— Я поговорила с Гришей о смерти, и кажется, он всё понял. Но когда он слышит, что я говорю с тобой по телефону, то передаёт привет не только тебе, но и папе. Для него этот дом — дедушкин дом, и мне не хотелось снова объяснять ему о том, что произошло.

— И больше никаких проблем? — не удержалось от вопроса Елена, чувствуя, что Жене необходимо выговориться, но для этого её нужно подтолкнуть.

— Ты сказала, что лучше папы не найти. — обводя пальцем узоры на скатерти, укрывающей кухонный стол, напомнила матери Евгения и спросила. — А что насчёт Андрея?

— Что он сделал?

— Изменил. Это была разовая акция, — скривила губы в усмешке Женя. — И я, кажется, его простила. Мы стараемся жить как раньше. Только он стал более… — она щелкнула пальцами помогая себе найти подходящее слово. — угодливым. А я стала раздражительней и злее.

— Ты не простила. Мы тобой не из тех, кто может такое простить. — убежденно произнесла Елена.

Спорить Евгения не стала, и больше на эту темы женщины не говорили.

Указанное в паспорте в графе «пол» слово отлично характеризовало животное, с которым познакомилась Женя, вернувшись в свою квартиру.

Трёхлетняя такса с нелепой кличкой Антония оказалась той ещё сукой. Андрею она досталась абсолютно бесплатно, раньше Антония принадлежала жене его начальника, но дамочка бросила мужа, укатив в столицу и оставив ему такую неподходящую для светской барышни собачонку. Мужику тявкающее напоминание о бывшей супруге уже порядком надоело, и он начинал подумывать о том, чтобы отвести собаку далеко в лес и пристрелить или просто оставить там. Муж не знал, откуда у начальника появилась информация о том, что он в поисках домашнего питомца, но в субботу вечером мужчина сам приехал к их дому. Помимо собаки, которая вполне комфортно ощущала себя, находясь в большой плетеной корзине, он привёз с собой двенадцать килограмм сухого корма, резиновое кольцо, которое всегда должно быть на виду, чтобы такса не начала жевать обувь, и набор мячей.

В темноте спальни Андрей целовал Женину шею, жалуясь на то, как ему было тяжко засыпать без любимой жены рядом. А она, зная, к чему это всё приведёт, удивлялась тому, как её тело может продолжать испытывать такое же сильное влечение к мужу, зная о том, что он её предал?

Но дальше поцелуев этой ночью у них не зашло. Сначала пара услышала цокот коготков, а потом, совершив несколько попыток, таксе всё же удалось взобраться на их кровать и улечься поверх одеяла. Слабые пинки Андрея собака проигнорировала, из-за чего он был вынужден подняться и за ошейник стащить её с хозяйской кровати. Вернувшись в постель, мужчина стал бубнить о неслыханной собачьей наглости, а Женя, обняв подушку, быстро уснула.

На следующий день семейным советом было принято решение переименовать таксу. И утром Женя выгуливала уже не Антонию, а Тоньку.

Наступил апрель, и Женя наконец-то разобралась в своих чувствах и мыслях. Слова матери о том, что они не из тех, кто способен простить измену, помогли ей определить своё состояние. Всё это время Женя находилась в ожидании. Похоронив отца, она действительно не была готова остаться без мужской поддержки, поэтому убедила себя в том, что простила мужа, и все эти семь месяцев подсознательно готовилась к жизни без него.

В разговорах со знакомыми с прежней работы она интересовалась у них о том, нет ли у них на примете мест, где может понадобиться человек с её профессиональными навыками.

В последний день марта Евгении исполнилось тридцать два года, и муж расщедрился на машину. Точнее на предложение купить поддержанное авто у какого-то проверенного человека. Он даже показал фотографии девятилетней, но всё ещё хорошо выглядящей машинки на своём смартфоне. Идея о собственном автомобиле женщине понравилась. Водить она любила, но ей лишь раз в пару месяцев удавалось воспользоваться своей доверенностью на машину Андрея, и то — дальше садика и супермаркета она не уезжала.

