— Можешь думать, что хочешь, — Ленка уже что-то жует. — Нам хорошо вместе. А мужчины любят, чтобы их держали в тонусе. Поэтому, мой эМЧе всегда будет возвращаться ко мне — ему тупо скучно с другими унылыми бабами. Рано или поздно поймет, что только я могу заряжать его качественным драйвом.

Зачем я только спрашивала.

Остатки теста для блинов выливаю в раковину — аппетита как не было.

— Я подумала, что ты сможешь вписаться в «ОлМакс», — говору торопливо, чтобы поскорее сменить тему разговора. Филеем чувствую — Ленку вот-вот понесет рассказывать о том, какими должны быть правильные отношения. — Но! При условии, что ты больше не будешь так жестко косячить! И будешь во всем меня слушаться!

— Машка, ты серьезно?!

Судя по звуку, она только-что упала с кровати.

Смеется, сбивчиво взахлеб благодарит.

Так… искренне.

Я выбрасываю в мусорное ведро пару тех блинов, которые успела испечь.

Душу в себе жалость — жестоко и бескомпромиссно.

— Может, обсудим все вечером? — предлагает Ленка, громко в сторону крича: «У меня классная новость, коть!»

Коть!

Она так его зовет.

А я знаю, что Призрак терпеть не может все эти ласковые словечки, что его мутит от телячьих нежностей — и он всегда довольно сдержан и даже немого груб, если дело касается эмоций.

— Я не могу вечером, — голос снова предает, но я снова справляюсь с чувствами, — буду валяться в кровати с грелкой и чаями, чтобы завтра быть в форме.

— Тогда завтра? — не слезает Ленка. Чует, что снова обведет меня вокруг пальца?

— Хорошо, — быстро отвечаю я. — Созвонимся. Пока.

Сообщение от Димы приходит через десять минут: «Где и когда — надо увидеться»

ВАНИЛЬ: Я неважно себя чувствую, и у меня работа.

ДИМА: Я не понимаю, что случилось, но если ты не хочешь переезжать — ок, не вопрос! Но я не хочу тебя терять! Я согласен видеться как ты хочешь! Маш! Мне плохо без тебя!

Я медленно кладу телефон экраном вниз.

Он пишет это, находясь в квартире моей лучшей подруги, после того, как провел ночь в ее постели, где они точно не лепили куличики. Он сейчас там, через стену от Ленки.

Геометрическая конструкция отношений нашей троицы называется «дырявый кривой треугольник».

И это все, что мне нужно знать каждый раз, когда мне будет казаться, что я действительно хоть когда-то хоть что-то значила для этого… предателя.

— Что-то не так? — Я сконфуженно провожу рукой по волосам, почему-то думая, что стоило прислушаться к голосу разума и сделать более строгую прическу, а не торчать в салоне два часа ради романтических локонов в духе «французский бриз в волосах».

Ну или как-то так.

Я подготовилась к ужину основательно.

Гарик сказал, что желает видеть рядом с собой достойную женщину, которая будет притягивать взгляды, но он вряд ли имел ввиду образ а-ля «платье и попа как у Ким», так что нужно показать ему — я умею слушать и слышать, и я могу дать ему то, что он хочет.

В рамках соглашения, конечно же.

Так что для нашего первого официального ужина в качестве парочки выбираю сдержанное пудровое платье из тонкой шерсти — высокий ворот, тонкая вязка, минимум деталей. Украшаю все это модной толстой цепью под золото и одним-единственным кольцом на безымянном пальце — тем самым, помолвочным.

Прическа-романтик, сдержанный макияж «без макияжа», тонкая дымка нюдовой матовой помады.

В зеркале я себе нравилась очень.

Настолько, что впервые в жизни сделала, кажется, миллион селфи, почти каждым из которых была довольна. Правда, выставлять их в инстаграм повременила — мою страницу знает Дима и, возможно, периодически ее поглядывает. По крайней мере, еще до нашего официального реального знакомства, он пару раз намекал, что «почитывает» мои заметки.

Но, когда Гарик заезжает за мной, от моей уверенности в себе почему-то не остается и следа.

Все дело в его взгляде и каком-то непредсказуемом молчании.

