— Хватит!

Моя охота провалилась.

Я сжал челюсть и, фыркнув, обернулся, посмотреть на того, кто посмел прервать мою забаву. Это была среднего роста подтянутая русая девушка с овальным лицом, длинной тугой косой, выглядящая года на 23. Фактически угадать возраст Норда — сложно, у них невероятно продвинутая медицина, так что, если ей все пятьдесят, я не удивлюсь. Одета она была в серебристый, сверхтонкий, как фольга, костюм, обтягивающий фигуру как вторая кожа. В Альпах стужа стояла лютая, казалось бы, чем может помочь такая одежда в холод, но ничего удивительного. Эти униформы Нордов выдерживают морозы до -70 по фаренгейту.

— Кто вы, и почему вы прерываете генерала на допросе, — сдвинув брови к переносице, недовольно спросил я, разглядывая незваную гостью.

— Ты не мой генерал, не здесь, в независимом полисе Гипфеле! — съязвила красотка, поднимая ладонь, показывая флуоресцентную татуировку. Первая руна. Понятно. Я подозвал солдата и передал обратно ему в руки кошку.

— И какая ты из дочерей? Восьмая? — ответил колкостью, на колкость я.

— Четырнадцатая, — у меня хватило такта не рассмеяться вслух. — Четырнадцатая дочь марла Ингара, — она окинула меня беглым взглядом, и, вскинув брови, с полным серьёзом сказала. — А это что, одна из разновидностей ваших варварских пыток? — она ткнула пальцем в мою голую грудь. — Я устала наблюдать за этими доисторическими неэффективными методами. Живо поднимите преступника с ног, и следуйте за мной.

Солдаты, испуганно переглянувшись, посмотрели на меня. Я, хоть и терпеть не могу, когда мешают и более того, вмешиваются в мои дела, нехотя кивнул им, давая добро.

Как никак, мы тут в гостях, традиции и уставы Нордов отличаются от везде-принятых, не хотелось показаться неблагодарным за оказанное гостеприимство. Эта девушка — особа королевских кровей, Четырнадцатая дочь марла Ингара, и даже не самая младшая, я мог смело сказать, что средняя. Их всего было — двадцать три. Что греха таить, марл Ингар славился плодотворностью, и при том, исключительно — девочками, конечно, от разных жён. Признаюсь, имён я их не знал, хоть и бывал в Гипфеле частенько. Но был неплохо знаком с рунами местных жителей, которые классифицировали их по разным кланам. Первая руна — королевская. Очень удобно, они протягивают руку поздороваться, и ты уже знаешь с кем имеешь дело. Не сладко, наверное, приходится марлу Ингару, если все его дочки похожи характером на эту — четырнадцатую.

— Вам явно польстили, генерал, когда сказали, что вы прекрасно добываете информацию. Давайте лучше я вам покажу, что такое настоящее мастерство.

Я оторопел от её наглости.

— И в чём же заключается ваше мастерство? — отчеканил я.

— Не хочу пугать пациента, увидите, — на её лице всплыла лукавая, не предвещающая ничего хорошего, улыбка. Мне самому стало не по себе, что уж говорить, сзади меня волны страха усилились многократно, я глянул через плечо на Джошуа. Неизвестность, судя по всему страшила его больше пресловутой кошки.

Дамочка поспешила выйти из нашей самодельной пыточной камеры, и скомандовала следовать за ней.

Я, натягивая на ходу водолазку, поравнялся с ней и задал вопрос:

— Как давно вы наблюдаете?

Она нажала на своё запястье, и из печати на ладони у неё отобразилась сфера, в которую она старательно вгляделась:

— Ровно 67 минут, — она убрала руку и посмотрела на меня холодным взглядом. — Меня отправила матушка помочь вам, когда узнала, что вы привезли в наш дом своего предателя. Вы должны понимать, что это — угроза для Гипфеля. Я знаю, что Муравейник — крайне отстал по технологиям, и убедилась в этом, наблюдая за вашими методами добычи информации. У нас есть — куда более эффективные методики. Не касайся это безопасности Нордов, мы бы не вмешивались в ваш «самосуд». И да, возможно мне стоит извиниться за проявленную грубость, давайте начнём с чистого лица, — она протянула мне руку.

— Я Асдис Четырнадцатая.

— То, что Четырнадцатая, я уже понял, Клауд Дюбон. — я пожал в ответ её руку.

