— Правильно я понимаю, что у тебя опять что-то стряслось? — Стас, как обычно, начинает разговор без стандартного «Привет». — Когда мы виделись в прошлый раз, у тебя был вид женщины, которая скорее поцелует шпалу на морозе, чем перезвонит такому как я.

— Ты уже украсил елку? — нервно смеюсь.

— Неа.

— Ты же покупал игрушки, — пытаюсь вспомнить, видела ли в его руках коробку с елочными украшениями.

— Ближе к телу, Отвертка.

— Пригласи нас на Новый год. Как друг.

— Нас? — переспрашивает он.

— Меня и дочку.

— Я за город еду, у меня там Избушка на Курьих ножках, но с печкой. Устроит вас?

— Да, — с облегчением выдыхаю я. — Конечно, да. Спасибо.

— Только, Отвертка. — Слышу, как он озадаченно скребет голову. — Единственное, что я знаю о детях — это что они мелкие, орут, ходят под себя и у меня их, слава богу, пока нет. Так что нянька из меня так себе.

— Я возьму много памперсов, и Даша прекрасно спит всю ночь.

— Ну тогда договорились. Хавчик не бери — я все куплю. До связи.

Стас удивляет меня с первой минуты встречи.

Я настояла на том, чтобы пересечься в маленьком кафе на окраине столицы — не хотела, чтобы он заезжал ко мне домой. Не потом что опасалась слухов или разговоров за спиной — мне уж давно плевать на мнения людей, которые для меня ничего не значат и никак не влияют на мою жизнь.

Просто, когда Гарика не стало, я поклялась себе в трех вещах.

Никогда не влюбляться.

Никогда не выходить замуж.

И никогда не приводить в наш с им дом других мужчин, даже просто друзей.

Но, по-моему, Стасу было все равно, где меня «перехватить» — только снова предупредил, что может немного задержаться и, кажется, проворчал в трубку что-то про тупоголовых «мажоров на папиных тачках».

Я ставлю свой «Мерседес» на стоянке неподалеку от кафе — на всякий случай оплачиваю сразу неделю. Передали сильные снегопады, так что из пригорода вернуться в Москву может быть проблематично. Наверное, меня бы должна была насторожить перспектива провести с почти незнакомым мужчиной наедине столько времени, да еще у черта на рогах, но я привыкла доверять интуиции. По крайней мере, по работе она меня точно еще ни разу не подводила.

В кафе заказываю кофе в термос — здесь он на удивление хороший, помню его еще со времен студенчества.

И еще две коробки с пончиками — когда еще устраивать себе гастрономические загулы, как не на зимних каникулах. Стас сказал ничего не брать, но свою лепту я внесу. Хотя бы минимальным взносом.

— Ыыы! — Дашка громыхает ложкой по столу, и я пытаюсь отобрать ее, виновато извиняясь сразу перед всеми сразу.

— Лисица, а ну-ка прекрати вести себя как маленькая колючка в заднице, — в шутку ругаюсь на нее, но Даша только скалится, довольная, что за эту проделку ей точно не влетит.

Повоевав с ней еще несколько секунд, все-таки отбираю ложку и даю мягкого Карыча, которого она везде таскает с собой, словно личный талисман.

Стас появляется, как и предупреждал, с небольшим опозданием — своим здоровенным телом как будто еле втискивается в небольшую дверцу, быстро находит нас взглядом и жестами показывает, что хочет взять кофе. Я в ответ трясу термосом и коробкой с пончиками.

Он широко улыбается, подходит и без стеснения отвинчивает крышку термоса, чтобы сделать пару глотков.

— Привет, мелкая, — поглядывает на Дашу с видом человека, который ничего в жизни не боится, кроме вот этой мелкой пигалицы. — Я — Стас.

Даша с интересом его разглядывает.

Она никогда не боялась незнакомых, по крайней мере до тех пор, пока те не начинали лезть к ней руками или травить глупые мозгодробительные считалочки.

— Это — Даша, — представляю я. — Когда ведет себя хорошо — Лисёнок, а когда вредничает — Лисица.

— А если совсем разойдется, то Лесоповал? — предлагает свой вариант Стас и очень осторожно пожимает Дашкину ладошку.

Правда, в этот момент у него такое выражение лица, словно пришлось целовать лягушку.

