— А ты сначала папе или сразу дедушке про футбол сказал? — спросила она сына, закончив телефонный разговор.

— Сначала папе позвонил, он не ответил. А мне ждать некогда, я уже ребятам сказал, что в футбол играть буду, — объяснил спешку Гриша.

— Наверно, папа уже спать лёг, надо было сегодня утром позвонить, — заметила Женя, думая о том, не аукнется ли ей это, ведь Андрей так загорелся и заранее начал гордиться предполагаемыми успехами сына в футболе. — Дедушка на завтра договорился о пробном занятии. Он тебя отвезёт, а потом к ним домой поедете. В выходные мы переезжаем, со школы придёшь — сразу уроки делай, а то потом не до них будет, — сделала она внушение ребёнку, и когда он потопал в комнату, обратила внимание на Руслана. Он не выглядел рассерженным или расстроенным, но что-то изменилось.

— Хотел сам поучаствовать? — выдвинула Женя теорию. — Если ты думаешь, что идея посещения футбольных тренировок помогла бы вам с Гришкой сдружиться, то напрасно. Через неделю-другую он начнёт уставать и злиться с непривычки. Переезд, физические нагрузки — начнёт капризничать, и если в первом он ещё сможет тебя обвинить, то футбол будет на совести Майоровых.

Где-то на подсознании у Руслана гуляла даже ещё не цельная мысль, а намётка, что на теме футбола они с мальцом действительно могут сблизиться, обзавестись общим делом, что-то мужское, не связанное с Женей, и до этого момента он не осознавал, что рассчитывает поучаствовать в привлечении Гриши к спорту.

Не дождавшись реакции, Женя озвучила ещё одну причину, из-за которой не нужно вникать в этот аспект Гришкиного времяпрепровождения.

— Я погуглила. Там не просто кружок, где один спортсмен на пенсии работает за идею. Они себя именуют школой, в руководстве несколько директоров по всякой ерунде, и на что тянуть у родителей лишние деньги они точно придумают. А у нас с тобой и так есть, на что тратиться: тебе ещё свадьбу оплачивать и молодую жену баловать, а мне уродливое трюмо с платьем покупать и на машинку откладывать. Пока Гриша единственный сын и внук, Майоровым только в радость поучаствовать во всём этом. Нашу общую кроху баловать придётся нам самим, поэтому пока расслабься и лови момент.

Это её «лови момент», встряхнуло Руслана. Он и впрямь увлёкся самовнушением, настраивая себя на то, что нужно быть серьёзней, ведь он теперь в ответе за Женю и Гришу. Но нести ответственность и жить в постоянном напряжении не одно и то же. Когда все вещи перевезут, ему нужно будет привыкать делить свою территорию с пусть и приглашёнными и в последнее время долгожданными, но всё же захватчиками. Хватит ждать, когда всё устаканится, такого покоя, в котором он существовал раньше, больше не будет.

«Нужно престать загоняться, всё идёт по плану, а если что и случится, то моя всезнайка точно что-нибудь придумает», — думал Руслан, пока Женя принялась за мытьё посуды.

— А у меня есть посудомоечная машина.

— И ты ею пользуешься? — не оборачиваясь, спросила она. — Сейчас они почти у всех есть, входят в стандартный набор кухонного гарнитура.

— Ещё нет. Ради одной тарелки её включать странно, — ответил мужчина. — Мне проще руками помыть, чем копить гору грязной, чтобы было что загрузить.

— А мне проще постоять у мойки несколько минут или Гришку напрячь, чем ждать два часа, пока это сделает машина, — объяснила Женя, выключив воду. А потом вместо того, чтобы воспользоваться одним из кухонных полотенец или по-простецки вытереть руки о свою одежду, повернулась, сделала шаг вперёд, вытянула руки и хлопнула в ладоши.

— Женя, блин! — возмутился Руслан, не столько от брызг, сколько от неожиданности.

На его восклицание прибежал Гриша, который уже был знаком с таким легкомысленным поведением матери, потому что стоило ей обратить на него свой лукавый взор, как он, хихикнув, дал дёру, прежде чем она стартовала в его сторону, тряся перед собой мокрыми руками.

Благодаря её резкому повороту, волосы откинулись назад, открыв мужскому взгляду розовое тонкое ушко, смущающее размером свою обладательницу.

