Присмотревшись, Сара увидела, как двое закутанных в тряпки мусорщиков что-то подтаскивают из своей зловонной трясины двумя шестами. Это был еще один комок тряпок, который те выволокли на берег. Один из них нагнулся, разматывая его. Внутри, среди мокрого тряпья, был человек, точнее что-то, что должно было быть человеком. Его тело покрывали многочисленные язвы и нарывы. В каких-то местах конечности почернели, на руках и ногах не хватало почти половины пальцев. Вены на нем вздулись, сплетаясь в черную паутину сосудов, разносящих по организму пропитанную отравой кровь.

– Там кто-то умер. – вздохнула Сара, наблюдая за двумя мусорщиками, вытащившими погибшего товарища.

– Привычное тут дело. – покачал головой Руди.

Один из мусорщиков задрал рукава, снимая ручные обмотки. Его пальцы тоже были черные, ногти уже давно отвалились, а ладони покрывали набухшие вены. Своими руками он снял с лица часть своей импровизированной защиты и натянутые очки, запотевшие от испарений. Под всей этой кучей тряпок оказалась девушка. Ее волосы были стрижены почти налысо, где-то на затылке уже словно начиналась гангрена. Лицо ее было бледным, хотя скорее мертвецки-серым. Тощая и высокая, она рыскала своими тоненькими ручками по голому телу погибшего, срывая с его пальцев какие-то кольца, открыв рот в поисках вставных зубов, а затем сорвав с шеи медальон из чего-то блестящего. Ее напарник схватился за свой шест, отпихнув ее и выхватив из рук кулон павшего мусорщика, и пока та пыталась подняться, сам полез обыскивать труп. Девушка схватилась за свой шест из стали, заостренный на конце и с абсолютным спокойствием на лице вонзила тот в спину мародера. Тот повалился в трясину, медленно погружаясь в мусорную бездну. Девушка надела кулон, натягивая стальные кольца на пальцы. Затем ногой пнула обнаженный обобранный труп в воду и, воткнув свое «копье» в землю начала натягивать на руки свои тряпки. В ее глазах была такая безмятежность, когда она смотрела на двух трупов, медленно утягиваемых в бездну зеленой гнили, будто все это было обыденностью, которую она проходила каждый день. Одевая капюшон, мусорщица, как показалось Саре, глянула в сторону товарных вагонов, несущихся над нею туда, куда ей путь закрыт по праву рождения. Девушке показалось что ее грязные черные глаза посмотрели прямо на нее, заметив ее взгляд посреди небольших окон вагона. В них читалось презрение и ненависть. Будто, окажись она там, рядом с этой девушкой, она разодрала бы ей горло зубами, словно дикарка.

Сара отпрыгнула от окна, прижимая к лицу свою повязку. Она отошла, усевшись с другой стороны вагона и отвернувшись от света, проскользающего через открытые окна.

– Что там увидела? – спросила Сэм, глянув на нее.

– Да так, – соврала Сара. – ничего.

Следующие несколько часов запах все еще витал внутри вагона, напоминая о кошмаре, сквозь который пронесся товарный поезд с ними внутри. Сара постоянно потирала руки, ее раздражало все вокруг и возникло навязчивое желание погрузиться в теплую ванну и никогда оттуда не вылезать. Не проходило ощущение, будто испарения остались на коже, въелись и та начнет разлагаться, словно тело того бедняги, которого выловили из этого отравленного болота. Сара постоянно обтирала ладони о джинсы, ерзала, не в силах избавиться от ощущения того, что этот несмываемый запах останется с нею навсегда.

Даже когда они удалились от свалки настолько, что чистый воздух выбил из вагона все тошнотворные ароматы, Сара все еще не могла нормально вдохнуть или заглотнуть слюну, потому что омерзительный запах стоял в горле, проник в легкие, копошась там, словно могильные черви. Девушка потирала руки друг о друга, об одежду, то ее все равно передергивало каждый раз, когда она позволяла себе заглотнуть в легкие побольше кислорода.

– Что, сильно впечатлила помойка? – стягивая с лица повязку, сказала ей Саманта.

– Можно сказать и так. – кивнула Сара.

– Это еще не самое жуткое. – хмыкнул Руди, все также нелепо и по-дурацки улыбнувшись вовсе не к месту. – Если тебя потрясло это, то лучше не выглядывай в окно вообще.

