— Сейчас, — выдохнул Руслан, но подняться не успел, услышав:

— Спи, я возьму.

— Я сам могу его успокоить, — ответил он, перевернувшись на спину и разглядев Женю только тогда, когда она включила тусклый ночник и потянулась взять на руки сына.

— Знаю, что можешь. Только ты с работы и завтра поедешь, а перед этим нужно успеть отдохнуть, — мягко и ласково ответила она.

Возможно, этот тон был выбран для сына, но Руслану была приятна её забота, раздражение ушло, и поскуливание Егора не помешало ему крепко уснуть.

Через два дня от царапин на детской ножке не осталось ни следа, как и от конфликта, который они вызвали, ведь почти разом словарный запас Егора Руслановича увеличился на слова: па-па, ба-ба и первое собственное имя — Ися, что расшифровывалось как Гриша.

Стоит отметить, что это лето снова обошлось без моря, и дело было не в отсутствии средств. Руслан предложил слетать в тёплые края на пару недель, но Женя расписала ему перспективу полёта с пересадкой на руках с визжащим ребёнком и невозможность вдвоём войти в воду, ведь кто-то должен остаться с Егором и не давать ему стягивать с головы панамку и есть песок. Мужчина согласился, что для дальнего путешествия их сын не дорос. Поэтому в июле Гриша на полдня ходил в спортивный лагерь вместе с друзьями по футбольным тренировкам, а в середине августа они вчетвером поехали навестить Елену.

Теперь Валентин официально жил вместе с Жениной мамой, а в остальном всё было по-прежнему. Поездки в лес за грибами, рыбалка, купание в речке, огородные работы и баня — девять дней отдыха, который можно назвать деревенским, если бы не Женино ворчливое: «Это посёлок городского типа».

Каким-то образом в этот же время навестить родителей приехали ещё два человека, учившихся с Евгенией в одном классе. Вот и повод для встречи одноклассников.

— Глава района из местных и родной посёлок не обделяет, дома новые строятся, целевые направления от больницы и завода ребятам выдают, вот молодёжь и не разъезжается, — объясняла Руслану тёща. — Из тех, что с Женей в одном году выпускались, едва ли не половина отучились и вернулись, а кто-то и не уезжал.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Они такой толпой кафе не разнесут? — хмыкнул он.

— Классом собираются, а не выпуском. Придут те, кто ещё со школы активно везде участвовали и всем интересовались и приезжие вроде вас. И десятка не наберётся.

— А раньше Женя на этих сходках бывала? — спросил мужчина, на самом деле интересуясь не тем, как часто проходят импровизированные встречи одноклассником, а тем, не ходила ли на них Евгения с бывшим мужем. Его та она с собой не позвала.

«Серёженька бы сразу ответить смог», — вздохнула Елена, напрягая память. Единственную дочь она, безусловно, любила, но не больше остальных. Девочка росла под присмотром обожающей её бабуси и не требовала постоянного внимания, была умненькой, не ввязывалась в дурные истории, уехав учиться, не жаловалась на жизнь, а потом и вовсе вышла замуж за хорошего и перспективного парня. Таким образом, причин для волнения у материнского сердца не было. Но не признаваться же зятю, что чаще звонить и интересоваться жизнью дочери она начала только после смерти Сергея и Жениного развода?

— Приехав летом после третьего курса, они с ребятами собрались, купили торт с шампанским и навестили классную руководительницу, — смогла-таки вычленить из памяти Елена. Запомнила она этот эпизод, потому что муж посмеивался над тем, что за день до встречи бывшие одноклассники долго обсуждали, с чем идти в гости. С одной стороны, люди все взрослые, можно выпить вина или шипучки, а с другой, при учительнице пить страшно.

Бурча, что собирая вещи, она не рассчитывала на посещение подобных мероприятий, Женя вошла в кухню, где её муж и мама вели беседу, пока старший ребёнок гулял на улице, а младший спал.

— Симпатичный сарафан, а обувь к нему есть? — спросила у дочери Елена, в то время как Руслан с одного взгляда определил, что на жене лифчик без бретелей, приподнимающий грудь.

