— Это ещё не конец истории. — продолжила свой рассказ Женя. — Учительница физкультуры тоже оказалась новенькой в школе. Вот и столкнулись интересы двух дам. Маленькая, желая показать себя в новом коллективе сильной и бесстрашной, проявила лишнюю агрессию, а взрослая, боясь приобрести репутации всепрощающей клуши, из недоразумения раздула проблему и потребовала разобраться в случившемся.

— Вот поэтому физруком должен быть мужик. Лет сорока, чтоб и пошутить мог, и по шее дать. — резюмировал тренер Павел. — Так тебя чего в школу дёрнули? Гриша же не виноват. Пусть бы родителям этой новенькой мозг компостировали.

— Думаю, меня с Гришей подтянули в качестве свидетелей и заодно адвокатов. Он подтвердил, что сумкой целились только в него, а нервная физручка просто оказалась не в том месте и не в то время. Я признала, что дети просто недопоняли друг друга, пострадавшим сына не считаю, поэтому и наказывать её причин не вижу. — вкратце повторила сказанное в школе Женя. — С моим авторитетным мнением все согласились, учительница физкультуры успокоилась, наша классная порадовалась моей адекватности, и все разошлись по своим делам.

Оставшееся время обеденного перерыва Женя слушала рассуждения Павла о том, как тяжела учительская доля. Оказалось, его мама двадцать лет проработала учителем технологии, а в простонародье трудовичкой. Мягкая и деликатная по натуре, она воспринимала отсутствие интереса к шитью и кулинарии у девочек, предпочитающих прогуливать её уроки, покуривая за гаражами, как признание собственной слабости и некомпетентности. Ругаться она ни с кем не хотела, на учениц не жаловалась, но зато валерьянка и пустырник стали её постоянными спутниками. И только в последние пять лет, после того как женщина ушла из школы, специфический запах успокоительных настоев перестал витать в квартире родителей Павла.

Закончив обедать, они разошлись по рабочим местам довольные друг другом.

Удивлённый Паша не чувствовал досады из-за того, что впервые затронул тему своих родителей, о которых обычно не распространялся. Он и так раскрылся перед подружками по максимуму, признав свою нетрадиционную ориентацию, и обсуждать с ними все аспекты своей жизни казалось неправильным из-за чувства незащищённости. Но в этот раз Женя была непривычно милой, не язвила, поделилась занятной историей из школьной жизни сына, и его рассказ о матери пришёлся к месту.

А Евгения, вернувшись в свой кабинет, думала о том, что самым интересным для неё в тот день стал не разговор с учительницами, а знакомство с родителем провинившейся второклашки, упоминать о котором в разговоре с Пашей она не посчитала нужным.

Наблюдая за отцом девочки, представившемся просто Александром, Женя никак не могла определить, кого же он ей напоминает. Среднего роста и телосложения, с непонятным цветом глаз, прячущимся за тонкими очками, и со щетиной на щеках и подбородке, в которой, в отличие от шевелюры на голове, уже проглядывается седина. Ничего выдающегося в мужчине не было, но ей пришлось себя одёргивать, чтобы не пялиться на него.

Если Женя с сыном просто стояли рядом, хоть и выступали единым фронтом, то Александр свою дочь держал за руку и называл исключительно Машенькой. Машенька была на голову выше и килограммов на восемь больше Гриши, волосы девочки были заплетены в две тугие косички, а пухленькие щёчки алели, но так как она не поднимала на взрослых своих глаз, было не понятно, покраснела она из-за стыда или из-за негодования.

А вот отец девочки не скрывал своих эмоций. Он так искренне и без подхалимства извинялся перед молоденькой учительницей физкультуры, что Жене захотелось встряхнуть эту нервную девицу, чтобы она скорее перестала строить из себя жертву произвола восьмилетней хулиганки и заверила всех присутствующих, что всё это нелепая случайность, и претензий она не имеет. Когда его извинения были приняты, Александр поблагодарил обеих учительниц за их работу и пообещал провести с дочкой воспитательную беседу, чтобы следующая их встреча была посвящена отличным успехам Машеньки в учёбе и спорте.

