– Повтори, как ты меня назвала? – стараясь держаться пристойно, сказала Роуз.

– А ты, типа, не расслышала? – усмехнулась Сэм. – Я сказала: заткни пасть, тупая обезьяна.

Роуз сделала несколько шагов назад, пока Сэм перевела взгляд на Сару, проведя языком по губам. Она подалась вперед, но девушка, скрепя сердце, не отступила. Тогда Саманта схватила ее за куртку, одернув в сторону и толкнув. Сара рухнула на неровный асфальт, глядя, как Сэм вновь прицеливается и нажимает на курок.

Грохот винтовочной очереди озаряет ночное шоссе. Вспышки выстрелов, мелькая, освещают все вокруг будто бы на мили. Оружие, грохоча, трясется в руках Саманты, она стреляет в сторону мерцающих вдалеке фар, не жалея пуль. Раскаленные гильзы вылетают в воздух, кружась и сверкая в огне очередей, рушась на землю, словно дождевые капли. Щелчок затвора сообщает о том, что патроны кончились и Сэм, не капли не раздумывая, достает из рюкзака новую обойму, повторяя все по новой.

Ребенок, потрясенный зрелищем, не прекращает кричать, пока Лили прижимает его к груди, от ужаса прислонившись к машине. Пес подскочил к лежащей на земле девушке, обнюхивая ее. Роуз склонилась над Сарой, осматривая, все ли с ней в порядке. Затем вскочила, направляясь к Саманте, но, когда у той вновь кончились патроны и она направила винтовку на журналистку, та все же отступила. Сэм начинает обшаривать рюкзачок в поисках обойм. Эти несколько мгновений ее рука обыскивает внутренности сумки, так ничего и не находя. Наконец запустив руку в соседний отсек рюкзака, она достает последнюю обойму, заряжая ее в оружие.

На этот раз из ствола со свистом вылетают мерцающие снаряды, оставляющие за собой в ночи длинные полосы света. Они исчезают вдали, вместе со светом фар. Он тухнет, пропадая из виду. Но Саманта все жмет на курок, глядя как трассеры с позором пропадают в ночной темноте. Последняя гильза падает на землю под ногами Саманты, усеянную катающимися по асфальту горячими гильзами, красными от жара. Они медленно остывают, теряя свой багряный оттенок и сливаются с темнотой ночи, исчезая из виду. Вокруг наступает тишина, нарушаемая лишь хныканьем Бена, который прижимается к груди матери, пряча в ней лицо.

Еще несколько секунд они стоят неподвижно, как Сэм опускает оружие, вынимая из него последнюю обойму и кидая ее в бескрайнюю темноту обочины. Теперь ее скорченное от гнева лицо видно лишь в тусклом свете задних фар.

– Что ты творишь? – Роуз встает перед ней, перехватывая винтовку и отводя ее ствол в сторону.

– Не твоего ума дело. – ответила ей Сэм.

– Ты только что выпустила в сторону чьей-то машины несколько обойм запрещенных патронов из запрещенного даже для полицейских оружия! Ты подвергла наши жизни опасности, пытаясь остановить машину! Ты, вероятно, убила кого-то, кто всего лишь ехал за нами! Это, уж позволь, – сорвалась на крик Роуз. – моего ума дело!

– Заткнись к чертям, твоего мнения и мнения твоей сестрички никто не спрашивал, ниггерша! – ответила ей Сэм, сплюнув на землю.

– Шовинистская свинья! – Роуз толкнула ее, отпустив винтовку, в которую вцепилась, и Сэм сделала шаг назад. – Вон! – она указала в сторону железной дороги, вдалеке на которой, кажется шел поезд. – Вон из моей машины! Убирайся!

– Я и не собиралась в ней оставаться, сука. – Сэм кинула в Роуз винтовкой, но та успешно отскочила и оружие с грохотом свалилось куда-то на обочину.

– Да успокойся же ты! – вскочила Сара, обойдя пса и подбежав к ней. – Что ты делаешь? Эти люди помогли нам! Дали нам жилье, еду, решили помочь доехать до города. Но нет, ты же у нас вредная заносчивая сволочь! – кричала девушка, даже не пытаясь фильтровать слова. – Ты готова красть, угрожать, убивать, что угодно, но не принять чью-то помощь!

– Хоть раз подумай головой, а не жопой! – рявкнула на нее Саманта. – Нам не нужна помощь этих тварей. Нам не нужна помощь дочурок полицейских, министров, президентов и пидарасов.

