Мы сидели в просторном белом кабинете, где белым было абсолютно всё, даже сама она, от чего у меня слезились глаза. Единственным темным пятном — был я, в своей военной униформе.

Девушка закрепила шпильками длинную светлую косу так, чтоб та не болталась, надела на себя какие — то варежки, маску и подошла ко мне со странной штуковиной.

— Раздевайся.

— Что? Мы знакомы всего пару часов! — с возмущением сказал я.

— А по тебе не скажешь, что для тебя такое проблема, — с наигранно-вызывающей улыбкой сказала Асдис. — Раздевайся давай!

Я стянул с себя водолазку, и начал возиться с пряжкой ремня.

— Воу, низ можешь оставить, хотя ты конечно крайне привлекательная особь, даже экзотика в наших краях, — она пощупала чёрные волосы, и провела рукой по моей груди. Её белоснежная кожа сильно контрастировала с моей. Норды все до единого были бледнокожими блондинами, среднего роста. Исключительно однообразный генофонд. Конечно, я, при своём росте, тёмной пигментации волос и загорелой коже буду казаться экзотикой. — К сожалению, у меня к тебе исключительно научный интерес. По крайней мере, сейчас. — добавила в конце она.

— Какая досада.

На её лице появилась ухмылка.

— Крови не боишься?

— Ты издеваешься?

— Стандартный вопрос, — она безразлично пожала плечами и поднесла длинную трубку, толщиной с палец к моей шее. — Потерпи чуток.

— Почему, вы учёные так любите затылки?! — прохрипел я, когда она воткнула её в мою кожу. Я стиснул зубы, пока она что — то там вертела. Когда дело было законченно, она вытащила свой инструмент, вытерла кровь с моей спины, ушла к своему столу, вылила каплю содержимого на большую стеклянную панель, и открыла голографическое меню.

Действительно, их технологиям стоило подивиться. Сидя сбоку, я видел, как она увеличивала изображения на экране, двигая руками в воздухе, расширяла каждую клеточку, пока не добралась до моей ДНК. Я сам видел ее впервые, воочию. Мои брови поползли вверх. Когда говорили, что ДНК искр светятся, я ожидал нечто другое. Мои макромолекулы были в какой — то белёсой оболочке, которая под разным углом всё равно оставалась непроницаемой.

— Всегда представлял себе, что они реально светятся, видать, воспринимал это слишком буквально.

Она разглядывала экран с открытым ртом, как заворожённая:

— Это просто прекрасно, это такое чудо… — её глаза блестели, когда она двигала цепь, увеличивала, рассматривала. — Ты настоящее чудо, подойди сюда, посмотри сам, — она увеличивала ядро клетки до тех пор, пока не дошла до макромолекулы ДНК, затем указала на подсвечивающуюся спиралевидную цепь. — Посмотри, вот твоя родная спираль, а вот это — перековка. Обе части цепи комплеменатрно соединены друг с другом, а вот — та чужеродная ДНК, азотистые основания частично заменены из чужеродных спиралей. Их подсадили к твоей цепочке, из ДНК животного. РНК используется ДНК в качестве матрицы, перенос генетической информации из ДНК в РНК, а из неё уже траснлируется в…

— Я знаю, что такое ДНК, не настолько безнадёжен.

Она замолчала и приблизила белёсую молекулу, которая просто оставалась каким — то шариком при любом увеличении.

— Видишь, это твои родные азотистые основания, их содержимое невозможно увидеть, и в этом все чудо. Когда проводились первые эксперименты над искрами, без модификаций, выясняли, что вы крайне развиты, во всех аспектах, венец человеческой эволюции. Идеальные гены, без мутаций, без ошибок. Я всегда мечтала увидеть это своими глазами. Было интересно, как вам внедряли ДНК животного, при этом внешне это никак не сказывалось, — она внимательно рассмотрела меня. — Настолько ювелирная работа….

— Ну да, наверное, ты забыла, сколько искр было изуродовано до тех пор, пока эта работа стала, наконец, ювелирной. У первых подопытных были визуальные изменения, у Патрика есть архивы, жуткое зрелище.

— Правда? Надеюсь Великий марл даст когда — ни будь посмотреть….

— Так ты объяснишь мне, зачем ты затащила меня в свою лабораторию, хотела унять свой научный интерес и посмотреть на меня изнутри?