«И ради чего она так старается… Или ради кого?»

— Либо кроссовки, либо шлёпанцы.

— Тогда из моего что-нибудь выбери.

Через минуту выяснилось, что тёща Руслана носит обувь на размер меньше чем его жена. Но Женя всё же влезла в мамины бежевые туфли на небольшом каблучке и попросила мужа подвести её до кафе, потому что своим ходом она в давящей обуви хромать будет долго.

— Когда тебя забрать? — спросил он, когда жена показал, где остановиться.

— Часика через два позвоню, — прикинула Женя, выбираясь из машины, и, помахав ему ручкой, зашла в одноэтажное здание с вывеской «Золотое руно».

За столом собралось восемь человек: шестеро пришли поодиночке, а седьмой с женой.

Обсудив, где и на что живут, стали вспоминать то, что известно о тех, кто на встречу не пришёл. После перешли на воспоминания о том, кто как учился, и кто в кого был влюблён.

Заказ почти повторял угощения, выбранные на выпускной: отбивная, картошка фри, пара салатов, отличалось только то, что вместо фруктов были суши, и выпивка стояла тут же, а не за столом родителей. Это помогло расслабиться, и если не вернуться в юность, то хотя бы сделать общение более непринуждённым. Не удивительно, что вскоре всплыла тема личной жизни. Оказалось, каждый из присутствующих мальчиков и девочек тридцати восьми лет успели посетить загс. Некоторые, как и Женя, не по одному разу.

То, что бывшие одноклассники не были в курсе перипетий её личной жизни, означало, что мама не рассказывала знакомым, что дочь развелась, и это было приятно. Однако, если бы они знали об этом, то Жене не пришлось бы сейчас отвечать на вопросы о том, когда она успела сменить мужа и родить ему сына.

Немного царапнуло, что может и не лучших друзей детства, но хороших товарищей заинтересовало, что Женины дети от разных отцов. Больше всех внимание этому уделила Лера Куликова. Тоже мать двоих сыновей она выскочила замуж в девятнадцать, развелась в двадцать девять и по её словам положила личное счастье на алтарь материнства, посвятив всю себя мальчишкам, младший из которых в этом году окончил школу. Преисполненная гордостью Лера сообщила, что в самый короткий срок намерена вступить в новые отношения, ведь с честью выполнила родительский долг. И только та самая жена одноклассника, с которой Евгения познакомилась полтора часа назад, сделала комплимент о том, как замечательно она выглядит спустя чуть больше года после родов.

Люди собрались взрослые, по большей части семейные, поэтому первые часы всё было мирно и душевно, пока они совсем не углубились в воспоминания школьных дней. Нет, претензии по поводу детских обид никто не высказывал и погром не устраивал, вместо этого добрыми словами вспоминании учителей и особенно классную руководительницу.

Женя знала грань, когда нужно перейти на кофе или воду, иначе мысли начнут разбегаться, душа требовать откровений, а зад приключений, и была уверенна, что до этого ещё далеко. Но почему-то предложение немедленно отправиться на кладбище и навестить могилу любимой учительницы, не показалось ей странной идеей.

Осознание нелепости этой затеи наступило только когда у калитки на территорию кладбища, вместо мыслей о вечном и ушедших родственниках, она стала искать глазами у чьей могилы есть лавочка, где можно присесть и дать ногам отдохнуть.

Боль в нижних конечностях, упакованных в туфли не по размеру, быстро избавила от детства, заигравшего в том месте, где солнце не светит. А потом звонком о себя напомнил муж. Когда она через два часа ему не позвонила, Руслан, выждав ещё час, поехал за женой и обнаружил, что в кафе её нет, и теперь ей нужно было как-то обосновать смену дислокации.

— Помнишь, дорогу, по которой на могилку к папе ездим? — решила отложить она объяснения. — Забери меря отсюда.

В девять вечера было ещё достаточно светло, чтобы приехавшему за женой Руслану не пришлось плутать по кладбищу, да и Женины однокашники смогли оценить новое лицо.