— Кто в черепушку попал? Ты или я? — стараясь подбодрить, поинтересовался Паха.

— Не знаю! — вяло отреагировал Макс. — Стрелял не задумываясь.

— Ладно! Будем считать что ты…

Впереди, метрах в двадцати от баррикады виднелись металлические маятниковые двери — первоочередная цель которую наметил Паха. Если верить схеме за ними располагалась кухня, столовая и общежитие, призванные обеспечить сотрудников лаборатории всем необходимым на время пребывания под землёй.

— Нам крышка если дверь заперта, — бросил Макс. — Уже не смоемся!

За спиной, там где пару секунд назад они перебрались через остатки баррикады началась настоящая свистопляска. Топот ног, рычание и грохот разбрасываемой мебели красноречиво дали понять, что свора тварей уже сидит на хвосте. В пульсирующем свете ртутной лампы, окутанная облаком пыли и облупившейся краски показалась беснующаяся от ярости, опьянённая от голода толпа. Издали — это скопище серых, грязных и обезображенных уродствами созданий напомнило Максу единый живой организм. Тесня друг друга, втаптывая упавших и мешая пробиться наиболее прытким — «ворчуны» хлынули по коридору.

3

С лязгом задвинули засовы, а для надёжности заблокировали двери упором из удачно подвернувшейся столешницы.

— Долго не продержится! — бросил Сержант. — Вынесут они эти дверки минут через пять. Слышишь как скрежещут петли?

— До сих пор колени трясутся, — дрожащим голосом поделился Воробьёв. — Так и поседеть недолго.

— Вот снимешь маску проверим, — хмыкнул Паха. — А пока особо не расслабляйся. Здесь тоже могут сюрпризы обнаружиться.

Оба посмотрели на двери сотрясающиеся от непрерывных ударов. Они ходили ходуном, наполняя жилой блок пронзительным металлическим скрежетом. В стеклянное квадратное окошко, размером с ладонь, непрерывно тыкалось окровавленное оскалившееся рыло. Иногда там же начинала мельтешить чья-то грязная уродливая лапа.

— Пошли! — потянул Паха. — Скоро закончится воздух в баллонах — а это, брат, проблема гораздо посерьёзнее, чем стадо безмозглых упырей.

В помещении царила темень. Включили фонари на полную. Вероятность, что здесь обретались «ворчуны» была невелика и всё же приходилось смотреть в оба. Первая комната по-видимому служила «красным уголком»: здесь располагались удобные кресла, столики с лежащими на них глянцевыми журналами, на дальней стене висел большой плазменный телевизор. В этом мирном и достаточно уютном уголке спокойствия и безмятежности как будто бы всё лежало на своих местах. На барной стойке оставленный кем-то стакан. Жидкость высохла, и на тонком стекле отчётливо просматривалась мутноватая полоска. Рядом стояла тарелочка с орешками. На одном столике Макс заметил фирменную бейсболку и сотовый телефон. Нелепым, каким-то чужеродным явлением показалась ему ваза с засохшими полевыми цветами, которую кто-то поставил в проходе, прямо на пол. Должно быть их принесла в подземелье какая-нибудь лаборантка или её парень пожелавший сделать приятное своей пассии.

«Живы ли владельцы этих предметов? — подумал Воробьёв. — Или составили компанию, тем уродам что в тупой ярости беснуются за дверями?».

Он аккуратно перешагнул через вазу и, следуя за Пахой, спустился по ступенькам в коридор. Здесь размещались жилые кубрики. Всего шесть. Проверять заперты двери или нет они не стали.

— Какая душераздирающая идиллия! — проговорил Сержант. — И не подумаешь, что в таком аду когда-то мог существовать нормальный человеческий быт.

Держа пистолет перед собой, он завернул за угол и остановился.

— Теперь понимаю, зачем они сделали отдельный лифт, — сказал он. — Здесь работали спецы высшего уровня. И скорее всего с остальными даже не пересекались. Блюли уровень секретности, дабы информация не утекла.

