— Кошмар! — неожиданно вскрикнула она.

— В чём дело?

Она закрыла все панели, и положив руки на колени, посмотрела прямо на меня.

- Вынуждена заметить…, что дело тут на много сложнее…, совсем не то, что я ожидала.

— И что же вы ожидали? — напрягся я.

Она поджала губы, и впервые приняв серьёзный вид, сказала.

— Его перековали.

[1] Допрос третьей степени — аналогично «допрос с пристрастием».

[2] Кошка (кошка- девятихвостка) — (англ. Cat o'nine tails) — плеть с девятью и более хвостами, обычно с твёрдыми наконечниками, специальными узлами либо крючьями на концах, наносящая рваные раны. Выражение «вытащить кота из мешка», пошло именно — от вытягивания кошки девятихвости из сумки, прежде чем выпороть.

Глава 16. Фрида

МЕЛАНИ РОШ

Мы проехали через парадные ворота головного офиса Провиданс. Аэрокар плавно лавировал по светлому дорожному покрытию, приближаясь к сердцу нашего фальшивого мира. От былого восхищения не осталось и следа, было только презрение. Длинная дорога, окружённая большой толщей воды тянулась вплоть до высоченного конусовидного купола здания Провиданс. Я нервно сглотнула, когда увидела толпы журналистов, толпящихся у дверей. Почувствовала руку отца, на своей.

- Я надеюсь, у тебя хватит благоразумия, говорить только то, что необходимо. На тебе сейчас лежит большая ответственность, дочь.

Посмотрела на отца. Он боялся, что я начну говорить про настоящую суть Провиданс? Про то, что за ужасы творит эта машина? Или, что все люди — лишь масса для ублажения жизни меньше двух тысяч человек? Отец знал, что мне многое известно, хоть и не говорил об этом вслух. Я встретилась с ним глазами. Почему раньше не замечала эту тьму, таящуюся внутри него…?

— Выходи, — холодно сказал он.

Водитель уже подошёл открыть дверь. Я подала ему трясущуюся руку, на что он помог мне выйти.

Толпа взревела.

— Госпожа Рош, расскажите нам, что произошло?!

— Что с вами делали террористы?!

— Кто они?!

— Вы знаете, где они находятся?!

— Счастливы ли вы вновь оказаться дома?!

Охрана подошла сопроводить меня к конференц-залу, я же, опустив глаза, в спешке постаралась уйти от папарацци. Вещание будет идти в прямом эфире.

Когда мы оказались внутри, я с досадой оглядела зал и присутствующих, тут были лишь крупные шишки Правящих, самый узкий круг. Во главе ложа сидели члены «четверки».

Журналисты, как назойливые комары, ввалились в зал, следом за мной. Мой телохранитель, распихивая их, проводил меня к трибуне. Туда же подошёл мой отец.

Эти стервятники начали задавать свои науськивающие вопросы. Я старалась отвечать кратко, не вестись на провокации. Меня спрашивали обо всём на свете, вплоть до того, что я ела в минуты своего пленения, и прочее. То, с каким интересом, за мной наблюдал Правящий круг, не давало мне покоя. Они буквально проглатывали слова, хватая каждое слово, к концу интервью меня куда больше стали напрягать они, чем журналюги.

Эта адская пытка закончилась ближе к вечеру, уже стемнело, я жутко устала, особенно, учитывая, что всю прошлую ночь не спала.

— Безмерно рад вашему возвращению, юная мисс, — сказал Виктор Нюберг, стоящий плечом к плечу с Ким Мен Хо, который подражая Виктору слегка поклонился мне, в знак приветствия.

— Девочка цела? — спросила взволнованная Фрида Раббинович, женщина подошла и бесцеремонно начала тискать моё лицо. Я опешила от её настырности, попыталась отпрянуть, но она не дала мне этого сделать.

— Госпожа Раббинович, пожалуйста, мне неприятно, не делайте так, — уже в открытую, я стала отмахиваться от её рук.

Правящие даже не придали значения её бестактности. Наконец она оставила меня в покое, и я моментально отскочила от неё подальше, хотела, как раньше, спрятаться от всех за папиной спиной, но «как раньше», больше не было и не будет. Я отошла на дистанцию, от всех.

— Николас…, вдруг с девочкой что-то произошло бы! Что было бы тогда? Я в ужасе от того, что она говорила на интервью! Питалась чем попало, режим — какой попало! Это так ты за ней присматривал?!

