То, что в этом «возврате» не обошлось без матери Гарика, было понятно с самого начала.

Годы в бизнесе научили не оставлять без внимания такие совпадения, которые даже на моей практике никогда совпадениями не были. Ну а тут все просто очевидно — сначала она заявляется и шантажом пытается выдрать у меня деньги, потом, когда уходит ни с чем, буквально на следующий день появляется Призрак.

Как будто он целый год до этого не ходил тайно на мою страницу и не мониторил мою личную жизнь. Он никогда не скрывал, что делал это постоянно во время наших отношений, а как позже выяснилось — и ДО их начала тоже.

Зачем это делает Лисина — понятно.

Я консультировалась с юристами (не уточняя нюансов), где и через что завещание Гарика можно признать недействительным. Ответ был только один — через признание его невменяемости. Как вариант — через его болезнь, хотя это было бы сложно доказать, потому что завещание Гарик составил сразу после нашего возвращения из Парижа.

Но, возможно, Лисина хочет попытаться раскачать историю на том, что Гарик сделал меня наследницей из-за моей беременности? Оставил мне все, чтобы его ребенок ни в чем не нуждался?

Наверное, на эту тему она действительно может устроить огромный скандал.

И если встанет вопрос признания отцовства в контексте законности моих прав наследования…

Я держу себя в руках, не позволяя эмоциям пробить мою беззаботную броню.

Призрак точно не получит удовольствия видеть меня испуганной или растерянной.

— Я рада, что вы с матерью моего мужа нашли общий язык, — говорю спокойно и с немного ядовитой улыбкой. — Кажется, вы оба скорпионы по гороскопу?

— С каких пор ты стала верить в гороскопы? — не понимает он.

— Вот как раз, — смотрю на часы, — пару минут назад. Теперь буду верить в ту часть, которая обещает, что такие парочки обязательно рано или поздно убьют друг друга порцией своего же яда. Как там сказал один мудрец? Посижу на берегу океана, покурю бамбук и дождусь, когда карма вынесет на берет труп моего врага.

— Я тебе не враг, Маша. — Он хочет взять меня за руку, но я брезгливо сбрасываю его пальцы. Дима усмехается, мол, кто бы сомневался. — Я просто хочу получить право видеться со своим ребенком. Ничего больше. В ваши с Лисиной тёрки лезть не собираюсь.

— Призрак, я вот не пойму — ты тупой или глухой? Что в словах «Она не твоя дочь» не в состоянии преодолеть твой медленно работающий мозг?

— Снова хамишь? — Он врубает тот всевдо_дерзкий тон, который я когда-то очень наивно принимала за хорошую и правильную брутальность.

Господи, почему все самые главные уроки от жизни мы получаем граблями по заднице, а не в виде печеньки с предсказанием? Может, для тех, кому до тридцати, сменишь режим сложности жизни с «хардкор» на «нормально»?

— Что она тебе пообещала? — нарочно игнорирую его выпад. — Золотые реки и кисельные берега?

— Маш… — Он держится хорошо, но его выдает на секунду отведенный в сторону взгляд.

— Черт, неужели мою должность в «ОлМакс»? — Мне даже вслух противно это произносить, не то, то думать об этих переговорах. — Если что, Призрак, надеюсь, ты помнишь поговорку про шкуру неубитого медведя? Вот тебе эксклюзивное продолжение от меня — пока вы будете пытаться сожрать меня по кусочку, я перегрызу глотки вам обоим. Сначала тебе, потому что ты просто мудак и тварь, и меня реально от тебя тошнит. А потом ей, потому что моя жажда крови уже немного успокоится, и я смогу устроить Лисиной долгую и длинную кончину. Можешь ей так и передать.

Я снова пью чай, наслаждаясь тем, как вытянутое лицо Димы, несмотря на его усилия, никак не втягивается обратно.

Хоть какое-то утешение тому, что несмотря на мои громкие слова, я пока понятия не имею, как расправится с Лисиной.

— Если ты разрешишь мне принимать участие в воспитании Даши, — медленно, как будто заранее знает, что «прилетит» ему в ответ, заводит шарманку Призрак, — я откажусь от любых дел с твоей свекровью.

— Какая щедрость. Где кровью подписаться, благородный ты наш?

— Я же пытаюсь уладить вопрос по-хорошему!