«Вот это да. — поразилась тогда Женя. — Случись такое с Гришей, я бы намекнула этой истеричке, что возможно она недостаточно внимательна к своим подопечным, раз подобное происходит на её уроках. Да и стоило ли тащить детей на улицу бегать по лужам и простужаться?»

А как только всё, наконец, закончилось, и, попрощавшись с учительницами, Майоровы вместе с поспешившими следом за ними Александром и Машенькой вышли из кабинета, настало время ещё одних извинений.

С Гришей Машенька говорила сама, перед этим проследив, чтобы родители отошли подальше и не слышали сказанного. Женя видела, как сын ей что-то ответил, а потом по-мужски протянул руку. Девчонка руку приняла и так тряхнула, что Гришка покачнулся и чуть не упал на неё.

По идее, после этого все должны были разойтись по своим делам, но Александр предложил закрепить «мир» угостившись пирожными в ближайшей кофейне. И тут Женя поняла, кого же ей напомнил новый знакомый.

«Приятный, простой… как хороший парень Стас Сташков!» — осенило её.

Евгения даже не запомнила, как дала согласие и оказалась за столиком с Александром. Только сделав первый глоток кофе, она поняла, что Гриша и Машенька уже схватили по пончику, отсели от родителей и теперь увлеченно смотрят что-то на экране телефона девочки, а её отец рассказывает о том, что он программист и генетически передал дочери тягу к различным девайсам.

Свои старые размышления о том, как было бы здорово расширить жилплощадь за счёт покупки соседней квартиры, Женя давно позабыла, да и история сожительницы соседа, однажды переспавшей с Андреем, давно осталась в прошлом. Теперь она считала Стаса хорошим парнем, а думы перед сном, навеянные звуками, доносящимися из его квартиры, странным образом возвели его образ почти до идеала, а значит, и имеющий с ним общие черты Александр автоматически назначался достойным представителем человеческого рода.

А когда выяснилось, что уже год как мама Машеньки живёт в другой стране со своей новой семьёй, Женя обратила внимание не только на внутренние качества собеседника, но и на его внешность, которую сочла очень даже симпатичной.

Решение обменяться номерами было оправданно тем, что дети нашли общий язык, и будет неплохо ещё раз вместе сводить их куда-нибудь.

Ничего особенного не случилось, поэтому рассказывать об Александре, угостившем её кофе, Женя никому не стала. А так как Гриша не желал встречаться с роднёй и рассказывать о бесславной причине появления царапины на носу, то выходные они провели дома за генеральной уборкой и стиркой. Домашних дел накопилось много, о знакомстве с мужчиной, напоминавшем ей соседа, Женя подзабыла и, только обедая с Пашей, вновь вернулась мыслями в тот день.

Уже поздним вечером, лёжа в кровати, Евгения кое-что осознала.

Руслан с первой секунды воспринимался ею как мужчина. Нравиться, не нравиться — не столь важно, даже если ты счастлива и влюблена, таких, как Руслан, женщины всегда замечают. А вот Александр сначала рассматривался просто как родитель Машеньки. Практически бесполый индивид, который только благодаря сообщению о своём семейном положении заставил присмотреться к себе повнимательней.

Александр дал о себе знать спустя неделю. Это снова была пятница, и он позвонил Жене вечером, сообщил, что утром поведёт Машеньку в кинотеатр, в котором по выходным во время утренних сеансов показывают популярные мультфильмы прошлых лет, и предложил присоединиться к ним.

Объявляя Грише, что завтрашнее субботнее утро у него начнётся не как обычно, ближе к обеду, а пораньше, так как в одиннадцать они уже будут должны сидеть в кинозале, ожидая начала приключений миньонов, Женя не упомянула о том, в чьей компании состоится просмотр. Сам ребёнок спрашивать об этом не стал, а лишь довольно кивнул, похоже уже представляя, как раскрутит маму на самое большое ведро попкорна, которое он, конечно же, не доест и, скорее всего, забудет под своим креслом, как это уже бывало не единожды.