— А у вас конкуренты есть? — неожиданно спросил он.

— Все кто носит оружие, — не оборачиваясь, бросил Мишка. — Бандиты, отморозки-одиночки, сектанты-недоумки, представители различных группировок, вояки, дезертиры, мародёры и такие же «наёмники» как и мы.

— Доверять можно только тем кого лично знаешь, — добавил Парамон. — Да и то не всем. Если хочешь спокойно провести время, отыщи нейтральную территорию. Вроде базы Стремачей.

— К примеру, уже сейчас мы хорошая мишень для вражин, — усмехнулся Лёха. — Полоснут очередью из овражка, и пиши пропало. Обшарят трупы до подштанников и бросят прямо на дороге.

— Ну это ты загнул, — отмахнулся Мишка. — Конкурент, не значит потенциальная жертва для смертоубийства. Может ведь и в ответ прилететь. Я уж не говорю про возмездие от «праведников».

— «Праведников»?

— Ребят, которые по мере сил следят за соблюдением правил, — пояснил Парамон. — Они состоят в эдаком ордене блюстителей порядка. Правда шарятся всё на больших трактах, да в окрестностях баз. Но для некоторых, кто переходит все границы они последняя инстанция — судьи, которые вешают на дубах без суда и следствия. Если поймают конечно.

Как и предрекал Мишка, несмотря на раннее время, начало припекать. Очень быстро солнце раскочегарило топку. Макс расстегнул куртку и потянулся к фляге.

Шаг за шагом они приближались к таинственному городу, туман над которым рассеялся, превратившись в зыбкое полупрозрачное марево. Ни верстовых столбов с цифрами, ни указателя с надписью: «Добро пожаловать в Радонск», ничего что говорило бы о лежащем впереди населённом пункте. Они миновали разрушенный пропускной пункт, а вскоре вышли к сетчатым воротам, некогда закрывавшим въезд на закрытую территорию. Ворота всё ещё были заперты, хотя сетка с них сползла и скрутилась в рулон. Не было и забора некогда тянувшегося по периметру охраняемой зоны, от него остались только столбы.

Прыгун пролез в дыру и с самоуверенностью бывалого человека двинулся дальше. А вот Макс испытал смешанные чувства: с одной стороны восторг первооткрывателя, с другой некое беспокойство, выразившееся каким-то непонятным пока предупреждением, что посылала ему интуиция. Ему вдруг показалось, что он переходит рубикон, запретную черту, из-за которой вернуться к полноценной жизни уже не получится. Сверхчувствительным человеком он никогда не был, да и воображение всегда имело определённые пределы, потому навязчивые мысли он безжалостно отогнал.

— Подтолкнуть!? — поинтересовался Парамон, когда Макс замешкался. — Если что, я мигом…

— Это, да! Пинается он будь здоров! — заржал Лёха. — Даром что сорок пятый размер лаптей.

Воробьев криво улыбнулся и осторожно пролез в дыру.

Мишка уже успел уйти шагов на десять вперёд. Внезапного нападения он по-видимому не боялся. Притупились ли его ощущения или парень просто знал чего ждать, Макс не ведал, но в какой-то момент он по-доброму начал завидовать здоровяку. Его выдержанности, какой-то прагматической циничности, житейской мудрости и достоинствам лидера. Он быстро догнал Прыгуна и пристроился за спиной.

— Если привыкнешь к этим местам, назад уже не захочешь, — не оборачиваясь заметил Мишка. — «Зона» даёт самое главное — волю. Ты сам знаешь, что тебе нужно, не зависишь от других, рассчитываешь только на себя, и свободен как птица. Только держи нос по ветру и не щёлкай клювом. Иначе крышка.

1

Упадок города произошёл гораздо позже, чем случилась катастрофа на АЭС. Здесь не было тотальной эвакуации, а отъезд жителей и персонала лабораторий носил плановый характер и происходил постепенно. Но это не уберегло Радонск от разграбления. Повсюду обнаруживались следы взломов и бесчинств: разбитые окна на первых этажах, распахнутые двери, брошенные вещи на тротуарах. Всюду виднелись заросшие травой канавы оставленные охотниками за цветным металлом. А бессчётное количество брошенных автомобилей говорило о том, что улицы Радонска стали отстойником для ворованных тачек и хранилищем нелегальных торговцев автозапчастями. Бывали здесь и военные, от которых остались брошенные полевые кухни, разбитые грузовики и отверстия крупного калибра на кирпичных стенах. По-видимому стены использовались как мишени для отработки прицельной стрельбы.

