В пятницу у Гриши в саду был утренник в честь 8 марта. Из-за того, что сам праздничный день выпал на понедельник, у большинства занятых мам в этот последний рабочий день перед выходными были корпоративы и междусобойчики с коллегами. Поэтому когда Женя вернулась с работы домой, дожидающийся её там под присмотром бывшей свекрови ребёнок рассказал, что у половины детей их группы вместо родителей пришли либо бабушки, либо старшие сестры и братья.

-.. И все бабушки пахнут по-разному. — закончил делиться впечатлениями Григорий.

Тётя Оля, которой выпала обязанность посетить детский садик и снять на камеру телефона то, как внук в пиджачке и бабочке рассказывает поздравительный стишок, а потом в пародии на вальс терпеливо сносит то, как рыжая девчонка на голову выше него дважды наступает ему на ногу, спросила:

— И как мы пахнем?

— Ты вкусно, как на кухне. Бабушка Лена пахнет сладко, как мамина пудра. У Владика бабушка пахнет книжками. — перечислил всех знакомых Гриша. — А те, которые сегодня были, пахнут духами и лекарствами.

Подтверждая слова ребёнка, мама Андрея сразу же стала собираться, чтобы успеть добраться домой и приготовить ужин для супруга к его возвращению с работы. Женя не знала: всё дело в выработанной почти за сорок лет замужества привычке, или любви к готовке, но говоря о том, что ей нужно сделать, свекровь выглядела вполне довольной.

Сама Женя относилась к каждодневному приготовлению горячего ужина, словно к нелюбимой, но необходимой работе. Особенно после того, как забеременела и стала сидеть дома. Она чувствовала себя обязанной встретить кормильца семьи свежей едой, будто таким образом отрабатывает потраченные на своё содержание деньги. Если в начале семейной жизни Женя не видела ничего страшного в том, чтобы поужинать разогретым супом, простоявшим день в холодильнике, или парочкой тостов с сыром, то став домохозяйкой начала считать, что лентяйничать и кормить своего мужа простыми бутербродами не имеет права.

После выхода на постоянную работу и развода Евгения снова пересмотрела своё мнение по поводу готовки. Она варила бульон в выходные, помня о пользе горячего и жидкого, а в остальные дни они с Гришей обходились салатами и блюдами из духовки: картошка с сыром, овощные смеси и курица — всё, что готовится не дольше часа. В особенно ленивые вечера, они ужинали домашними хот-догами или же магазинной выпечкой. Конечно, здоровым питанием назвать это было сложно, но Женя заглушала тоненький и тихий голос у себя в голове, вещающий о том, что она отвечает не только за себя, но и за растущий организм сына, напоминанием о том, что правильные продукты Гриша ест в детском саду.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Суббота началась рано.

Проснувшись в шесть утра, чтобы пописать, а потом с закрытыми глазками зайти в кухню и попить воды, Гриша уронил бутылку на пол, заставив резко подскочить и Женю, и таксу, которая устроилась в её постели. Зевая и слушая объяснения сына о том, что он ни в чём не виноват, а даже если и виноват, то случайно, Евгения убрала разлитую по кухонному полу воду.

— Пятилитровая бутылка и пятилетний мальчик не должны друг друга трогать. — выжимая тряпку, учила сына Женя. — Вот исполнится тебе хотя бы лет шесть, тогда проведём с тобой тренировку, а пока пей воду из чайника или зови меня. Договорились?

— Договорились. — кивнул ребёнок и спросил. — Уже утро или ещё поспим?

За окном было ещё совсем темно, поэтому все трое обитателей квартиры устроились в Жениной спальне. Себя и Гришу Женя сама завернула в одеяло, а вот таксе пришлось постараться, чтобы сначала взобраться на высокую кровать, а потом и просунуть наглую морду под одеяло. Повертевшись, собака устроилась так, что всё её тело, кроме головы, было укрыто одеялом, будто ей было важно спать так же как и человек.

В следующий раз Евгения проснулась самостоятельно часа через три. Оставив ребёнка досыпать, она на руках вынесла из спальни таксу, чтобы та не разбудила Гришу, спрыгивая с хозяйской постели, и сбросила её на ковёр в зале. После чего быстро оделась, чтобы успеть погулять с собакой до того, как проснётся сын, потому что устраивать сейчас совместную часовую прогулку совсем не хотелось, и лучше сделать это вечером.