— А… ааа…. Дюбон значит…, так вот вы кто. Признаюсь, мне не сообщили, кто именно из генералов проводит допрос. Значит, это вы, сын Великого марла, интересненько, — теперь она смотрела на меня с куда большим интересом. — Давно мечтала увидеть вас воочию, — она перешла на шёпот, наклонившись ко мне. — Это же вы — светляк.

Отвратительное слово. Меня называют по-всякому, шепчутся за спиной, и самое поганое, что я слышал в свой адрес — это светляк. Я свел скулы.

— Не поверите, но, если уж не имя, то предпочитаю «искру», — я натянуто улыбнулся.

— Ой, простите, я вас оскорбила…, вы уж извините, сами понимаете…, они же, обычно, против нас, «за», только вы, один единственный — на всех повстанцев. Мы хоть и стараемся держать нейтралитет, но всё же со светляками…, ой искрами…сталкивались, и не раз… и встречи эти были крайне болезненными. Психологическая травма, скажем так, — она хихикнула.

Я решил сменить тему.

— Так, а какими «методиками» вы обладаете?

В этот момент к нам подъехал большой вместительный фургон-аэрокар, из него вышли с дюжину военных Гипфеля, окружили нашего пленника, одели ему на шею тонкий, едва заметный прозрачный ошейник, и провели его в задний отсек фургона.

— Предпочитаю практику теории, лучше покажу на деле. Можете отпустить своих солдат, в них сегодня больше нет нужды. Вы же — быстрее садитесь в машину.

Дамочка умело раскидывалась приказами направо и налево. Мне же, привыкшему, что приказывать мне мог исключительно Патрик, это всё действовало на нервы.

Я молча сел на пассажирское сиденье, напротив Гипфельской принцессы.

— Куда мы едем?

— В лично мой научный центр, — она закинула ногу на ногу, и села в удобную расслабленную позу, расположившись на кожаном сиденье. Махнула рукой перед своим лицом, следом за её движением, перед ее лицом появилась огромная голубая голографическая панель, наслаивающаяся одна на другую. На каждом слое были отображены какие-то… человеческие биоритмы, куча данных, она их листала одну за другой.

Она заметила, что я с интересом наблюдаю за ней, и мило улыбнувшись, вновь вернулась к работе:

— Детально изучаю вашего клиента.

— Вы, я смотрю, времени зря не теряете.

Она исподлобья посмотрела на меня.

— А вы разве не знаете…, что время в наши дни — самый ценный ресурс?

— Всё никак не могу оценить его по достоинству, я человек с крайне консервативным взглядом.

— Варвар, иными словами, — скривив рот, хмыкнула она.

— Как вы получаете данные?

— Я же при вас надела на пациента анализатор…, ах да, простите. Всё время забываю о вашем подземном невежестве.

— Вы прямо сама любезность.

— А то! Анализатор полностью сканирует организм живого существа, предоставляя мне пакет всех данных. Я лично разработала программу, которая по этим данным составляет список возможных заболеваний, отклонений.

— Проще говоря, ещё одно детище Провиданс.

— Проще говоря, это моё детище, и моё главное научное достижение в жизни, чем я безмерно горда. И ничего общего с Провиданс оно не имеет! Абсолютно уникальная…абстрагированная, автономная, замкнутая сист…

— Я понял вас. Вы не против, если я закурю?

— Я против, могу угостить никотиновой жвачкой.

— На безрыбье и рак — рыба.

— Очень зря вы так говорите. Безвредный аналог вашей гадости, — она протянула мне коробочку жевательных резинок.

— Мой табак — натуральный, — деваться было некуда, и я взял одну пластинку из протянутой пачки. — У вас, к слову, есть классические сигареты в свободной продаже? Не хочу переходить на синтетику. В Муравейнике выращивался свой табак…

— В Гипфеле есть всё.

— Мне начинает нравиться ваш полис.

— Милости прошу, всегда мечтала заполучить ручную искру.

— Спросите моих курирующих врачей, они вам скажут, что это худшая затея в вашей жизни.

— Вы зря сомневаетесь в моих талантах, я очень даже…

Асдис резко замолчала и запорхала пальчиками по виртуальным кнопкам более усердно, при этом высунув кончик языка и прикусив его. Она полностью погрузилась в свою задачу, абсолютно забыв о моём присутствии.