— Это вы!? — послышался голос. — А я думал вам крышка.

Оба повернулись к кустам бирючины, которые росли рядом с парковкой.

— Чего зашхерился как крыса? Давай, выползай! — зарычал Паха. — У меня к тебя много вопросов накопилось.

Готлиб медленно выбрался из-под куста. Оправил изодранную рубаху, отряхнул брюки от грязи. Выглядел парень неважно: лицо распухшее от побоев, под левым глазом красновато-синий бланш, на руках свернувшаяся кровь.

— Ох, что тут вчера творилось!.. — проговорил толстяк. — Как я рад, что с вами всё в порядке!

— А уж как я рад! — Паха стремительно подскочил к немцу и грубо схватил его за грудки. — Пока мы ждали твоей помощи, нас чуть трижды не сожрали мертвяки, сука ты пьяная! — он уже было замахнулся, чтобы врезать кулаком, но в последний момент всё-таки сдержался. Слишком уж жалким выглядел в эту минуту толстяк.

— Я тут не при чём! — запричитал немец. — Это люди фирмы…

Готлиб мягко высвободил ворот рубахи из цепких пальцев Сержанта и попятился.

— Я ничего не мог сделать. Поверь!

— Ладно рассказывай, что тут произошло! — успокаиваясь, проговорил Паха. — Где мой приятель Зотов, куда подевался твой босс Зиберт и кто поставил тебе фонарь.

— Пошли! — кивнул Готлиб. — Тут недалеко.

Немец сунулся под куст, достал из травы початую бутылку виски, и повернувшись к Пахе предложил выпить.

— Воздержусь! — пробурчал Сержант. — Давай показывай что хотел.

Через двадцать метров дошли до широкой заросшей камышом ямы со стоячей мутной водой. В ней лежали двое. Посиневшие, вымазанные грязью и тиной, облепленные пиявками.

— Ну и дела! — процедил Сержант. — Ох, Зотов, Зотов! Всё-таки заработал ты пулю на свою…

Он наклонился над мертвецом и, заметив входное отверстие во лбу, поморщился,

— А что случилось с тем!? — кивнув на труп Зиберта, спросил он. — Своих уже мочить стали?

— Парни что прилетели в вертушке приказали сворачиваться. Свидетели им были не нужны, вот твоего приятеля и грохнули, — рассказал Готлиб. — Что до Зиберта, то его решили перевести за штат в какой-то провинциальный отдел. Ему это не понравилось. Слово за слово… в общем крепко повздорили, и командир отряда просто его прикончил.

Немец примолк. Отвинтил колпачок на бутылке и пару раз глотнул.

— Получил, называется, повышение, — прошептал Паха. — Ну, да каждому своё.

Он нагнулся к Зиберту и вынул из кармана его куртки электронную ключ-карту.

1

— Выходит нам ещё повезло? — произнёс Паха. — А то б лежали сейчас рядышком с этими ребятами и делили бы с ними грязную лужу.

Сержант кивнул на трупы и отвернулся. Было ли ему жаль Зотова или просто гибель товарища заставила призадуматься, Макс не знал. Впрочем, от такого человека как Сержант ждать затяжных приступов сентиментальности особо не стоило, слишком циничным, как он уже успел убедиться, был этот парень.

— Никто нам за работу теперь не заплатит, — подытожил Паха. — Главный казначей спёкся и, разумеется, претензий ему уже не предъявишь!

Немного помолчали. Вдали протяжно и беспокойно завыли доберманы. Признак зловещий и в свете последних событий крайне неблагоприятный. Сразу подумалось о запертых в шахте демонах, которым ничего не стоило вырваться наружу. Упёртости им не занимать. Рано или поздно они сообразят, что снаружи бескрайние охотничьи угодья и снова начнут прощупывать преграду на прочность. Это только вопрос времени.

— Расскажешь, что в резервате произошло, — наконец попросил Готлиб. — Зиберт выскочил из лифта как ошпаренный, а минут через десять его взяли в оборот крутые парни из Мюнхена. Я даже расспросить не успел. Поздно сообразил, что ребята из охраны напрямую подчиняются конторе. Набросились на меня как цепные псы. А ведь пироги моей Марты жрали. Суки!

— Это они тебе фингал поставили? — скривился Паха. — Скажи спасибо, что в эту лужу кваситься не положили с дыркой в башке.

— Если бы не мой житейский опыт обязательно положили бы, — поморщился Готлиб. — Я ж не дурак ждать развязки. Получил в глаз и не будь дураком дёру. Подонки даже не сообразили, что я решил смыться. Ржали как кони, а я в лесок.

