюда долетело раскатистое эхо сорванных с петель металлических дверей.
— Первые будут здесь секунд через десять, — крикнул Паха. — Эх! Жаль нет времени чтобы достать пулемёт.
Воробьёв только выругался. Он уже почувствовал, что воздух в баллоне на исходе. С каждым вдохом он становился всё горячее и тяжелее. А скоро у него останется только пара глотков и всё…
«Мы это уже проходили, — мелькнула мысль. — Не смогу дышать, сорву к чёрту маску. И тогда будь что будет».
Глава 37
1
На уме был только воздух. С каждым шагом Макс ощущал как неотвратимо и безвозвратно его натужно работающие лёгкие поглощают последние капли жизненной смеси. Он дышал часто, громко и жадно. Сгорал от жары, непрерывно сглатывал слюну, стараясь заглушить боль раздирающую саднящее горло. Глухим боем стучало в висках, от непомерного напряжения, словно перегретый движок, молотило сердце.
В какой-то степени он и сам превратился в безмозглого зомби, который по пятам двигался за выбранной целью. Автоматически, буквально заставляя тело шевелиться он бежал за Пахой и следил только за тем, чтобы не потерять контроль над рассудком.
За лабораторией, которую Макс назвал «пыточной» обнаружился ещё один служебный коридор. На облицовке стен здесь по-видимому решили сэкономить. Строители даже не удосужились обработать неровности в камне, так и оставив глубокие выщерблены и клыкообразные выступы. От обрушения этот рукотворный проход страховали металлические рёбра жёсткости часто установленные по всей протяжённости шахты. К верхним точкам этих рёбер были прикреплены коммуникационные каналы, по которым змеились силовые кабели.
— Господи! Эти туннели когда-нибудь закончатся? — сдавленным голосом процедил Сержант. — Выберусь из этой поганой дыры — больше в андеграунд ни ногой.
Впереди, в белом свете фонарей, замаячила железная дверь. Обшарпанная, местами поржавевшая, с облезлой табличкой указателем. Затворы были отодвинуты — значит об этом пути отхода кое-кто всё же вспомнил. Другой вопрос почему этой дорогой воспользовались не все. Прикрывали отступление превратившись в живую приманку? Или их просто не стали предупреждать и этой дорогой для отступления воспользовались избранные? Или…
— У меня не хорошее предчувствие, — сказал вдруг Паха. — Шкурой чувствую какую-то подлость.
Он распахнул дверь и на секунду остановился чтобы осмотреться. Макс буквально врезался ему в спину.
— Маловато у нас воздуха, — зашептал он. — Если возникнет дилемма задохнуться или дышать отравой — выберу последнее.
— Не паникуй раньше времени, — пробурчал Паха. — Минут на пять ещё хватит…
— У меня нет этих минут, — отозвался Воробьёв. — Уже глаза на лоб лезут от нехватки кислорода.
Паха шагнул во мрак и посветил по сторонам.
Это была огромная карстовая полость, которая судя по свисающим с высоченного потолка сталактитам имела естественное происхождение. Навскидку пещера занимала площадь сопоставимую с футбольным полем. Неровная по периметру, вытянутая в длину, украшенная блестящими наплывами минеральных отложений на стенах, она могла бы стать объектом для туристического паломничества. Если бы не жуткие обитатели подземелья и не её расположение, которое сводило это паломничество к нулю. Маловероятно, что кому-то в здравом уме захотелось бы отправиться в «Зону», чтобы рискнуть жизнью ради подземных красот.
На полу лежал решётчатый, в мелкую ячейку настил, под которым Макс разглядел тускло блестевшую воду. Подвешенные к потолку светильники. Всё те же пресловутые жгуты бесчисленных кабелей на металлических подвесах. Вдоль стены, серой змеёй извивалась толстущая пластиковая труба водопровода.
— Туда! — кивнул Паха. — Крепись боец! Нам ещё свои премиальные выбивать из немчуры!
Он направил луч фонаря в противоположный конец пещеры, где находилась сетчатая лифтовая шахта подъёмника и сложенные возле него армейские ящики.
2
— Вот и всё! — выдавил Паха. — Так и знал, что отсюда пути нет… Ещё там, в лаборатории, когда мы наткнулись на обглоданные кости охранника, я понял что вариант с запасным выходом может закончится пустым выхлопом. Были у меня сомнения про лифт, но надежда, как говорится, умирает последней.
Кабину подъёмника перекосило, днище выдавило амортизатором внутрь. Сверху чёрным металлическим комом на него навалился многотонный трос и вырванный взрывной волной двигатель. Теперь стало понятно, что зачищали «поле» основательно и всех кто остался в «красном блоке» заранее списали в убыль. За ящиками с документами и другой «бухгалтерией» обнаружились и следы разыгравшейся некогда трагедии. На полу лежали четыре мумии обезображенные предсмертной агонией и высохшие за последующие годы до угольной черноты. Все были убиты практически одновременно, но не опьянёнными жаждой крови каннибалами, а взявшим на себя тяжкую миссию человеком. Входные отверстия от пуль были хорошо заметны на скрюченных телах. По-видимому «назначенный палач» стрелял не целясь, и каждому досталось по несколько пуль.
— Представляю в каком отчаянии были эти несчастные, что решились на подобный шаг, — прокомментировал Макс.
— Нашёл кого жалеть, — отозвался Паха. — Они приговорили себя сами своими погаными экспериментами. Знали на что идут, вот и получили…
Судя по тому что останки сохранились идеально, «ворчуны» до них так и не добрались. То ли выродки так и не просекли, где скрывались последние из выживших, то ли первое время у тварей и без того пищи было в избытке. Так или иначе теперь Сержант и Макс оказались в том же положении, разве что с «ворчунами» им не повезло. Упыри шли по пятам и появление их в пещере было лишь вопросом не далёкого времени.
