Сара не смогла сдержать улыбку, вспомнив как Руди изрисовал плакат первого министра на станции в Бей-41. Некоторые вещи, видимо, никогда и нигде не меняются. Насыпавший ночью снег явно мешает рабочим стоять ровно и они с трудом балансируют, соскребая со стен въедающуюся краску. Идущий сбоку от нее, пес, кажется тоже с интересом рассматривал граффити.
Дальше по улице рисунков на стенах становилось меньше, но девушка не прекращала обращать на них внимание. Некоторые просто поражали воображение. Вот на стене гордо красуется сцена двух обнаженных любовников, вот рядом с ними огромный робот обгрызает небоскребы, на следующем здании танцуют животные, одетые в кожаные крутки, на пару с ними огромный скелет выкуривает сигарету, покрывая дымом выжженный маленький земной шарик. А вот голубоглазая девушка в солдатской форме бродит среди деревьев, собирая в наплечный мешок небольшие ядерные грибы, растущие между стволами. На других зданиях красуется уже менее понятное Саре искусство и четкие формы и выверенные линии уступают место абстракции, где реальность стирается, обращаясь в узоры, цвета, орнаменты, разноцветные кляксы, разводы и отпечатки окрашенных ладоней на стенах зданий.
Теперь поворот направо, сверилась Сара с картой в телефоне, врезавшись в идущего мимо мужчину. Тот проворчал, закурив сигарету и пошел дальше, пиная перед собой жестяную банку от газировки. Собака тявкнула в его сторону, но он не обратил никакого внимания. За углом следовали жилые кварталы. Людей здесь было неприлично много, от чего Саре стало не по себе. Ей никогда не нравились эти толпы. Казалось, что они сожмут тебя, не давая вдохнуть. Что тебя ограбят или начнут приставать. А при ней даже не было пистолета.
Местные жилища не внушали доверия своим видом. Обшарпанные, грязные здания, где стрит арт заменяют оскорбительные надписи на стенах, сообщающие о том, какие же все вокруг мудаки. Люди толпятся на улицах и балконах, распивают пиво и курят, сидя прямиком на холодном асфальте земли. Даже падающий снег им не помеха. Полуголая потная женщина с балкона зовет сына домой, но тот не окликается. Орда ребятишек гонится с палками за скулящей собакой, скрываясь в переулке, а вот какая-то девчонка с непритязательно посеревшей кожей и грязной джинсовой курткой наблюдает за разборками двух молодых людей, нацепляющих на руки кастеты, громогласно заявляя всем вокруг что тот, кто оставит противника без сознания получит ее на целую ночь. Заметив это два старых работяги в серых костюмах, сидящих на пороге дома, который они явно ремонтируют, начинают посыпать нынешнюю молодежь отборными ругательствами, сворачивая в косяки синий порошок.
Сара засунула руки в карманы, сжимая, лишь бы не задеть кого-то из местных и не нарваться на агрессию. Пес старался нагонять ее, виляя между людьми вокруг. Девушка постоянно оглядывалась на него, потому что только присутствие грозного защитника в виде внушительной собаки позволяло ей идти сколько-нибудь уверенно. Все улицы выглядели дикими, жестокими и напоминали трущобы, разве что, тут не так уж и сильно воняло. Стоило ей подумать об этом, как в нос ударил тошнотворный запах растворительной жидкости, которую несколько рабочих заливали в канализационный люк напротив. Один из них палкой пытался выбить что-то из колодца, ратуя на трупы, забивающие стоки. Уж трупы ли крыс он имел ввиду? Сара надеялась, что да.
Рядом с дверьми дома, мимо которого она прошла, напротив урны с мусором у входа лежала грязная коробка, в которой ютились новорожденные котята. Маленькие и слабые, они возились внутри, прижимаясь друг к другу, чтобы согреться. Сара подошла чуть ближе, стараясь держать наготове руку, если придётся остановить пса. Однако тот горделиво подошел вместе с ней, с высоты глядя на детенышей в коробке. Они запищали от страха.
– Какие милые. – улыбнулась девушка.