— Это ты называешь по-хорошему?! — взрываюсь в ответ на его повышенные децибелы. — Правда считаешь меня настолько дурой, что после всех твоих махинаций вместе с моей бывшей подружайкой, я вот так запросто поведусь на эту ссанину в уши?! Ты реально не только потолстел, но и мозг, по ходу, прожрал.

Может, я действительно говорю совсем не благородными и красивыми словесными конструкциями, но жизнь и правда научила не тратить вежливость на скотов. Потому что они не понимают вежливость за вежливость, они думают, что просто сильнее — вот и все. Мой миролюбивый тон Призрак приписал бы своей выигрышной позиции, а не моему хорошему воспитанию.

Ну и, чего уж греха таить, он заслуживает именно такого разговора.

Именно этих слов.

— Типа, я поверю, ты влезешь в наш с Дашкой жизнь, а когда не получится забраться в мою койку, невзначай напомнишь, что Лисина все еще очень заинтересована в твоей помощи?

Он краснеет и щурится.

Лицо становится таким… обрюзгшим, что я не могу сдержать выражение брезгливости. Как взрослый мужик может довести себя до такого?!

— Ты реально нарываешься, Маша, — корчит из себя чуть не крестного отца, которому не поцеловали перстень в знак смирения.

Но у Марлона Брандо в его-то годы, лицо выглядело значительно лучше. Наверное потому, что обвислые щеки у бульдога — это признак породы, а у этой кобелирующей сущности — признак бессмысленного зажратого образа жизни.

— Ты никогда не влезешь в нашу с Дашей жизнь. — Я встаю из-за стола и чеканю слова, как гвозди — каждое прямо в его наглую рожу. — Она — не твоя дочь, и я не позволю испортить ей жизнь. Можешь поиметь Лисину, если хочешь, но имей ввиду — она хреновая инвестиция. Я лишили ее почти всех выплат по фонду, а после этой выходки полностью перекрою кислород. Будет очень интересно посмотреть, где и у кого она будет брать деньги на дорогущий судебный процесс.

— Мне она на хрен не уперлась! Мне нужна ты! — Призрак тоже вскакивает, видимо, чтобы быть выше в моих глаза. Но это даже смешно — после Гарика и Великана, он для меня словно карлик. — Я только раз оступился, но ты всегда была важна мне! Знаешь, что я чувствовал, когда ты снова появилась в моей жизни, а потом… ушла и больше не написала ни слова. Не ответила ни на один звонок?!

— Знаю. — Мой взгляд ему в глаза — прямой и отрезвляющий. — Ты чувствовал себя так, будто тебя поимели. Просто поимели без причины, потому что ты был удобным и подвернулся под руку. Ну и как тебе бумеранг, Призрак?

Он молчит, нова тянется за сигаретой и на этот раз закуривает.

Я хватаю шубу, оставляю на столе купюру за почти нетронутую еду и быстро выхожу на воздух, чтобы передохнуть от этого разговора.

Эта версия «Назад в будущее» мне совсем не нравится.

И еще больше она перестает мне нравится после того, как Призрак выбегает следом за мной и, резко схватив за локоть, пытается притянуть к себе.

— Маша, хватит! — орет он, кажется, на весь проспект, когда пытаюсь вырваться буквально чуть ли не с руками. — Я эти бабские уловки знаю! Типа, я должен за тобой побегать? Хорошо, вот, побежал!

Его вторая рука обхватывает за плечо.

Я пытаюсь вонзить в нее зубы, но ничего не получается.

Как мне мог нравится этот человек?! Что я в нем увидела?

Только свои фантазии.

— Эй, мужик, а если с равным? — слышу знакомый бас за спиной и внезапно чувствую такое облегчение, какого не чувствовала, кажется, ни разу за последние годы.

Стас. Откуда он здесь?

Спрошу потом, а сейчас просто спрячусь за его широкую спину, потому что руки Призрака внезапно размыкаются, а он сам отступает назад.

Он всегда не любил смотреть на кого-то снизу вверх. Говорил, его это унижает, и даже шутил, что если мы поженимся, то мне придется считаться с его мораторием на высоту моего каблука. Мне еще тогда нужно было понять, что за псевдо-брутальной внешностью скрывается неуверенный в себе неудачник с целым букетов комплексов.