Лизка вздохнула. Она прекрасно понимала, чем сейчас занималась — искала оправдания своему страху принять судьбу.

— А сколько надо?..

***

На улице всё обстояло так же, как и всегда — занятые люди куда-то брели, лавочники желали продать тебе то, что тебе было непременно в сей момент нужно, а по дворам кричала детвора и местные забулдыги. И это было больно — когда она столкнулась с проблемами и внутренне разрывалась, никому до этого не было дела. Все вели привычную жизнь и даже не знали, что у этой мелко семенящей куда-то девчонки могли быть какие-то трудности. При этом всю дорогу она постоянно озиралась по сторонам в поисках подозрительно наблюдающих за ней личностей, не затевала ни с кем разговоров — даже с теми, в кого чисто случайно врезалась — и держалась исключительно многолюдных и хорошо освещённых улиц. Она волновалась — потому что ей сейчас в самом деле нельзя было беременеть. От одной только мысли об этом ею до тошноты овладевал страх. Ей было противно думать об этом…

Но не каждая же её прогулка по городу непременно заканчивалась под кем-то?.. Так что и в этот раз по пути с ней не произошло ничего такого — разве что, один из лавочников всё-таки продал ей браслет с пёстрыми пёрышками… Сказал, что он приносит удачу, а удача ей сейчас была ой как нужна… Но вскарабкавшись по ступеням и оказавшись в просторном мраморном холле, она теребила его всё то время, пока приближалась её очередь — к концу ожидания совсем его разлупив, что он прямо там на полу в виде трухи и осыпался. Так что это вряд ли были самые умно потраченные двадцать пять золотых в её жизни.

— Чем я могу вам помочь? — Самым обычным тоном спросила её женщина из-за оконца, вынужденная привстать на носки, чтобы получше разглядеть едва показывающуюся из-за края столешницы дамианку. Она всё так и потирала своё запястье в жутком волнении.

С виду здесь всё было, вроде как, и нормально — никакой беготни или паники, всё спокойно. И банк именовался по-прежнему: "Медянов и Сыновья". И как только он ещё не переименовал его в "Медянов и его умалишённая дочурка"?..

— Я иссю теловека!

— Извините, но кажется, вы обратились не по адресу… — С удивлением начала работница — но тут в её голове что-то щёлкнуло и она, сильно изменив свой голос и став очень тревожной, спросила: — Ты потеряла родителей?

Это поставило Шаос в тупик — как бы, да? В смысле, одного лишь отца, но… как она угадала? Неужели все, даже рядовые сотрудники банка были в курсе, что она — дочь их хозяина? Блин, она хоть и старалась, чтобы об этом знало как можно меньше людей — но то, что её скрытнечество не сработало, могло всё сильно облегчить!

— Да! Вы не видели его? Он неделю как плопал! Я тогда из дома выходила, а он вейнулся и слазу куда-то плопал!

— Подожди, подожди! Я не совсем понимаю. Ты уже неделю не можешь найти своих родителей?

— Ээээ… В смысле… — О чём она? Какие родители? Шаос с сомнением нахмурила брови — и заслужила, вообще-то, такой же жест со стороны работницы банка. Она ищет только отца! — Ну… Малкоя? Вы его не видели?..

— Малкоя?.. Извините, но мне кажется, у нас возникло недопонимание…

— Вы видели Малкоя Медянова?! — Уже в лоб спросила Шаос, повисая на разделяющей их столешнице с руками. — Он плопал? Плосто сказыте!!

Лёгким ударом молоточка о висящий под столом колокольчик, в зал была вызвана охрана, тут же занявшая место за спиной у виновато задирающей голову Шаос.

— Она приносит неприятности? — Поинтересовался один из верзил, двумя пальцами приподнимая у ехидны прядь голубых волос. Между прочим — он был из голиафов, то есть дамианец.

— Да, у неё какие-то проблемы, но я боюсь, что она обратилась не по адресу. Она несёт какую-то нелепицу — кажется, у неё отец вышел за сигаретами и не вернулся. Вы не могли бы проводить её на улицу, чтобы она подышала свежим воздухом?

***

Шаос уселась на высоких ступеньках этого величественного, украшенного колоннами крыльца — и стала ждать. Потому что ничего другого ей делать не оставалось — похоже, что рядовые сотрудники всё-таки не признали её и идти клянчить у них деньги она не могла, так же как и вернуться домой с пустыми карманами.

