Я кивнул.

— Ладно. Мне и самой это интересно, так что я уже потихоньку занимаюсь этим.

— Спасибо.

— Клауд…, — она очень серьезным тоном обратилась ко мне. — Ты смотрел данные, которые я скинула тебе, по поводу износа организма? — она поджала губы.

— Смотрел, — мрачно сказал я. — Не говори пока что моим, хорошо?

Она кивнула и единственное, что сказала:

— Мне жаль.

Глава 45. Откровение

МЕЛАНИЯ РОШ

После такой суматошной ночи, я задремала.

Урсула вернулась в номер примерно через пару часов, лицо ее при этом было совсем понурым.

— С ним все в порядке? — как бы невзначай спросила я, оторвав голову от подушки и зевнув.

— Да, не переживай. Он даже в себя уже пришел.

— Я не переживаю за него! Мне все равно.

— Мел, не будь так жестока к нему. Есть причины, по которым он не хочет все тебе рассказать как есть. Дай ему шанс все объяснить.

— Этот свой шанс он потерял вчера. Знаешь, он делал много чего…, чего делать не стоило, но это…

— Да не сделал он ничего.

— Не надо защищать его!

— Ты просто ещё не успела узнать его хорошо. Он бы не позволил себе нечто подобное. И итак не сделал. Он мне сам сказал, а мне он никогда не врет.

Крохотный лучик надежды поселился во мне. Из моих легких вырвался глубокий выдох, но издала я его максимально тихо, стараясь не показывать Урсуле своего облегчения. Посмотрела на нее, на девушку, которую когда то знала как Сэм, мне стало настолько тоскливо…, я сказала ей:

— Знаешь, а ведь я действительно, очень скучала по тебе, по той Сэм, по тем дням, когда все было просто. Мне очень не хватало тебя, твоей поддержки. Вся эта реальность обрушилась подобно цунами. Порой было так тяжело…, все эти похищения, тайны, заговоры, да еще и твой этот Клауд…, я так устала.

Она подошла, и крепко обняла меня, прямо, как раньше.

— Все будет хорошо, Мел. Мы тебя в обиду не дадим. А Клауд…, раз у вас все так сложилось…, то я рада…, за него. Я предупреждала, что он не самый легкий человек. С его багажом прошлого, он продолжает твердо стоять на ногах. Иногда я поражаюсь его выдержке и силе духа. Но, скажу честно, никогда не видела его таким. Мне кажется, ты дала ему почувствовать вкус жизни, который он давным — давно потерял…. Он заслужил тебя.

__________________________________

Спустя несколько часов, мы спустились в столовую пообедать, затем Урсула повела меня к Асдис, всё в тот же кабинет. Четырнадцатая, как ее называли все, была без настроения, и даже ни разу никого не подколола и никому не съязвила. Она взяла у меня кучу анализов, и, натянув на лицо задумчивую гримасу, молча кропотливо работала «надомной».

— Зародыш ещё слишком мал, мне бы не помешало взять пункцию, для анализа. Но я не хочу пока туда лезть. Давайте, может, вы пойдете, мне нужно заняться другими делами, по важнее установления отцовства….

— Как будто в этом есть нужда…, — вяло сказала я.

— Это ты своему искорке скажи. Хотя он не понимает, что у него есть проблемы посерьезней, — она тяжело вздохнула.

— Какие еще проблемы?

Она не ответила. Вытащила из кармана ампулу с жидкостью оранжевого цвета, и покатала в руке. Потом крепко сжала ее в кулаке, и, опять еще тяжелее выдохнув, засунула обратно в карман.

— Это же провокатор, да? — спросила я.

Она рассеяно посмотрела на меня и, кивнув, ушла за свой стол.

— Идите, подождите а холле. Как будет готов какой-нибудь результат, я сразу сообщу.

__________________________

Мы шли по коридору, ведущему в номер Урсулы. Когда мы проследовали мимо номера 701, я остановилась.

— Чего? — вопросительно спросила Урсула.

— Ты не знаешь, он у себя? — спросила я.

— Недавно разговаривала с ним. У них сегодня планерка опять была, генеральская. Может, вернулся уже. Не знаю. Позвонить?

— Нет, не надо. Ты иди, я приду сейчас.

Она понимающе посмотрела на меня, и быстрым шагом пошла к себе. Я дождалась, пока она скроется за дверью своего номера, и долго собираясь с духом, всё-таки постучала в дверь номера 701.