«Даже на уши её заглядываюсь… Со всеми потрохами меня захомутала».

Позже, когда Женя, ведя на поводке Тоньку, а Руслан, неся приготовленные для переезда вещи, вошли в лифт, разговор о посуде продолжился.

— А посуду бьёшь?

— Обычно нет, но у тебя в кухне кафель, а не линолеум, приземление на него ни стекло, ни керамика не переживут.

— Я про ссоры, — ухмыляясь её домовитости, объяснил Руслан. — Слышал, в порыве гнева трепетные дамы тарелки бьют.

— Я скорее тебя толкну, чем разобью то, что сама выбирала и покупала.

Выйдя из подъезда, Женя протянула Руслану брелок с ключами.

— Это я тебе ключи давать должен, а не наоборот.

— Это для завтра. Гришку Виктор Семёнович заберёт, а я после работы с Сашей пойду искать самую отвратительную вешалку и препротивный туалетный столик. Ты первым приедешь, перекусишь, а потом вместе машину загрузим и с Тонькой к тебе поедем.

— Уже к нам, — поправил её мужчина. — И самую отвратительную вешалку не ищи, брось все силы на столик. Пусть он будет первым среди худших. Сможем водить в спальню надоевших гостей, чтобы они пугались и поскорее проваливали куда подальше.

— Ты не любишь гостей, получается всех визитеров в спальню водить нужно? — хмыкнула Женя и, вытянувшись вверх и сложив губы уточкой, чмокнула его в подбородок. — Забудь о старых привычках, теперь в спальню ты приглашаешь только меня.

Пятничным вечером Олег и Руслан, сидя на Жениной кухне, ели суп и вели беседу.

— Тут важно сразу дать понять, что ты главный, и злить тебе опасно для здоровья.

— Прям опасно?

— Пару ударов тапком по заду, и посильней, чтоб было ясно, что это не игра и шутка, а заслуженное наказание, — учил опытный муж и отец.

— Специально бить не смогу.

— Так без повода и не надо. Это со всем повёрнутым надо быть, чтобы в трезвом уме заведомо слабого бить. Но если разозлит и доведёт, сам не заметишь, как прикрикнешь и дашь поджопник. Не сильный, но ощутимый. Идеально будет, если как у меня, с первого раза всё поймёт и будет слушаться, — похвалился Адоев. — Но у тебя случай сложнее, возраст и раздольная жизнь без крепкой мужской руки, под себя воспитать не получится, поэтому нужно завоёвывать уважение.

— Кнут и пряник, — кинул Руслан.

— Шоколадные пряники и вафли. Свежие, — в одной руке держа пакет, а в другой пластмассовое ведёрко с этими самыми вафлями, Саша, навалившись на стеклянную дверь, выскользнула на улицу к ожидающей её у входа в бакалею подруге.

— И сколько ты это будешь есть? — спросила Женя, прикинув, что пакет тянет на пару килограммов.

— Это не только мне. Немного вам к чаю отсыплю. Для тебя к кофе, — внесла коррективу довольная покупками Александра. — Нас дома трое, а в понедельник Люба придёт, её тоже угостить нужно, она пряники больше всего уважает. Так что тут дней на десять, а то и меньше.

«Нас же теперь тоже трое, — осенило Евгению. Нет, до этого мгновения о Руслане она не забывала, но вот о том, как это отразится на содержимом холодильника, не задумывалась. — Грибы готовлю на двоих, а супы варю в большой кастрюле, ведь Руслан в этом плане не балованный и согласен есть их на второй день».

Мужчины доели суп, и, взяв на себя роль хозяина, Руслан занялся мытьём посуды, в то время как Олег, поддавшись скуке и вялому любопытству, устроил себе самостоятельную экскурсию по квартире Майоровых, не обращая внимания на следующую за ним таксу.

Ничего кричащего о том, что жильё нуждается в мужской руке, не было. Стерильной чистоты тоже не наблюдалось, но Олег на своём опыте знал, что мальчишки и собаки всюду оставляют за собой мусор, и не важно, как часто пылесосить пол, дрессировать пса и учить вымахавшего мальчугана — крошки, волосы, шерсть: в лучшем случае будут только под ногами, а в худшем — на диване, столе и одежде.