– Это я думаю жопой? – выпалила Сара. – И это мне говоришь ты? Это из-за тебя мы в дерьме! Это ты спалила квартиру какому-то наркодиллеру! Ты задолжала ему! Не я! Не Роуз! Не ее семья! А ты! – ткнула в нее пальцем Сара, чувствуя, как у нее внутри разгорается пожар.

– Решила встать на сторону своей новенькой черной подружки?

Саманта отступила еще на шаг назад, растерявшись. Расстёгнутый рюкзак болтался у нее на руке, пока она сжимала, потирая, его ручку.

– Я тебе не собачка, которую можно приласкать, когда хочется и пнуть посильнее, когда ты не в себе! – крикнула Сара.

Сэм на секунду застыла, ошарашенно глядя на нее. Сара сама не сразу поняла, что только что выпалила.

– Да, и правда, – сказала Саманта как-то скованно, зажато. – Ты не собачка. Ты самая настоящая тупая овца.

– Я? Овца? – тяжело вздохнула Сара, чувствуя тяжесть внизу легких. – Это ты угробила мою жизнь! Ты не сделала ничего хорошего! Ты пришла и ко всем чертям разнесла мое приятное тихое существование, которым я была довольна, представь себе! Ты просто взяла и все испортила! Ты всегда берешь и все портишь.

Сэм секунду промолчала. Гнев на ее лице сменился негодованием, а затем, оно выражало только разочарование. Глубоко хлебнув воздуха, Саманта покачала головой, неуверенно удаляясь назад.

– Знаешь, что? – холодно сказала девушка, пронизывая ее ледяным взглядом. – Пошла бы ты нахуй, Сара.

Шаг назад. Другой. Остановившись и запустив руку в карман, она достала оттуда карту, предназначавшуюся для Сары и кинула ее в девушку. Та, врезавшись в ее грудь, свалилась на асфальт. Лицо Саманты исчезло в темноте и лишь темный силуэт, обернувшись, удалялся прочь, слабо освещаемый светом фар. Он растворялся в ночи, удаляясь в сторону рельс, словно кто-то смешивал разнотонные темные краски. Закинув за плечо рюкзак, она уходила, не оборачиваясь и Сара не так уж и желала, чтобы она обернулась.

– Знаешь, – сказала тихо Роуз, глянув на Сару. Свет фар бликами отражался в стеклышках ее очков. – я пойму, если ты решишь пойти за ней.

– Не решу. – отрезала Сара, нахмурившись и опустив взгляд. – Пошли отсюда.

Глубоко вдохнув холодного воздуха, Сара закашлялась и пошатнулась, но Роуз успела вовремя ее поймать. Собака тоже шастала у ног, словно подстраховывая девушку. Роуз молча проводила ее к машине, где уже успела усесться внутри Лили, покачивая на руках Бена, который все еще стонал и всхлипывал. Она напевала ему какую-то колыбельную, но пыталась успокоить скорее не его, а себя. Было видно, как ее руки тряслись, держа ребенка.

– Твою мать… – прошептала Пинки, поправляя шляпку.

– Я иногда сама поверить не могу в то, что она творит. – покачала головой Сара, опустив взгляд и прикрыв глаза руками. Пес навязчиво сел рядом, дыхнув теплотой ей в шею.

– Не стоит разочаровываться, моя дорогая Сара, – беззаботно ответила Роуз, пытаясь сохранить на лице спокойствие и потирая рукоять руля.

– Люди в принципе довольно омерзительны. – со злобой прошептала Лили.

Сара закашлялась, потирая грудь, которую обгладывала болезнь. Двери опустились, вновь изолируя машину от внешнего мира. Заиграла тихая музыка, чертовски напоминавшая Саре знакомую с детства гитарную мелодию. Тем хуже ей становилось с каждым ударом по струнам. Машина плавно покатилась, удаляясь от места происшествия. Сара прижалась к холодному стеклу лубом, чувствуя как-то приятно освежает. Позади блестели в свете фар раскатившиеся гильзы, растворяясь в темноте. В зеркале маячил исчезающий силуэт. Огни вдалеке загорелись, но они принадлежали надвигающемуся по монорельсу поезду.

Тишина безмолвно пожирала ее изнутри, заставляя снова и снова переваривать в голове произошедшее. Это был предел, высшая точка кипения, словно развязка. Теперь она сидит, молча потирая головой холодное окно машины, в окружении людей, которые вступились за нее и не бросили. Это было странное чувство. Когда люди, в которых ты веришь, обращаются против тебя. Ты смотришь в глаза, которые уже не пылают былой теплотой. В них только трупный холод и усталость. И презрение.