Ну, по крайней мере, он абсолютно искренний — мужчины не влюбляются в детей с первого взгляд, а в чужих детей — даже с десятого. Хотя, мне-то какая разница?

— Пойдем, а то через час снег обещали на всю ночь.

Он запросто закидывает на плечо две мои большие спортивные, а третью, поменьше, берет в свободную руку. Я чуть не умерла, пока тащила все это от машины в кафе, еще и с Дашкой на руках, а он несет как будто пуховую перину с минусовой отметкой на весах. Но, впрочем, наши с ним габариты и сравнивать нечего — он реально Великан, я таких больших мужчина в жизни не видела, а ведь привыкла ровняться на своего отца, которого жизнь не обидела ростом сто девяносто сантиметров.

Стас точно выше, раз я ему еле-еле макушкой до плеча.

— У меня детское кресло… — говорю я, старясь не глотать морозный воздух и одновременно успевать за своим спутником. — Нужно… забрать из машины. Она тут… недалеко… на… стоянке.

— Да не ссы ты в тапки, Отвертка, — говорит Стас, останавливаясь на этот раз возле темно-красного «Джип Вранглер» — Есть кресло.

Он открывает заднюю дверцу и на пассажирское сиденье действительно пристегнуто автокресло — хорошее, добротное, не из дешевых, с самым высоким уровнем безопасности. У меня в машине точно такое же.

— Эммм… — Даже не знаю, как на это реагировать. Он его купил? Если я предложу вернуть деньги, снова обзовет принцесской?

— Не «эээ», а садитесь. Я твои баулы в багажник закину.

— Это не баулы, а запас одежды на пару дней. Минимальный, между прочим. Когда у тебя появятся свои дети ты меня еще вспомнишь, когда будешь просто собираться с ребенком в гости.

— Да черта с два, — посмеивается Стас, и мне остается лишь догадываться, какой части моей фразы адресовалась эти издевка.

Даша любит ездить в автокресле, и всегда радуется, что сидит высоко, удобно и может смотреть в окно. А когда Стас находит какую-то ретро-волну со старыми советскими шлягерами, еще и энергично сучит ногами, задорно распевая на все лады свое любимое «ыыы».

— Это дом одного моего приятеля, — рассказывает Стас и немого снижает скорость, потому что снег уже начинает лепить в лобовое стекло. — Он когда-то крепко попал в денежную струю, тратил деньги направо и налево. Думал, что поймал бога за бороду. Купил участок, начал строительство, а потом началась непруха.

— И ты решил помочь ему продать имущество с молотка?

— Нет, сначала я одолжил ему денег. Дважды. А потом, когда он пришел в третий раз, сказал, что не благотворительный фонд. В общем. Он решил свалить искать счастье в Европу, собирал деньги на первое время, так что я получил дом в счет долга и еще одного «транша». Дом не достроен, так что сорян — я предупреждал насчет избушки.

Сначала я пару раз прокручиваю в голове его слова. И только потом осторожно интересуюсь:

— Ну, крыша над головой хотя бы есть?

Я взяла кучу теплых вещей для Даши, но перспектива спать в холодильнике немного пугает.

В зеркало заднего вида Стас только многозначительно вскидывает брови и на перекрестке сворачивает на дорогу, вдоль которой нет ни намёка на поселки или любую другую цивилизацию.

Мы едем еще примерно час — на маленькой скорости, потому что в метель и в сумерках дорогу не видно от слова совсем, и не помогают даже противотуманные фары.

Так что, когда останавливаемся, я только с трудом могу разглядеть что-то вроде каменного забора и высоких автоматических ворот. И, судя по тому, что Стас не останавливается сразу за ними, «избушка» точно не на куриных ножках — место под сад и беседку тут точно есть.

— Так, посидите пока в машине, — говорит Стас, загоняя «Джип» под навес, кое-как огражденный кирпичами с одной стороны. — В доме холодно, я занесу вещи, включу отопление и обогреватель в гостиной.

Ждать приходится где-то полчаса. Потом он возвращается за нами, уже без куртки, в одной футболке и модных спортивных джоггерах. Мне никогда не нравилось, как этот фасон сидит на мужчинах, потому что спереди это выглядит слишком метросексуально, а сзади… ну, как полный памперс Дашки. Но Стасу идет, видимо потому, что у него ноги — как у модели, от ушей.