– Классные принципы. – хихикнула Сара. – Только всем и всегда все равно не поможешь, – она вздохнула. – как бы сильно не хотелось.

– Значит надо пытаться в меру своих возможностей. – сделала еще один глоток из бокала Роуз.

Они замолчали, принявшись за еду усерднее. Стоило признать, Сара никогда не ела такой вкусной лапши. В меру твердая, с большим количеством специй и политая непонятным, но приятным маслом, да еще и с кусочками рыбы и креветок, эта лапша была достойна звания лучшей в жизни девушки. Блюдо Роуз же было не слишком приятным на вид, однако та уплетала его достаточно быстро и ей, кажется, нравилось.

– А что насчет этих бункеров-то? – доедая свою порцию, спросила Сара. – Как ты думаешь, для чего они?

– Понятия не имею. – покачала головой Роуз. – Могу лишь предполагать, что какие-то лаборатории. Ты же взяла там что-то? В той комнате, которую вынюхал пес?

– Да, но рюкзак в твоей машине.

– Что там было? Какое-то фото и карманный голопроектор? – попыталась вспомнить Роуз, задумчиво подняв взгляд.

– Да. Какая-то девушка на фото и эта штуковина. – кивнула Сара, утирая губы салфеткой.

– Голопроектор еще работал, ты говоришь?

– В нем было только шипение. – ответила та.

– Я посмотрю, конечно, но суть одна, узнать, что на нем, мы сумеем навряд ли. – разочарованно сказала Роуз.

– Ну мы и в бункер не надеялись проникнуть. – улыбнулась Сара.

– То, что его до нас вскрыла эта твоя Тиффани, кажется, еще не значит, что мы сделали это сами. – Роуз поправила свои дреды на затылке. – Может даже и не вскрывала. Скорее всего какой-нибудь агент из Атланты, или что-то вроде того. У них есть доступ почти куда угодно.

– Даже в чью-нибудь квартиру? – удивилась Сара.

– Даже в чью-нибудь квартиру. – вздохнула Роуз. – Потому у меня на двери кроме электронного замка под ключ-карту есть еще несколько засовов и цепочка.

– Жесть.

– Бесспорно. – Роуз снова посмотрела в сторону улицы, попивая воду из бокала. Снаружи проехал большой черный автомобиль с значком комендантской стражи. Он ехал медленно и неуклюже, но выглядел защищенно и грозно.

– Как ты думаешь, что там могли исследовать? – спросила Сара. – В лаборатории этой, если это конечно лаборатория была.

– Что угодно. – Роуз не оторвала взгляд от улицы, потирая ножку бокала. – Это и вовсе мог быть бункер времен Соединенных Штатов. Может, хранилище провизии, или наоборот, боеприпасов.

– Тогда почему он затоплен?

– А вот это уже хороший вопрос. – кивнула Роуз.

– И зачем туда приперлась Тиффани, если не знала, что мы там? Она была явно удивлена. И еще, кажется, считала, что Сэм с нами?

В этот момент Сара почувствовала, что ей стало неловко. На деле ей не хватало Саманты, как бы она не пыталась прогнать эту мысль из головы. Ведь за последнее время они столько пережили вместе, а теперь она ее ненавидит, это уж точно. Не стоит и надеяться на какие-то чувства. Было бы хорошо если бы Саманта теперь с ней хотя бы поздоровалась. Или вовсе была жива. Ведь она так и не объявилась с тех пор.

– Может, искала там что-то, как и мы? – задумчиво спросила Роуз скорее саму себя. – Кстати, насчет Сэм. Как там она?

– Понятия не имею. – опустила взгляд Сара.

– Она не пришла обратно? – насторожилась Роуз. – Боже. Теперь и я буду волноваться о ней.

– Ну ведь ты сама говорила, там была станция, поезд и все такое. – прикусила губу Сара. – Не могла же она пропасть вот так вот просто? Или, ты хочешь сказать, что ее могли…

– Я ничего не хочу сказать. – прервала ее Роуз. – Да, твоя подруга не сахар. Она себе на уме, грубиянка и не имеет понятия политкорректности в принципе. Но она тоже человек. И мы не имели права оставить ее там. Я позволила чувствам диктовать свои действия в тот миг. Боюсь, что теперь жалею об этом. Человек должен мыслить рассудком, а не сердцем.

– Предпочитаю доверять больше сердцу. – помялась Сара, не сразу решившись сказать это поперек Роуз.