— Молодец, не растерялся! — хмыкнул Паха. — Мы так и поняли, что ждать от тебя помощи не следует.

Готлиб пожал плечами и хлебнул из бутылки.

— Ты тоже парень не промах? — сказал немец, смахивая с губ капли спиртного. — Лифт ведь на самом деле не ломался, это мне Зиберт на ухо шепнул устроить короткое замыкание. А мне-то что, пару движений. Я же профи в таких делах.

— Дай сюда! — выхватывая из рук толстяка виски, рявкнул Сержант. — Сукин ты сын! Приложить бы тебе во второй глаз.

— Я-то при чём!? — запротестовал немец. — Попробуй его не послушать! Они ведь держали меня здесь не просто так. Знали чем прижать…

— Гнида ты Готлиб! — Паха сделал пару глотков, передал бутылку Воробьёву. — Ну да ладно! Что было то прошло.

Макс хлебнул виски, подержал бутылку в руке, потом вернул её толстяку.

— Что теперь будет с этим объектом? — наконец спросил он. — Они же не могу бросить всё как есть?

— Сюда вбухали кучу денег, а в конторе их считать умеют, — распалился Готлиб. — Наверняка скоро пригонят очередного куратора, чтобы навёл порядок.

— Ну-ну! — усмехнулся Паха. — Чем же им Зиберт не угодил?

— Ты не сказал, что произошло внизу, — снова пристал толстяк. — Почему так долго возились. И где ещё двое? Выбрались-то на поверхности только четверо.

— Думаю, твоя лавочка уродов теперь закроется навсегда. И не будет никаких кураторов, — выдержав паузу, произнёс Паха. — Всё немец — капут твоему «Фатерлянду»

— То есть как!? Мне здесь нравится! Я к этому месту прикипел?

— Пошли отсюда! — Паха дёрнул Воробьёва за рукав и кивком указал направление. — Заберём свои вещички да немецкие закрома опустошим в качестве компенсации.

2

На пороге стояла Марта. В руке традиционная кружка кофе. Женщина с интересом посмотрела сначала на Сержанта, потом на Макса, а своего муженька даже не удостоила взглядом. На губах немки играла загадочная улыбка говорившая о многом и в то же время ни о чём. Но бросился в глаза не безумный блеск в голубых глазах, а новый элемент её туалета. Поверх пуританского платья до пят была одета куртка, под которой хорошо угадывалась полицейская кобура с пистолетом.

— Ключи от арсенала! — обращаясь к Готлибу потребовал Паха. — Там наше барахлишко.

— Мне-то что делать? — с истеричными нотками воскликнул толстяк. — Не могу же я вот так просто всё бросить!

— Ключи!

Немец послушно отдал и пожал плечами.

— Может всё-таки остаться здесь? Здание надёжное, запасы кое-какие.

— Не советую! — Паха покосился на Марту и нахмурился. — Мы были в «Красном блоке», а это как тебе известно настоящий ад. Из преисподней мы выскочили через форточку, которая так и осталась открытой. Понимаешь о чём говорю!?

— В «Красном блоке»? — пришёл в ужас Готлиб. — Но я не думал, что вы решитесь через него идти…

— Очень жить хотелось, — отпарировал Паха. — Твои боссы не оставили нам выбора.

— Но там же были заперты сущие дьяволы, — прошептал Готлиб. — Блок законсервировали с тем расчётом, что никто никогда в него не сунется. А вы открыли тварям путь к свободе!

— Не мы открыли, — сама «Зона», — поправил Макс. — Они бы и без нас вырвались. Просто наше участие ускорило процесс.

Готлиб отвинтил колпачок на бутылке и залпом осушил её до дна. Утёрся рукавом, потом швырнул её в кусты.

— Я всё равно ничего не понимаю, но может как-нибудь рассосётся?! — проговорил он. — И эти твари не полезут на поверхность. Чего им тут делать?

— Глупец! Им нужна еда, и теперь они знают, где её достать! — рассмеялась Марта. — Слышу как они об этом говорят. Не хотят они сидеть в вонючей шахте и ждать пока туда снова полезут людишки…

— Заткнись, дура! — рявкнул Готлиб. — Совсем спятила со своими бреднями.

— Я не спятила, — равнодушно отозвалась немка. — Говорю как есть. Они умеют думать. Невнятно конечно, но я слышу их мысли…