— Что? — она рассеяно проморгалась. — Нет, нет, конечно же. Смотри, — она открыла на панели какой-то файл, и увеличила его, рядом с моей молекулой ДНК появилась другая, определённо нормального человека, я не особо видел разницы, разве что цвета отличались. — Вот, это — ДНК нашего пациента.

— И что с ней не так?

Она максимально увеличила её, начала листать, пока не наткнулась на тёмный сгусток, обхвативший азотистые основания и выпускающий из себя какие-то кружочки.

— Вот он герой нашей сегодняшней программы.

— И что это?

— Это тот вирус, о котором я говорила. Неорганический. Нано-технологии. А вот это, — она указала на кружочки. — Это ген Arc. Он подменяет естественные гены РНК на свои, посылая одну и ту же информацию. Другими словами — он не трогает ДНК, он подменяет полученную на её инструкции РНК, на свою — синтетическую. Не знаю, что за установка ему задана, и что за информацию эти клетки разносят, но судя по всему, команда дана— предоставлять информацию в штаб Провиданс, ну как один из вариантов, ну или типа того, я постараюсь извлечь одну единицу и обследовать её. Эти клетки размножаются и захватывают все больше частей цепи. Из того что я смогла понять — процесс к сожалению, необратимый. Пациент не умрет, но…, его клетки памяти, были частично стерты и заменены на другое сознание. Ведь ген Arc…, это неизменный компонент "генома души". Этот вирус повреждает не тело, а… душу, меняет сознание.

— Докторша, я никогда не любил биологию. Мне достаточно того, что я применяю её ежедневно на себе на практике, с самого моего рождения, может, скажешь, зачем ты притащила меня сюда?!

— Да, да, прости. И если что — я не докторша! Я учёный — биопрогер! Это абсолютно разные вещи!

— Мне всё равно, — я сложил руки на груди.

— Как часто тебе говорят, что ты хам?

— Никогда, — с оскорблённым достоинством сказал я.

— Так, всё! Не отвлекай. Причина, почему ты здесь в том, что я подозреваю, что эту гадость вы подцепили где-то на поверхности. Это нано-технологии — и владеют ими только в Провиданс. Раз ты был в отряде, ты тоже мог её зацепить, но у тебя всё чисто. Я проверила.

— И каким образом, это могло попасть в организм?

— Возможно перорально, воздушно — капельно, глаз почесал, надышаться могли…, по-всякому. Я думала сначала про мутации…, но это никакая не мутация, потому что инородные тела — не природного происхождения.

Я нахмурился, вспоминая нашу вылазку…, ничего необычного в ней не было. Хотя я был под контроллером в …

— Имеет ли значение, что я был в погружении?

Она задумчиво надула губы.

— Добавлю это в досье. Всё может быть…, давай дождёмся твоих солдат и посмотрим. Кстати, почему у тебя сейчас не светятся глаза?

— Я под блокаторами.

— А что они делают?

— Подавляют мою сущность.

— А ты родился со светящимися глазами?

— Нет. Они начинают светиться после перековки.

— А какого цвета у тебя были родные?

— Голубого.

— А ты помнишь Кузню?

Я покосился на неё.

— Да, например, когда я размозжил там с дюжину черепушек при последней диверсии.

— Я спрашиваю про детство.

— Нет, не помню…, я не могу понять, я на допросе? Давай лучше приступим к решению наших проблем.

Глава 19. Пряничный домик

МЕЛАНИЯ РОШ

Я никак не могла поверить в то, что происходит. Отец решил таким образом от меня избавиться? Зачем вообще была нужда ехать к госпоже Раббинович домой, я стояла на пороге её особняка, наблюдая как лакеи выходили один за другим, вынося из багажника аэрокара мои вещи, которые я забрала из отчего дома. Госпожа Фрида не разрешила брать мне много одежды, сказала взять только самое ценное и необходимое. Каламбур какой — то.

Переминаясь с ноги на ногу, я скромно ждала, пока хозяйка дома выйдет из машины. Делала она это очень медленно и с большим трудом, лакей помог вытащить ей ноги, затем подал руку, поднимая женщину с сиденья. Она небрежно махнула ему рукой, на что он, поклонившись, пошёл дальше выгружать сумки.