– Почему так?

– Если слишком часто думать и забыть о чувствах, то, наверное, станешь злой и стервозной. У меня была одноклассница, Ханна, – Сара постаралась отогнать из головы жуткие воспоминания, кровь и боль. – не знаю, как она сейчас, но она всегда хотела казаться такой умной. Всегда искала какую-то колкость и даже к своему брату была холодна.

– Люди по-разному понимают трезвое мышление рассудком. – сказала Роуз. – Для кого-то это лишь точный просчет и анализ своих действий, а для кого-то – броня от всего ненавистного вокруг. Такой вот щит из интеллекта, за которым они прячут то, что осталось от их прежнего мышления. Как раз-таки, мышления чувствами.

– Ты, как я понимаю, относишься к первой категории?

– Скорее предпочитаю думать, что я к ней отношусь. – холодно ответила Роуз, потупив взгляд.

Не найдя, что ответить, Сара тоже взяла свой бокал, принявшись попивать из него освежающую водичку и смотреть за людьми в окне. Каждый раз, когда она смотрела на улицу, она будто наблюдала за какими-то небольшими историями. Вот идет дама с собакой, а вот молодая парочка перешёптывается о чем-то. Или вот, грузный мужчина, поправляя штаны, выходит из-за угла. Пара полицейских, держа в руках дубинки яростно на что-то сетует, или проезжает гламурная девушка, явно жалея, что купила электромобиль без крыши перед такой зимой.

Наконец к ним подошел официант, спросив, будут ли они заказывать что-то еще и они, решив больше не тревожить заведение своим присутствием, покинули эту обитель комфорта, вновь выйдя на уличный мороз. Сара засунула руки в карманы, чувствуя, как в пальцы тут же вцепился мороз. Заскочив в машину, она захлопнула за собой дверь, тут же щелкнув на кнопку обогревателя. Пес на заднем сиденье радостно тявкнул, вновь их увидев.

– Что, уже и в приборной панели разобралась? – усмехнулась Роуз, глядя как Сара уверенно прибавляет теплоту в салоне.

– Просто увидела разок, как это делаешь ты.

– Внимательность, это хорошо. – завела автомобиль журналистка.

Они выехали с ресторанной парковки, разворачиваясь в сторону объезда. Так как центральная площадь все еще была заблокирована, нормальным быстрым путем к дому Роуз было не подобраться. По городу все еще ходили люди с плакатами, тут же увиливая в переулки, когда мимо шли полицейские или маршировали отряды коменданта Моралеса. Судя по новостям, люди на площади с трудом переносили зиму, а выпускать их оттуда никто не собирался. Несмотря на палатки, костры и обогреватели, жизнь там, в огромной толпе, была не сахар.

В Атланте словно захотели специально затравить бастующих, вывернув против них их же монету. Выставляя это за попытку контроля над ситуацией, комендант просто запер людей на морозе и холоде, блокпостами затрудняя поставку припасов, а постоянными проверками, патрулями и черными машинами, парящими в воздухе днем и ночью, нагоняя страх на остальной народ. Люди в Мейконе ненавидели Атланту. И люди же в Мейконе больше других ее боялись, каждый день видя в искорёженных зданиях и полуразрушенных кварталах, какой бывает ее ярость. Сару эти виды развалин пугали и завораживали одновременно.

По радио, после очередного музыкального трека, переключились на новости. После прогноза погоды, в эфир подключился второй диктор, сообщая о самой тиражируемой статье дня. «Самые свежие новости в колонке Мегган Янг. Довоенные катакомбы под Джорджией. Проделки Канадской разведки? Испытания биологического оружия? Тайная база мирового правительства? Оформите доступ всего за несколько кредитов.»

Роуз нахмурилась, стукнув кулаком по рулю, и вздохнув.

– Вот сучка. – сказала она. Настолько непривычно было слышать подобное от Роуз, что Сара не смогла сдержать смех.

Она перегнулась на заднее сиденье, чтобы взять свой рюкзак и, попутно, почесав пса за ухом. Открыв один из отсеков, она достала оттуда фото и голопроектор. Роуз, стараясь разорваться надвое, пыталась следить за дорогой и за содержимым сумки одновременно.

– Не работает? – спросила она. Сара подтвердила свои слова, щелкая по парочке кнопок, которые были на устройстве. Шипение, и больше ничего.