«Наверное городишко не раз становился ареной боевых действий между группировками, — созерцая унылую картину запустения, подумал Макс. — Одному Богу известно сколько на этих улицах народу полегло».

Стрелянные гильзы, брошенная амуниция, использованные медкомплекты, ящики от боеприпасов, повреждённое оружие — всё это медленно врастало в землю Радонска, превращаясь в часть пейзажа.

— Нам туда! — кивая на проход между домами, сказал Мишка. — Выйдем на 3-ю Линию, а потом на Проспект Атомщиков.

Они свернули с дороги и, продираясь сквозь бурьян, побрели к видневшейся впереди высотке.

— Теперь нужно смотреть в оба, — заметил Лёха. — Если заметишь движение стреляй без разбора. Мутанты в городе лютые, не заметишь как мясо с костей снимут.

Макс посмотрел на парня, рассчитывая увидеть иронию в его глазах, но тот выглядел более чем серьёзно, что быстро вернуло к реальности. Воробьёв поёжился и опасливо огляделся по сторонам. Засунув руку в карман, он достал травмат и демонстративно показал его Лёхе.

— Издеваешься? — хмыкнул тот. — Лучше разыщи какую-нибудь палку, всё надёжнее…

— Замолкните оба! — шикнул Прыгун. — Треплетесь как бабы! С вами только на базар ходить…

Мишка предупреждающе выставил руку и, озираясь по сторонам, прислушался. Потом уставился в одну точку и, пригибаясь к земле, медленно двинулся вперёд. Выставив перед собой карабин, навострившись, словно охотничья борзая, в эту минуту Мишка напомнил Воробьёву хищного зверя.

— Мы с ним, или как!? — поинтересовался Макс.

— Лучше не лезь! — бросил Парамон. — Пригнись к земле. Если Прыгуну потребуется помощь мы поддержим.

— Молодец! Выследил! — донёсся издалека чей-то голос. — Но я увидел тебя раньше!

Мишка остановился и будто спущенная пружина выпрямился.

— Мать твою! Зяма, ты что ли!?

— Кто же ещё! Будь на моём месте другой, получил бы ты пулю сейчас промеж глаз и полетела б душа в рай.

Из бурьяна, шагах в десяти от Прыгуна, вышел парень. Невысокий, щуплый, облачённый в армейский камуфляж, он держал в руках АК-74 с оптическим прицелом. В проницательных глазах ирония и самоуверенность свойственные профессионалам. Каждое движение отточено. Никакой рефлексии, только естественная пластика. Макс буквально чувствовал излучаемую этим человеком энергетику, но вместе с тем, ему стало как-то не по себе. Ему вдруг показалось, что шутить с таким субъектом себе дороже, и не то чтобы от него исходила смертельная опасность, просто он обладал какой-то невероятной харизмой заставляющей любого шутника стать серьёзным.

— Опять в засаде!? — поинтересовался Мишка.

— Охотиться на тварей моя работа! — отозвался Зяма. — Твои парни светят. Пусть подойдут сюда!

Прыгун жестом поманил приятелей, а сам приблизился к Зяме.

2

Они молча спустились в овражек и неторопливо побрели к разрушенному строению, которое когда-то было ресторанчиком. Там за остатками стены, их дожидался ещё один тип. Он стоял с ружьём наперевес и равнодушно поглядывал на незваных гостей. Щетинистые усы, выпяченная нижняя челюсть, голова втянутая в плечи и такое же коренастое телосложение как и у напарника.

— Это Вольт! — познакомил Зяма. — Мой нынешний напарник.

— А что предыдущий!? — без тени иронии поинтересовался Мишка.

— У меня со Скорпом возникли некоторые разногласия, — отмахнулся Зяма. — В общем разбежались пути дорожки, он примкнул к группе парней, которые промышляют мародёрством.

Зяма покосился на Макса и скептически улыбнулся. Что именно вызвало у «хантера» сомнения, Воробьёв не знал, но это было неприятно. Глаза охотника так и светились превосходством.

— У тебя тоже смотрю новичок, — произнёс он. — Решил собрать отряд по-крупнее?