«Он его отвозит, будет слишком нагло просить, чтобы ещё и забрал, — подумала Женя. — У Гриши есть отец».

Андрей Майоров уже знал, по какому адресу будут проживать ребёнок и бывшая жена, и в просьбе вырваться один раз с работы и проводить его от школы до дома, не было ничего сверхсложного. Тем не менее, Женя не спешила обращаться к нему за помощью, понимая, что Андрею будет не по себе в любом случае: высадит он сына у шлагбаума возле дома, в котором он живёт с чужим мужиком, или же проводит в квартиру, где Гришка обязательно потащить его смотреть свою комнату.

Да и Руслан, не привыкший пускать кого-то на свою территорию, промолчит, но счастлив точно не будет, узнав, что, пока их не было, по квартире гулял бывший муж Жени.

"Как же это муторно — быть понимающей! Похоже, придётся самой срываться?"

Всё разрешилось почти само собой. После ужина Женя позвонила тёте Оле, спросить о самочувствие. Та заверила, что муж зря поднял панику.

— Обожает он всё преувеличивать, — лукавила бывшая свекровь, вместе с Женей посмеиваясь над любящим держать всё под контролем Виктором Семёновичем.

Потом она сама подняла тему переезда и поинтересовалась, не нужна ли Жени помощь.

— Нужна.

— А чего раньше молчала? Машина на ходу, я помогу вещи собрать, а Витя перевезёт.

— На первое время всё собрано и перевезено, проблема в другом. Завтра надо бы Гришку подстраховать. Номер автобуса и остановку он запомнил, но мало ли, вдруг зазевается и растеряется. Телефон у него есть, долго плутать не придётся, но страха натерпится, и плохие эмоции будут с переездом связаны, — рассказала о своей тревоге Евгения.

— Значит, я его встречу, — поняла, что от неё нужно, мама Андрея. — У нас побудет, пообедает, уроки сделает.

— А лучше вы с ним сюда приедете. Увидите, где теперь живём, Гриша вам всё покажет.

Бывший муж и Гришина бабушка — разные категории, и Женя рассудила, что сможет донести это до Руслана так, чтобы он не был против её визита. Этим она не только обеспечивает присмотр за сыном, но ещё даёт возможность семейству Майоровых убедиться, что дёрнула ребятёнка из благоустроенной квартиры не в непонятную лачугу, а в лучшие жилищные условия, где у него есть собственная комната.

Не то чтобы Женя считала, что бывшие свёкры сомневаются в ней, подозревая в связи с каким-нибудь неблагонадёжным элементом, но они всё же родители Андрея, и от того, как он и Софья описали свои ощущения от беглого знакомства с Русланом, многое зависит. Специально ничего наговаривать Андрей бы не стал, но зная, насколько бывший муж нуждается в одобрении и как болезненно реагирует на то, что его значимость в жизни сына уменьшается, Женя бы не удивилась, если бы он на эмоциях сгустил краски.

— И как тебе на новом месте? Хорошо спится?

— Хорошо.

— И зря. С мужчиной жить начала, должна не высыпаться, — дала наставление мама бывшего мужа, в очередной раз доказывая Жене, что выйдя замуж за Андрея, она получила не только первых пять вполне счастливых лет брака и любимого сына, но ещё и замечательную свекровь.

В понедельник Руслан вспомнил совет Олега о том, что обязательно нужно показать, кто в доме главный.

Как-то само самбой вышло, что обязанность гулять по утрам с Тонькой выпала на него. Обвинить Женю с Гришей, что они специально копаются, было нельзя. Они не сидели на месте, а носились по квартире, собираясь на работу и в школу, при этом мальчик сам развёл себе какао и разлил по кружкам кофе, пока его мама, взбив яйцо, жарила гренки. Мужчина успел одеться ещё до того, как сели завтракать, и ему ничего не оставалось, как взять на себя мытьё трёх кружек и одной тарелки, ведь остальные поучаствовали в процессе готовки, и им ещё нужно было собираться, а у него никаких дел не было. Конечно, полминуты спустя они всё ещё были не готовы к выходу, зато к нему была готова собака. И это было странно, Руслан точно знал, что в выходные Тонька могла спокойно дать проживающим с ней двуногим поваляться в постели до девяти — десяти утра, а сегодня она, как только умяла корм, отправилась в прихожую. С одной стороны, ругать её было не за что, она не скулила, не царапала дверь, а спокойно сидела, дожидаясь, когда придёт черёд позаботиться о её нуждах. Другая сторона заключалась в том, что сидела такса не на полу, а на мужских туфлях, упираясь когтями в их кожаные носки.