Возможно, она опять сделала что-то не так, но сейчас ей оставалось надеяться только на то, что её мог узнать кто-то из тех людей, которым отец лично представил её. Сама-то она никого из них не запомнила — была слишком занята чем-то другим… наверняка очень важным, да…

И, уперевшись в колени лапками, она погрузилась в ожидание на долгих полтора часа… Провожая заходящих и выходящих людей взглядом больших, грустных синих глаз… А когда уже была готова плюнуть на это всё и уйти домой, чтобы придумать там иной способ заработать, а может быть — и встретить там вернувшегося отца — то в этот момент прямо перед ней, минуя её внимательный взгляд, возникла высокая щеголеватая фигура.

— Ну и ну… А я как раз о тебе думал. — Покручивая бородку, сказал мужчина напротив.

Это был он! Он, тот самый хрен, с чьими собаками она трахалась — и единственный, кого Шаос хоть как-то запомнила! И кто прекрасно знал о том, кто она сама такая. И криво, с виною улыбнувшись — девушка встала. Было неловко, но своего она всё-таки добилась.

— К-кааак ваши пёсики?.. — Ничего лучше не придумала полукровка в качестве приветствия.

— Дай угадаю. Ты тоже не знаешь, где твой отец?

Её слегка дурашливое настроение, которое помогло бы ей в разговоре с этим типом, сразу же развеялось — и дамианка, понурив голову, едва заметно кивнула.

— Боюсь, мы тоже потеряли с ним контакт. Давай зайдём в мой кабинет — о таких вещах не стоит говорить прямо на улице.

***

Как выяснилось, с того самого дня он не появлялся и здесь, в банке. Никто его не видел и не знал, куда он запропастился, однако зная его характер и любовь к формальностям — посылать за ним весть не решились. Ему бы это не понравилось и он бы снова стал ворчать о том, что банк принадлежит ему и он вправе отсутствовать столько, сколько пожелает нужным, а им нечего совать нос в его личные дела. Тем более сейчас, после той неудачной поездки.

Короче, Шаос стояла напротив барабанящего о стол пальцами мужчины с сильно понуренной головой — её опасения подтвердились. Теперь она не могла отрицать, что её отец действительно пропал.

— Надо как-то искать его натять…

— Возможно… — Согласился с ней Висканс Феллинс. И погрузился в ещё более глубокие раздумья…

Малкой выстроил здесь такое управление, что в любом сколько-нибудь серьёзном вопросе последнее слово стояло только за ним, а так называемый "совет" представлял из себя собрание привелегированных вкладчиков и мог заниматься лишь всякими мелочами — а также давать советы. Которые он мог когда-нибудь и послушать. А сейчас выходило, что организация лишилась своего владельца. И что? Если он не вернётся — право решать останется за ней, его пустоголовой наследницей? Н-ну чудеса!… В таком случае банк ждёт неминуемый успех. Уж не пора ли выгрести отсюда все свои средства и подыскать им место, где они будут в большей надёжности?

Шаос покосилась на покачивающуюся на лёгком ветру занавеску — и мужчина также проследил за её взглядом. Потом уставилась себе на ноги и тихо прокряхтела, не решаясь что-то сказать.

— Можешь не переживать, я оповещу об этом остальное руководство. Мы разберёмся в этой ситуации.

— Спасибо… Н-но, тут такое дело, и… мне надо денег… — Дамианка постаралась улыбнуться как можно невиннее — но обнажённые ею зубки слегка подрагивали, издавая от волнения лёгкий стук, а глаза никак не могли оторваться от пола. Ну почему она, Шаос, бродячая кошка Инокополиса, свершившая столько несносных поступков — сейчас стояла и мялась, как читающая перед классом стихи первоклашка?! Ей было обидно до слёз! — Не мне, слугам! Им платить надо!

— Иииии… Насколько большие?

Шаос шмыгнула носом и протянула ему листок, выписанный Алисандером, где были указаны не только размеры выплат зарплат, но и необходимые траты на поддержание домашнего хозяйства. И Висканс вскинул бровь, погрузившись в чтение этих цифр, по мере продвижения вниз по списку всё сильнее и красноречивее кривя свои губы.