— Так, чем бы тебя напоить? — это уже озаботился Крис. — Взять успокоительное у лекаря? Или можно коньяк, ну, то, что здесь вместо него есть, и с тайшу — говорят, кофе с коньяком хорошо забирает. Если не возражаете, госпожа, я сделаю на всех.

Анита

Где-то посреди ночи Крис, как наименее пострадавшая сторона, отвел Эмиля в его комнату, потом мне отчитался:

— Довел, уложил, спину проверил, еще раз намазал, одеялко подоткнул, колыбельную спел. До завтра можно быть спокойными.

Утром я сама решила проверить, как себя чувствует наша жертва интриг.

Эмиль никогда не позволял себе никакой небрежности в одежде и вольностей в поведении, поэтому ему наверняка было мучительно стыдно встречать свою госпожу в таком положении. Едва меня завидев, он начал принимать вертикальное положение из своего лежачего.

— Тихо, тихо, лежи. Как ты себя чувствуешь?

— Госпожа, уже все в порядке, если я вам нужен, я готов…

— Конечно, готов, не сомневаюсь. Ложись обратно и спину показывай.

Нет, ничего страшного, спина выглядит гораздо лучше, чем я себе представляла. Правда, я вчера себе таких страстей нарисовала… Умом понимаю, что в его представлении это даже не наказание, а так, «ласково погладили». Вот только когда я начну своих парней наказывать, не думая, что человек при этом чувствует, и не беспокоясь о последствиях — это буду уже не я, а кто-то другой.

Вообще, по-моему, Эмиль получает большое удовольствие от этих наказаний — потом ему столько внимания уделяют, и спину, опять-таки, госпожа намажет, а если повезет, и разные части тела пониже спины — для профилактики.

Конечно, намажу, что мне, жалко! Даже очень приятно еще раз смазать спину иши, когда парень под твоей ладонью ловит откровенный кайф от прикосновений и выгибается, как большой кот, которого почесывают. Он уже знает, что за это ему точно ничего не будет и я не заставлю его лежать неподвижным испуганным бревном.

Напоследок я сказала:

— Послушай меня очень внимательно: ты мой, ты мой будущий муж и просто целиком и полностью принадлежишь мне, поэтому с полным правом ты говоришь любой женщине, кроме Старшей хозяйки, что твоя жена и госпожа запретила тебе приходить в покои какой-либо женщины, даже если у нее возникнут вопросы по твоей работе. Все пусть решают через меня или госпожу Таисию. Правда, я не думаю, что кто-то рискнет тронуть чужого мужа, но ситуации разные бывают.

Эмиль решился спросить:

— Госпожа, вы не сердитесь, вы действительно простили меня?

Ну, вот зачем он это спросил? Настроение у меня сегодня какое-то слишком игривое, поэтому я ответила с очень серьезным лицом:

— Нет, Эмиль, твое наказание еще не закончено. Я скоро приду…

Спина у него уже почти зажила, так что можно и поиграть. Не буду заставлять его долго ждать, а то навоображает себе каких-нибудь ужасов до инфаркта.

Планируя обеспечить своих мужчин интересными воспоминаниями надолго, я надела черную шелковую сорочку с тонкими бретельками и кружевом, приоткрывающим грудь. Вырез сзади, почти полностью открывающий спину и заканчивающийся камешком-капелькой внизу. Белье — ну, пусть это будут стринги с чисто символическими веревочками сзади. Пожалуй, форма одежды в самый раз. Сверху накину халат, а еще со мной сейчас пойдет Крис — в качестве «подай, принеси, привяжи».

— Крис, солнце, ты поможешь привязать Эмиля?

— Да не вопрос, обвяжу его, как колбасу, все примотаю… — Крис ухмыльнулся.

У Эмиля была классическая кровать с крючками и прочими необходимыми атрибутами в нужных местах, поэтому Крис на славу примотал его к кровати. Только, получается, теперь Эмиль вообще дотронуться до меня не сможет. Хорошо, это я тоже использую, а потом уж как-нибудь освобожу его от этих ремней.

Крис незаметно испаряется, бросив напоследок завидующе — сочувственный взгляд на жертву. А у Эмиля такое несчастное лицо, как будто он действительно ожидает от меня чего-то страшного. Может, я сейчас от него по кусочку отрезать начну… Хотела сохранить интригу, но не могу:

— Не бойся, солнышко, я пошутила, никаких страшных наказаний не будет. Я тебя буду пытать вашим традиционным венговским способом, думаю, это будет приятно.

Я провела рукой по его груди, вниз, по кубикам пресса, остановилась. Эмиль изо всех сил демонстрировал необходимое отсутствие эмоций. Ну-ну…

— Я же раздеться забыла, — роняю халат на ковер. Глаза моей жертвы останавливаются на том, что скрывалось под одеждой, и безразличие ему сохранять уже гораздо сложнее.

Наверное, это все-таки голос крови — на четверть я все-таки уроженка Венги, или, может быть, любой женщине понравится такая ситуация — красивый обнаженный мужчина полностью в моей власти, на мне минимум одежды… Я легла на него, постаравшись убрать руки, а грудью и всем телом медленно прикасаясь к его коже, с удовольствием наблюдая, как расширяются его зрачки и меняется ритм дыхания. Эмиль попытался закрыть глаза, потом снова испуганно распахнул их.

Встаю и поворачиваюсь к нему спиной, даю полюбоваться и медленно усаживаюсь ему на бедра задом наперед, потом поворачиваюсь вполоборота, чтобы видеть его лицо, при этом не забывая сохранять ощущение кожа-к-коже. Потом, когда я снова повернулась лицом к нему, глаза у него уже непроизвольно закатываются, а одна часть тела подо мной пытается быть неподвижной, конечно, пытается… пока даже получается… все-таки Джордан заканчивал.

— Эмиль… — он меня вначале не слышит, потом пытается сфокусировать взгляд, ресницы дрожат, — Эмиль, если я распутаю тебя, сколько сможешь продержаться?

— Не знаю, госпожа, простите… Я попытаюсь…

Все, ремней больше нет — Крис предусмотрительно оставил на столике хорошие острые ножницы, видимо, знал, что они понадобятся.

— Эмиль, ты можешь двигаться. И я разрешаю тебе возбуждаться.

Ох, бедняга, какие следы оставили ремни — то ли туго было, то ли он сам не замечал, как пытался до меня дотянуться. Ну, ничего, разотру эти полосы, быстрее пройдут.

— Госпожа, — слабый шепот Эмиля, — госпожа, пожалуйста, разрешите мне…

Конечно, я же ему растираю все пострадавшие части тела, это он еще долго держался.

— Хорошо. Дай мне руку, вторую, вот так, обними… Разрешаю кончить.

— Я же вас испачкаю, — он в таких условиях еще и о приличиях беспокоится!

— Ничего страшного, солнышко, я разрешаю тебе получить удовольствие.

Потом, конечно мне пришлось принимать душ, но это того стоило.

Стоило ощущения сильных и ласковых рук на моей коже, стоило выражения лица Эмиля, мокрого от слез, которых он не замечал, а я снимала поцелуями и не могла остановиться.

Мне кажется, что, приехав сюда, я несколько увлеклась местным колоритом и забыла, что рядом со мной любимый человек, который пожертвовал ради меня своей свободой. Внезапно так захотелось его увидеть и сказать многое из того, что я еще не сказала…

Крис стоял у окна; услышав мои шаги, он обернулся. Я подошла и обняла его со спины, крепко обхватив за талию и уткнувшись лицом между лопаток. Он встревоженно дернулся:

— Ты что? Что-то случилось?