— Успокойся Фрида. Главное, что сейчас она цела и невредима. Мы её обследовали сразу по приезду, у неё прекрасные показатели здоровья, нет смысла переживать за что-либо!

Фриде был уже 131 год. Она была невыносимой женщиной. Катастрофически невыносимой.

— Посмотрим, Николас, не приведи случай…, если что-то не так! Ты знаешь, что будет потом!

Я уставилась на отца, впервые в жизни, видела, чтоб с ним кто-то так разговаривал.

— Фрида, твои угрозы ни к чему. Сбавь свой пыл. Все будет прекрасно, мы работаем точно по дневнику, без каких-либо отклонений. Это был форс мажор, но мы его разрешили.

— Раббинович, я думаю, не стоит драматизировать, мы все рады, что девочка цела.

Наверное, впервые за всю свою жизнь, я не промолчала.

— Все понимаю, но никого не смущает, что я всё слышу? Вы разговариваете обо мне, смею заметить.

Четверка уставилась на меня.

Фрида выпучила глаза на моего отца.

— Чистая и невинная, как слеза, они говорили! — она с прищуром посмотрела на меня, будто сканируя. — Что с тобой сотворили эти чудовища?! Моя милая, красивая девочка. Ещё и исхудала как!

— Ничего со мной не сотворили, — я раздраженно посмотрела на отца. — Папа, отвези меня домой, я очень устала.

Фрида положила руку на моё плечо, на что я отпрыгнула от неожиданности.

— Не смотри так милая, — женщина мягко, успокаивающе погладила меня. — До своего дня рождения, ты останешься у меня.

Я уставилась на женщину, будто впервые вижу.

— Простите, я не совсем понимаю вас, — я встревоженно посмотрела на отца, на что он лишь медленно покачал головой. — Извините, конечно, это очень любезно с вашей стороны, но я вынуждена вам отказать. Я очень устала и хочу…

— Вот именно что, моя красивая Мелания, сейчас мой водитель заберёт нас домой. Твой отец сам предложил это, сказал, что ты многое перенесла после … случившегося с тобой кошмара. У меня есть внучки, твои ровесницы, ты сможешь подружиться с ними, расслабишься, развлечёшься.

— Я хочу домой…

— А-ну живо, марш в машину! — не выдержав, рявкнула на меня женщина, и резко потянула за собой.

Отец лишь сложив руки на груди, кивнул и ушёл о чём то разговаривать с Ким Мен Хо, не обращая на меня внимания. Я поджала губы, и обречённо глянув в его сторону, нехотя зашагала за Фридой Раббинович.

Глава 17. Гены памяти

КЛАУД ДЮБОН.

— Впервые такое вижу, — сказала Камилла, с любопытством изучая глазами лабораторные панели.

— Я, признаюсь, тоже, — ответила Асдис при этом, интенсивно накручивая кончики волос на свой палец.

— Но…, как такое возможно…?

— Полагаю, это работа био — программистов. У Провиданс есть огромный штаб биопрогеров, их еще называют ментальные программисты, слышали когда ни будь о таких?

— Неа… — без энтузиазма протянул Маркус.

Асдис закатила глаза:

— Ну, скажем, это мои коллеги. Вам, с вашими технологиями, ещё далеко до такого, но вот Провиданс… на наглядном примере показала, что ей такое очень даже под силу. Признаюсь, даже я впечатлена.

Камилла наклонила голову и, прищурившись, спросила девушку:

— А вы, стесняюсь спросить, сами кто?

— Понимаю, что тебя заинтересовала моя специфика работы… и по контексту, можно было догадаться, что я тоже ментальный программист. Лучший, хочу заметить в Гипфеле! И при этом, я понятия не имею, что сейчас передо мной! Вернее, понимаю, но лишь частично, поверхностно, а вот как это работает, и каким образом пациента закодировали…тёмный лес, — на ее лице расцвела крайне зловещая улыбка, и, потерев ладоши, она недобро протянула, — Так и чешутся руки покопаться в его мозгах.

Я посмотрел на скрюченного Джошуа, который сидел, глядя в одну точку, как будто разум его пребывал где — то совершенно в ином месте. Асдис ввела ему транквилизатор, он напрашивался на это всю дорогу, финальной точкой стал момент, когда он откусил ухо удерживающего его Гипфелевского стража.