4

— Слышишь!? — спросил Сержант. — Как будто кто-то бумажки перебирает…

Они остановились перед деревянной дверью и прислушались. К далёкому шуму доносившемуся от маятниковых дверей примешивался равномерный звук напоминающий шелест бумаги. Но в этой равномерности иногда появлялся диссонанс, и тогда шелест сменялся лёгким прихлопыванием, словно какая-то птица, невесть как попавшая в подземелье, начинала взмахивать крыльями.

— Посмотрим? — шёпотом предложил Паха. — А то ударят в спину когда не ждёшь и поминай как звали…

Макс только пожал плечами. Затея приятеля ему не нравилась, но в чём-то этот умудрённый опытом ветеран «Зоны» был прав — лучше любую угрозу обнулять заблаговременно.

Сержант осторожно нажал на ручку и легонько толкнул дверь. Внутри помещения царил разгром, но учинили его, судя по слою пыли на предметах, очень давно. Гораздо раньше того момента, когда в «резервате» начали хозяйничать зомби.

— Как в нашем редакционном архиве перед переездом, — вспомнил Макс. — Разве что пыли побольше…

— Бюрократия даже в такой дыре остаётся бюрократией, — Паха поводил фонарём и перешагнул через порог.

Стеллажи, коробки. В дальнем углу стол и несколько стульев. Был здесь и системный блок с подключённой оргтехникой, на которой судя по всему все эти документы и печатали.

— Для чего резервировать информацию на бумаге? — спросил Воробьёв. — Ведь сохранить материалы на электронных носителях гораздо проще?

— Чёрт его знает, — пожал плечами Паха. — Может для отчётности какой.

Немного помолчали. Потом Сержант что-то высмотрел и подошёл к стене.

— Знающие люди утверждают, что «Зона» умеет оберегать свои тайны? — направляя фонарь на стену, сказал он. — И если «Зона» захочет, то любое устройство с электронной начинкой превратиться в барахло. Инструментов у неё предостаточно: электромагнитные выбросы, аномальные поля, просто какой-нибудь форс-мажор с передачей инфы на «большую землю». А бумага что? Упаковал в ящик и повёз. Ничего ей не страшно… Думаю, немцы про это тоже знали.

Луч света выхватил широкую трещину рассекающую стену от потолка до пола. Ощетинившаяся острыми краями бетона, с вывернутыми наружу прутьями арматуры она, вероятно, возникла в следствие мощного тектонического сдвига. Разлом произошёл сначала в коренной скальной породе, а уж потом земные силы разорвали и рукотворную многослойную облицовку.

— Понял теперь? — кивнул Паха. — Там какая-то грандиозная полость. Вот и дует…

Он осторожно просунул пальцы свободной руки в трещину и удостоверившись в собственном предположении посмотрел под ноги. На полу лежал ворох пожелтевших, сморщенных от сырости документов, которыми и шелестел проникающий в щель сквозняк.

5

Рокот нечленораздельных криков усилился, и это говорило о том, что в дверях образовалась брешь. Не ясно было только одно — как скоро в неё смогут проникнуть первые твари. Даже несколько отдельных особей могли создать беглецам массу проблем.

— По схеме, за жилой частью находится ещё один объект, — бросил Сержант. — Пересечём его и приз наш.

От жилой части этот объект был отделен боксом дезинфекции и раздвижными дверями из бронированного стекла за ним. В результате какой-то аварии бокс выгорел дотла. Внутренняя обшивка покоробилась, дорогостоящее оборудование для обеззараживания превратилось в хлам, таким же хламом стали призванные обеспечивать герметичность наружные металлические створки.

— Должно быть произошло короткое замыкание! — сказал Паха. — Устранять неисправность было некому, вот и полыхнуло.

Они прошли через выгоревший «предбанник» и уткнулись в потемневшие от копоти стеклянные двери. Тяжеленные створки, некогда приводились в движение электроприводами и открывались автоматически, но сейчас их пришлось отодвигать вручную. С большим трудом, даже совместными усилиями двух рослых парней развести их удалось лишь на полметра. Протиснуться в образовавшийся промежуток оказалось и того сложнее: сковывал движение мешковатый костюм да и громоздкий баллон не прибавлял пластичности. Его пришлось снять с плеч и, держа на весу, просовывать впереди себя.

— Вот когда позавидуешь коротышкам! — бросил Сержант. — Куда угодно пролезут и даже шкуру на спине не обдерут.