Из-за угла выскочила кошка, отбросив в сторону полуразодранную тушу облезлой крысы и, встав в боевую позу между Сарой, псом и коробкой, зашипела, выгнувшись и подняв хвост. Девушка отступила на шаг назад, но пес остался стоять, наблюдая, как обнажив клыки с когтями, старая облезлая мама-кошка встает на защиту своих детей. Несколько секунд поглядев на нее, пес развернулся, отходя за спину Сары. Кошка немного успокоилась, но все равно не спускала взгляда с обходящей ее стороной Сары.
Ей стало немного жаль животное, вынужденное рыскать посреди зимних улиц в поисках еды для себя и детей и довольствоваться мерзкими плешивыми крысами. Однако рядом она не заметила какого-нибудь магазинчика, чтобы прикупить на пару долларов чего-то съестного для кошачьего семейства.
Она была уже недалеко от дома тети Мэри, осталось пройти еще пару поворотов. Пересекая череду улиц, на которых столпились перетерпевшие ночь бастующие, Сара подметила, что они словно и не чувствуют усталости. Все еще вооруженные плакатами и табличками, небольшая их группа стояла на площадке перед кинотеатром, размахивая плакатами с погибшей девушкой. Кто-то разбил палатки вокруг бочки с горящим мусором, где грелись те, кому холод все же проскользнул под куртки. Видимо такие «очаги» демонстраций находились по всему городу.
Девочка с плакатов и правда казалась еще очень маленькой. Кто бы мог подумать, что она мертва. Люди с фотографий всегда кажутся такими живыми, особенно если ты их не знал. По спине Сары пробежали мурашки от той мысли, что Саманта тоже учувствовала в подобном. Банды и преступления в Мейконе были привычным делом, но осознавать, что Сэм – их часть, даже после всего, получалось с трудом. В конце концов представить, что она дралась взаперти, в клетках посреди районов, в которые трусливые полицейские ночью не суются, как-то не укладывалось в голове. Да, она представляла собой не идеал человека, но даже для нее это был уж слишком. Биться с людьми за деньги, а быть может и дозу. А может, и насмерть. От этих мыслей даже заболела голова.
В местном кинотеатре, площадь перед которым заняли бастующие, было несколько ярких премьер. Голографические анимированные постеры фильмов, вывешенные на нем, бросались в глаза своими цветами или картинками. Сара не была мастаком кинематографа, но все что сейчас было на экранах ее не особо впечатляло. Несколько скучнейших боевиков, которые так никто и не научился снимать, постер драмы, изображающий женщину под дождем, неоновыми каплями льющемся по экрану, и какой-то странный артхаус с омерзительным изображением прокаженного на плакате. Что самое жуткое, очередь из подростков выстроилась в кассу именно за этим фильмом.
И вот она наконец добралась до нужной многоэтажки. Стоило признать, эта выглядела лучше, чем остальные, хоть нижние этажи и были полуразрушенными, но их на славу заделали какими-то подпорами, в которых обустроили жилище люди. В некоторых из «квартир» на нижних этажах даже не было дверей. Внутри люди ограничивались скромными кроватями, стульями, столами. Некоторые вывешивали белье прямиком в коридорах. Тут же толпились местные обитатели, бурно что-то обсуждавшие. Вообще-то сюда задувал холодный ветер с улицы, удивительно как люди жили тут, с дырами в стенах и без дверей. Хотя Сара подметила, что отопительные системы не пострадали и вероятно, только это помогало хоть как-то поддерживать теплоту в этом месте.
Пробираясь через людей, разносивших вещи и куда-то спешащих посреди неуютных коридоров, она попыталась пролезть перед толстым мужчиной, сидевшем на перевёрнутом железном ведре и, невзирая на холод, одетым в одну лишь майку да штаны. Он сделал глоток какой-то дряни из бутылки и схватил Сару за руку.
– Слышь, сюда с животными не положено. – прохрипел он, кивая на собаку. Сара попыталась выдернуть руку из цепкой хватки этого недалекого, но не вышло.
– Отпустите меня. – сказала она.
– С какого хера? Я сказал тебе с животными… – но он не успел договорить, пес тут же схватил его за вторую руку, одернув ее и мужчина, крикнув, выронил из руки бутылку, которая покатилась по полу, разливая содержимое. Он отпрыгнул от Сары, схватившись за кровоточащий укус и отступил на пару шагов. – Убери от меня эту тварь!