Тишина.

Я постучала ещё раз. Опять никто не ответил. Тогда я сама попробовала открыла замок. Не заперто. Просунула внутрь голову. Внутри был все тот же мрак, и пахло сигаретами. Значит он дома. Я робко прошмыгнула внутрь, разулась, и, ступая босиком по мягкому ковролину, прошла вглубь комнаты.

— Клауд? — тихонечко спросила темноту.

Ответа не последовало.

— Клауд…? Ты тут? — чуть громче позвала его я.

— Зачем ты пришла? — внезапно послышался его голос из-за моей спины.

От неожиданности, я резко подскочила и обернулась в его сторону. Представшая моим глазами картина, определенно вывела меня из всякого равновесия.

— Что с тобой? — тихо спросила я, разглядывая его взъерошенный вид. Чуть лучше чем утром, однако…. Он был раздет по пояс, снизу были его военные брюки, и берцы[1]. Походу он действительно ходил на планерку. В его зубах, как всегда была зажата сигарета, а в руках был бокал виски.

— Что со мной? — тихо произнес он. — Какое тебе дело, что со мной.

— Я хотела поговорить с тобой, — я косо посмотрела на ряд пустых бутылок, стоящих на столе позади него. От дыма, в номере дышать тоже было нечем, подошла к окну, и открыла его, впуская в комнату свежий воздух.

— Девочка, у меня итак все крайне хреново. Если ты пришла поковырять мои раны, то ты крайне не вовремя, — он убрал сигарету в пепельницу, подошёл к тумбочке, вытащил оттуда ампулу блокатора, сел, затянул зубами на локте жгут, и отточено, на уровне автоматики, поставил себе инъекцию. Оскалился, стиснув челюсть, сжал руку в кулак, и стал ждать, пока боль стихнет.

Я подошла к нему, медленно, с осторожностью, унимая гул сердца, положила руку на его спину. Его мышцы моментально напряглись под моей ладонью, он резко выпрямился, и молниеносным движением перехватил мою руку, сжимая ее за кисть.

— Не делай этого, — холодно отчеканил он. — Говори что хотела, и убирайся.

— Хватит! Никуда я не уйду! — я обхватила его лицо руками, и повернула в свою сторону. — Нам надо поговорить, — сказала я, вглядываясь в глубины его янтарных…, затуманенных глаз.

— Как будто это что-то поменяет. И вообще, ты до этого, даже смотреть в мою сторону не хотела. Что же изменилось? Или, наконец, самосохранение заработало? Поняла, что ты тут исключительно под моим покровительством, и никому кроме меня не нужна? Хотя ты и мне — уже не нужна.

Я вздохнула, пропуская его колкость мимо ушей.

— Я говорила с Урсулой. Она…убедила меня, что я, возможно, была неправа, не дав тебе даже шанса объясниться. Конечно, мне с трудом верится, что можно хоть как-то объяснить те поступки, которые ты совершил, и особенно их оправдать. Но, она настаивала на том, что вполне может быть, я даже смогу тебя понять и простить….

— Простить… меня? А ты, или может Урсула спросили меня, нужно ли мне это прощение…, если я сам себя за это никогда простить не смогу?!

— Не понимаю…. Что ты имеешь ввиду? — с недоверием спросила я.

Он встал, тряхнул головой, снова взял свою сигарету и пошел к открытому окну.

— Объяснений хочешь? А ты уверена, что вынесешь то, что услышишь? Может, живи себя так, как живешь в неведении. Зачем тебе эта правда? Она ничего не изменит. Она не изменит нас, наше прошлое, не изменит того, кто мы есть. Это бремя, девочка, ноша, которую я был готов нести за нас обоих, — из его уст вырвался нервный смешок. — Наверное, я идиот, что после всего, продолжаю переживать за тебя и ограждать от этой информации. — Он фыркнул, засунул сигарету в рот и невероятно грациозно, для своего нетрезвого состояния запрыгнул на подоконник. Выпрямился в полный рост, пошатнулась, но удержался за боковые створки окна, а затем свесился наружу.

Я испуганно метнулась к нему. Он был не трезв, окно было без ограждений, а мы находились почти в ста метрах над землей.

— Ты что умом тронулся? Что ты творишь? — единственное, за что я могла его схватить, это за ногу, что я и поспешила сделать, пытаясь затянуть его назад.