Но Женя отказалась не просто от покупки машины, но и от любого другого подарка. В тот момент она сама не понимала, что ей движет, и только сейчас осознала, что сохранила Андрею эти деньги, потому что предполагала, что вскоре ему придётся лишиться гораздо большего — их квартиры.

Никакого чёткого плана у Евгении не было, она действовала интуитивно. Пусть неприятное слово «развод» больше не казалось ей настолько страшным и перестало быть синонимом разрушенной жизни, решиться на него она никак не могла.

Может, время действительно лечит? Или же человек способен приспособиться к любым условиям и, привыкнув, даже начинает чувствовать себя комфортно, забывая о неправильности положения, в котором оказался?

Женя понимала, что долго так продолжаться не может. Она не хотела мстить или даже просто доставлять неудобства Андрею. Теперь женщина знала, что хоть они всё ещё близкие друг для друга люди, она без мужа не пропадёт. И не потому что после развода её сверхчувствительная тонкая натура, потеряв вкус к жизни, сцепит зубы и станет жить ради сына. Нет, при всей своей огромной любви к сыну Евгения не была одной из тех женщин, которые считают материнство смыслом своего существования.

Всё дело в том, что время, когда её счастье зависело от присутствия рядом Андрея, безвозвратно ушло. Теперь Женя даже не могла уверенно сказать, остались ли бы они вместе, если бы той измены с Миленой не произошло, или нет.

Андрей не столкнулся со своей первой любовью и, устав от своего настоящего и вспомнив весёлую молодость, на мгновение поддался охватившей его ностальгии. И он не влюбился в другую женщину, которую, стараясь сохранить брак, всячески избегал, пока в конечном счёте больше не смог бороться со своими чувствами. Конечно, эти условия не умаляли бы его измены и не уменьшили её боль, но Жене казалось, что так бы ей было менее обидно.

Для Андрея это был просто секс по пьяной лавочке. Он немного пострадал, ощущая раскаяние и страх потерять семью, но быстро убедил себя в том, что виновато длительное воздержание, алкоголь и Милена, которая сама на него залезла. Оправдав себя этим, мужчина успокоился и не вспоминал о случившемся.

А для Жени это было доказательством того, что муж ею не дорожит. Может всё ещё любит, но точно не уважает и поэтому так легко переспал с другой.

Конечно, можно долго рассуждать о том, что у взрослого мужчины, привыкшего к регулярной полой жизни, есть потребности. И после почти месяца вынужденного воздержание, не воспользоваться возможностью и отказать девушке, которая сама проявляет инициативу должно быть трудно. Но Женя не считала, что эта миссия была не выполнима.

Казалось: всё уже сотню раз обдуманно, и решение принято. Чего она медлит и продолжает жить с мужем, притворяясь, что у них все ещё есть общее будущее? Всё дело в том, что для последнего рывка, Женя нуждалась в знаке. В чём-то, что бы подтвердило правильность её действий. И вселенная дала ей этот знак.

Конечно, предпочтительней было бы, если бы Жене приснился сон, в котором кто-то авторитетный объявил ей о том, что она идёт правильным путём. Или на улице к ней подошла цыганка, и вместо того, чтобы попросить мелочь, заглянула ей в глаза и сказала, что развод принесёт всем только счастье. Но судьба распорядилась иначе.

Раньше женщины обследовали пиджаки своих мужчин на наличие на них женских волос или запаха чужих духов. Они рылись в карманах мужей в поисках любовных записок или подозрительных чеков. Проверяли содержимое бумажника и обыскивали личное авто на предмет средств контрацепции.

Но время «супружеского шмона» ушло в прошлое, и теперь, чтобы узнать всю подноготную любимого человека, достаточно заглянуть в его телефон.

Ни Женя, ни Андрей ничем подобным никогда не занимались, но в последнее время тягу к их сотовым аппаратам стал проявлять четырёхлетний Григорий. В телефоне матери его привлекла камера. Он делал собственные селфи, фотографии таксы и короткие ролики вида из окон их квартиры. А у отца, мощный смартфон которого был размером с ладонь и имел большой экран, Гриша смотрел мультики. Обычно ребенок сам управлялся с техникой, и помощь ему не требовалась, но в один воскресный день, у него что-то не получалось.