«Она ничего не грызёт и в обувь не гадит — браться за тапок повода нет», — решил хозяин удобных и от того дорогих туфель.

Во вторник всё повторилось, только на завтрак были пирожки, оставленные мамой Андрея Майорова, которую Руслан не видел, но слышал о ней чаще, чем о матери Жени.

В четверг у мужчины уже была схема. После завтрака он обувал кроссовки, гулял в них с Тонькой, а по возвращению переобувался в туфли, которые теперь оставлял не на полу, а на появившейся в прихожей полке для обуви.

В тот же день у него состоялся обед с Адоевым.

— Чего уставился? — прищурившись, отложил вилку Руслан, под пристальным взглядом друга.

— Я весь во внимании, готов слушать и поддерживать.

— Кого?

— Тебя. Теперь с женщиной живёшь, есть о чём рассказать и пожаловаться, — изрёк Олег.

Рассказывать банальности, перечисляя, что утром они вместе завтракают, потом он выгуливает собаку и отвозит Гришу в школу, а вечером ужинают, Женя проверяет домашку, и они устраиваются на диване перед телеком, переговариваясь о чём-нибудь несущественном, он не собирался. По ощущениям эта «бытовуха» не была ни скучной, ни напряжной, но отчего-то звучала как что-то безрадостное.

И рассказывать, что вчера они до одиннадцати вечера резались в домино, и если бы малой не начал зевать и сонно тереть глаза, сидели бы и дольше, так как мужчине очень уж хотелось отыграться, или хотя бы уменьшить разницу в очках, он тоже не захотел. И, естественно, не озвучил то, что когда они с Женей закрылись в спальне, и, гладя его лицо, она шептала, что нельзя быть хорошим во всём, и кто-то рождён побеждать в настолки, а кто-то… В общем, Руслан дважды показал, в чём он хорош.

Но всё же нашлось то, что хотелось обсудить.

— Гришины дед с бабкой по отцу, навещали его, когда нас с Женей не было. Бабушка в понедельник со школы привела и пирожков нам оставила, а дед взял на себя, точнее на него свалили, — ухмыльнулся Руслан. — Все вопросы, связанные с записью на футбол и другими организационными моментами.

— Спортсмена растить будете?

— Нет, для общего развития, ходить будет. Спортсменов с трёх-пяти лет водят, по четыре тренировки в неделю, а Гришу по четвергам чему-то учить будут и по воскресениям.

Майоров старший общался с Женей по телефону. Но Руслан всё равно чувствовал себя причастным, ведь это именно он выдвинул предложение записать Гришку в секцию. А ещё созвоны и последующие обсуждения с мальчиком происходили не за закрытой дверью, мужчине не навязывались, вынуждая слушать и проявлять участие, но и ничего не скрывали. Может, пока равноправным членом семьи он и не является и право вето вряд ли имеет, однако чужаком его не считают, и ощущения испытательного срока, во время которого к нему откровенно присматриваются и не доверяют, нет.

— У нас всё хорошо, — кратко обрисовал Руслан. — Лучше, чем я себя настраивал.

— А я думал, нужно будет тебя утешать и врать, что скоро всё изменится и наладится, — успокоенный его настроем, преступил, наконец, к обеду Адоев.

— Просто странно это, — начав говорить, решил ещё немного поделиться накопившимися мыслями и ощущениями Руслан. — Дома всегда кто-то есть. Раньше, квартира была слишком большой, а теперь в какую комнату я бы не пошёл, там либо кто-то уже есть, либо недавно был и оставил свой след, либо объявится через несколько минут. Они мелкие: что Женя, что Гриша, что Тонька — я их могу на себе носить. Так какого хрена, они умудряются отметиться везде, занимают всё пространство?