В обед позвонил Андрей, напомнил, что сегодня идёт с родителями на юбилей к тёте и поэтому сына навестит завтра. Весь день Женя работала с данными из магазина Эльвиры Александровны, пока самостоятельный Гриша подъедал всё, что было в холодильнике.

Не отрываясь от ноутбука, Евгения заметила боковым зрением, как её ребёнок идёт к ней, держа в руках банку кукурузы и консервный нож, и, наконец, вспомнила о своих материнских обязанностях.

— Одевайся. Прогуляемся с Тоней и купим что-нибудь на ужин.

До этого вечера Женя никогда не задумывалась о том, можно ли заходить в магазин с собакой. Может быть, если бы было лето, она могла бы оставить таксу на пару минут, привязав к перилам у входа. Но хоть по календарю заканчивалась первая неделя весны, погода стояла по-февральски морозной и Евгения не стала рисковать и выбрала для шопинга два киоска, стоящие недалеко от остановки возле их дома.

В первом она взяла выпечку, а во втором набрала полный пакет фруктов и овощей, чтобы компенсировать отсутствие в их с сыном рационе витаминов.

В одной руке Женя сжимала собачий поводок, в другой с трудом несла тяжелый пакет, а впереди неё шёл Гриша, держа пред собой кулёк со сдобой. Подходя к подъезду, Евгения смотрела под ноги и чуть ли не стонала от боли из-за ручек пакета, врезавшихся в её ладонь и пальцы.

Давай! Ещё пара метров и можно прислонить пакет к двери, чтобы освободить руку для поиска ключей от подъезда, подбадривала себя она, когда услышала голос сына.

— Привет! А мы тоже домой идём. — объявил её ребёнок, двум тёмным фигурам, подошедшим к подъезду с другой стороны.

Пока Женя щурилась, стараясь разглядеть их лица в свете двух фонарей, закреплённых на козырьке над дверью в подъезд, фигура, которая повыше, заговорила голосом её соседа:

— Добрый вечер! — он достал связку ключей, приложил их к домофону, а потом широко распахнул дверь. — Прошу!

Гриша, воспользовавшись приглашением, быстро потопал в подъезд, а Женя успела сделать только один шаг, как рядом с ней очутилась вторая фигура, настойчиво потянувшая из её руки злополучный пакет.

— Я помогу. Брысь!

Евгения с удовольствием избавилась от тяжелой ноши, не обидевшись на последнее слово, ведь команда была дана не ей, а таксе, из-за которой добровольный помощник чуть не упал.

— Мы уже знакомы. Меня зовут Миша. Здравствуй… те, — вопросительно проговорил он, пропуская Женю вперёд.

— Добрый вечер, Миша. — улыбнулась Женя, отметив, что приветственные фразы он сказал в обратном порядке, и кивнула на свой, пакет в его руке. — Спасибо за помощь.

Удивительно, но консьержка оказалась на своём рабочем месте, и из её окошка распространялся запах доширака, почему-то навивавший воспоминания о железнодорожных путешествиях.

Нажав кнопку вызова лифта, Женя прикидывала, поместятся ли они все вместе, или кому-то придётся остаться и подождать. Привалившийся к стене Гриша пытался не снимая варежку почесать голову, через шапку. Вежливый Стас терпеливо делал вид, что не замечает, как вредная такса уже несколько раз наступила лапой ему на ботинок, с подозрением обнюхивая его джинсы. Вроде как рассматривающий обстановку первого этажа Михаил, успел уже несколько раз уставиться на Женю, но как только она ловила его взгляд, он зразу же опускал глаза.

— Ваша рука уже в порядке? — решила нарушить молчание Евгения, заметив, что теперь обе руки полицейского вдеты в рукава куртки.

— Да, всё хорошо. — отрапортовал он и, будто смутившись, добавил. — Спасибо.

Помня о том, что услышала о Мише в день знакомства, Женя подумала, что служить несколько лет он мог в каком-нибудь отряде быстрого реагирования, но незнакомая с людьми, выбравшими эту стезю, образ бойца силовых структур она представляла как Брюса Уиллиса в фильме «Крепкий орешек». Стоящий же перед неё молодой мужчина казался слишком мягким для такой профессии.