– О, пытаешься меня напугать, Руди? – издевательски сказала она.

– Если честно – то да. – усмехнулся тот.

– Хуже жизни, чем у этих ребят, мне тоже сложно представить, – сказала Сэм, смачно сплюнув в угол вагона и поморщившись. – типа, ощущения после них остаются отменные.

– Меня до сих пор коробит. – вздрогнула Сара.

– Постарайся расслабиться, – развел руками Руди.

– Легко сказать. – поудобнее уселась девушка. К ней подошел пес, приветливо тыкая мордой ей в шею. Сара не смогла сдержать смех несмотря на свой депрессивный настрой, потому что до жути боялась щекотки.

Это зрелище заставило даже хмурую Сэм, которая сморщившись смотрела куда-то в пустоту, улыбнуться. Девушка потянулась за рюкзаком, начав там поиски съестного.

– Я до жути проголодалась. Так, что тут у нас. – запустила она руку внутрь, обшаривая рюкзак. Внутри нашлись галеты и какой-то доисторический мерзкий соус, который Сара купила год назад и не смогла есть из-за его сладкого привкуса, оставив тот в холодильнике и забыв до настоящего момента.

Саманта поделила пачку галетов на всех, обильно помазав печенья себе и Руди этим соусом, Сара в ужасе попросила ни капли не проронить на ее долю, воспоминая, насколько чудовищно приторным был его вкус. Уже сейчас галеты дались легко и вместе с ними изо рта куда-то пропал привкус тухлой рыбы и мусорных испарений. Жуя их Сара забывалась, выкидывая из головы мрачные пейзажи мусорных болот.

Молчание висело в воздухе уже достаточно долго. Сара поудобнее устроилась в уголке, потирая руки и заметив, что они заметно иссохли. Кожа на ладонях шелушилась, сползая. Внутри нее застыл немой крик.

– Боже, что это? – глухо сказала она, глядя на свои ладони.

– Не ты одна, подруга. – пожала плечами Сэм, показывая свои ладони. – Нам не помешает помыться, при ближайшей возможности.

– Эти свалки, что, настолько токсичны? – девушка потерла руками друг о друга, наблюдая как иссохшая кожа ссыпается на ржавый пол, словно пыль.

– Не свалки, а их испарения. – поправил Руди.

– Это, случаем, не смертельно? – с грустью глядя на свою кожу, спросила Сара.

– Ну, пока ты не притрагивалась к этому мусору – нет. – улыбнулся Руди.

– Как же те люди не умирают, шагая в нем по пояс?

– Он шутит, – хмыкнула Саманта. – но тут полно радиации и токсичных испарений. Типа, не стоит лишний раз высовывать что-либо из вагона, когда мы проезжаем мимо этого дерьма.

– Мне их даже жаль. – вздохнула Сара, сжимая кулаки. Они были такими сухими, словно их покрывала короста. Девушку передернуло. Ее бедные руки уж точно этого не заслужили и она пожалела о своей любознательности и желании рассмотреть эту помойку поближе.

Следующие несколько часов вплоть до ночи они проезжали вдоль побережья, пока солнце заходило за горизонт. Сара постоянно ерзала, поворачивалась и не могла найти себе места. Ей казалось, что ей хочется есть, спать и ее тошнит одновременно. Мимо мелькали города, имевшие характерные названия. Поначалу она даже удивлялась тому, как Бей-39, Бей-27, Бей-16 похожи на ее родной город, пока каждый из этих поселений на побережье не начал казаться ей донельзя похожими. Те же строения, кирпичные коробки, среди которых копошатся кучки людей. Те же святящиеся вдалеке неоновые вывески, с абсолютно той же назойливой рекламой. Даже проектировка была похожей, различаясь лишь в зависимости от ландшафта вокруг. Когда они проезжали, останавливаясь уже мимо десятого такого города, Саре наскучило каждый раз выглядывать из окна, чтобы увидеть очередного близнеца родного поселения. Она задумалась, насколько же серо она живет, раз все города вокруг построены по одной и той же схеме. Может, где-то в очередном прибрежном городе без имени живет, предположим, девочка Сара, которая превозмогая себя встает по утрам, чтобы отправиться с подругой в надоевший почтовый терминал. Садится на один и тот же монорельс, вдыхая запах одних и тех же обеззараживающих химикатов. За окном промелькнули очередные серые коробки-дома и поезд прошел очередной контрольно-пропускной пункт.