Что он думает, глядя на мои ноги вот так? Что он хочет сказать этой своей тонкой складкой между бровями?

— Я еще успею переодеться, — решительно говорю я, когда терпение окончательно драпает с места. — У меня есть классический белый костюм и…

— Это хорошо, — перебивает мою горячку Гарик. И властным взмахом руки перебивает попытку заговорить. — Но украшения… Так сейчас модно? Не слишком вульгарно?

— Это последний тренд… кажется.

У меня сбивается речь, потому что я не отношу себя к девушкам, фанатично следящим за модными веяниями, хоть и считаю себя одевающейся со вкусом.

Гарик сует руку в карман пальто, достает оттуда бирюзовую коробочку с белым чуть примятым бантом.

— Возможно, это подойдет лучше?

Я икаю.

Довольно громко, чтобы прикрыть звук рукой.

Гарик напряженно ждет.

— Это Тиффани? — У меня немного сводит дыхание.

Мой «жених» подталкивает подарок мне в руки, так что приходится повозиться с бантиком, потому что он никак не хочет аккуратно сниматься, а я очень хочу потом обязательно закрыть все как было.

Да, потому что хочу сделать еще один миллион фото!

И мне плевать, кто что будет думать!

Не каждый день и далеко не каждая женщина получает в подарок заветную коробочку от «Тиффани»!

Внутри, на черном бархате, лежит толстая цепь из розового золота с сердечком, украшенным фирменной надписью.

Я сплю?

Это… очень дорого.

Это ох… очень-очень дорого!

— Примеришь? — Не дождавшись моего ответа, Гарик негуманно выдергивает украшение на свет божий и за какие-то секунды меняет мою бижутерию на обновку.

Зеркало напротив подсказывает, что теперь я точно выгляжу… идеально.

Не только из-за Тиффани за почти миллион рублей.

Из-за улыбки и румянца.

И потому что стоящий за моей спиной мужчина как-то очень медленно, с налетом аристократичной небрежности, накручивает на палец локон моих волос. И если на этот короткий ролик наложить романтическую музыку, я готова поверить в то, что любовь — это не всегда про звезды из глаз и сопливые страдания.

— Это тоже входит в часть нашего соглашения? — Стою, боясь пошевелиться, чтобы не испортить красивую картинку в отражении.

— Что именно, Маша?

Гарик позволяет волосам свободно соскользнуть с его пальца, но тут же наматывает новую прядь. Есть в этом что-то от игры в кошки-мышки. И, несмотря на всю романтичность момента, я чувствую нотки опасности, как будто мои красные тельца в крови уже сгоняли в будущее и узнали там что-то не очень радужное.

Но что может быть не так?

Наше соглашение исключает недосказанности.

— Украшения от «Тиффани», — поясняю свой вопрос.

— Мы ужинаем с моими родителями, дорогая. Моей матери очень не понравится, что моя невеста пришла в дорогой ресторан, на котором мы объявим о помолвке, в цепочке из крашенной под золото проволоки. У нее глаз на «дорого», даже если твоя подделка безупречна.

Я сглатываю, мысленно благодаря свои кровяные тельца за сигнал об опасности.

Ужин с родителями.

Ужин с женщиной, которая будет оценивать каждую надетую на мне вещь.

— Было бы проще, если бы предупредил меня заранее, дорогой, — пытаюсь подыграть его холодному безучастному тону, но это бесполезно. Меня уже трясет. — Я бы выбрала что-то более… традиционное.

— Ты выглядишь именно так, как должна выглядеть девушка, которая еще не знает, что сегодня станет моей невестой. Так что, — он ловко стаскивает кольцо с моего пальца, небрежно бросает его в вазочку на тумбе, куда я всегда кладу ключи, мелочь и жвачки из карманов, — это пока лишнее.

— У тебя есть еще одна бирюзовая коробочка? — Меня потряхивает.

Внутренний голос орет, что самое время притормозить этого парня, пока я окончательно не слетела с катушек, не понимая, что происходит.

Гарик как будто читает мои мысли — берет за плечи, уверенно сжимает, подбадривает улыбкой. Но все это… очень правильно и очень вовремя. Он репетировал или просто знает, что, когда и как нужно сделать, чтобы не дать женщине ни единого шанса опомниться?