— За что злиться?

— За то, что я тебя заразил.

Спорить с тем, что он болен, Руслан не пытался, потратив все силы на то, чтобы перекатиться на бок, и оказавшись у края кровати, спустить ноги на пол и принять сидячее положение.

— Не вставай, — предостерёг его Гриша. — Мама сказала, что ты сегодня останешься дома, будешь лечиться и отдыхать. Мне уже в школу пора, я тебя разбудил, только чтобы извиниться. Ты не думай, что я это специально сделал.

— Ясно. Ты разбудил меня не, — сделал паузу, чтобы зевнуть мужчина. — Специально.

— Нет, разбудил я тебя специально. А заразил — случайно. Я это и маме сказал, а теперь тебе говорю. Я не пытался испортить свадьбу, — переступив с ноги на ногу, озвучил причину беспокойства мальчик. — Ты мне веришь?

— Верю.

— Тогда я пошёл. Пока.

Оставшись один, он около минуты сидел на месте, пытаясь сообразить, о чём только что говорил с ребёнком. Гришка спрашивал, Руслан отвечал, но из всего запомнилась лишь детская убеждённость, что он болен и останется сегодня дома, ведь так сказала мама. Мужчина встал и, покачиваясь, побрёл в ванную, фокусируясь на том, что ему нужно смыть с себя остатки сна, пот и слабость, а не на том, что происходит в квартире. Под струями душа он почувствовал себя лучше и воду выключил только тогда, когда ноги дали сигнал, что устали стоять, и нужно валить, иначе скоро он немощно сползёт по стеночке вниз или вовсе рухнет.

Руслан не любил быть мокрым, всегда тщательно вытирался после душа, предпочитая или идти голым, или сразу же одеваться, а не разгуливать, обмотав вокруг влажное полотенце. В этот раз одежду он с собой не взял, но и бежать в спальню, спасаясь от холода и прикрывая член и задницу полотенцем, ведь пусть у Гришки всё это тоже есть, сверкать причиндалами при ребёнке желания не было. Поэтому мужчина завернулся в Женин халат. На груди он не сходился, и из-за разницы в росте до колен не доходил, но прикрывал от случайных взглядов самое ценное.

«Я даже в болезни о мальчишке беспокоюсь, — подумал Руслан, взглянув на своё мутное отражение в запотевшем зеркале над раковиной. — Пусть только попробуют надо мной позубоскалить».

Конечно же, смеяться никто не пробовал, ведь к тому времени, как он вышел из ванной, Жени с Гришей в квартире не было, а сытой Тонька не было никакого дела до мужиков в женских халатах.

Поняв, что прятаться не от кого, Руслан до спальни не дошёл, а присел на диван. Раз строить из себя сильного и почти здорового не перед кем, то можно признать, что ты развалила и нуждаешься в отдыхе.

Запрокинув голову на спинку дивана, он закрыл глаза и сидел так, пока не был потревожен звонком.

— Врача вызовешь? — сразу перешла к важному Женя.

— Зачем? — скривился Руслан и озвучил, как ему казалась, своё идеальное предложение. — Гришкины таблетки доем.

— Ты помнишь, как прошла ночь?

— Как?

— Ты стонал, тебя бросало то в жар, то в холод, и успокоиться ты смог только тогда, когда завернулся в одеяло и отобрал у меня подушку.

— А куда делась моя подушка?

— Никуда. Ты спал на двух, — рассказала о событиях ночи Женя. — Что у тебя с аппетитом? В холодильнике есть бутерброды с маслом и рыбой.

— Пока ничего не хочется, — ответил Руслан. — Я сегодня не в форме, поработаю из дома.

Это было не преуменьшением, а наглым враньём. Даже этот простой разговор оказался для него выматывающим, мозг туго соображал, и ни о какой работе не могло быть и речи.

— Ладно.

Женя отключилась, а Руслан завис на целую минуту, пытаясь понять, это её «Ладно» и в самом деле прозвучало угрожающе, или воспалённое от болезни воображение с ним играет?

В обед ему снова позвонили. Если бы, прежде чем ответить, он не взглянул на имя контакта, то не понял бы, что таким профессионально-серьёзным тоном не то что доктора, а целого прокурора с ним говорит Саша.

Первым делом она буквально приказала ему измерить температуру, а к концу опроса о дыхании и общем самочувствии добила его вопросом:

— Кашля у тебя нет, или ты сдерживаешься, и он у тебя есть?

Только после этого Руслан осознал, что и впрямь сдерживается и старается звучать бодрее, чем чувствует себя на самом деле. Наверное, есть какой-то психологический барьер, из-за которого определенным человеческим особям трудно признать свою слабость. Или это что-то более глубокое и древнее, чем психология, и идёт из первобытных времён, когда мужчина добытчик и охотник, а болезнь синоним старости и скорой смерти?

— Я заболел, — признал Руслан, но спросить, чего жена друга к нему пристала, не успел, потому что она просто-напросто отключилась, даже не пожелав скорейшего выздоровления.

А спустя полчаса ему пришлось впускать гостей. Хорошо, что он уже успел не только пообедать бутербродами и таблетками, но и переодеться, поэтому чету Адоевых в квартиру впустил без задержки. А благодаря пакету с эмблемой аптеки, который ему сразу же впихнули в руки, стала ясна и причина их неожиданного и незапланированного визита.

Незапланированным и неожиданным он был только для Руслана. Обедая, Женя поведала Саше о том, что будущий муж решил сделать её последние холостяцкие деньки незабываемыми и заболел.

— Это меня Гришка заразил, — буркнул мужчина, углядевший в пересказе разговора подруг насмешку.

Пока Саша не просто перечисляла, что и когда ему принимать, а ещё и, потребовав ручку, прямо на коробках с лекарствами писала время приёма и дозу, словно он не заболел, а отупел и не способен прочитать инструкции по применению, которая есть в каждой упаковке, мужчины обменялись сочувственно-понимающими взглядами.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Сам бы Олег не додумался до того, чтобы срываться с клуба, мчаться в аптеку и навещать захворавшего друга. Нет, если бы он сказал, что нуждается в помощи — то сорвался и помчался, но вот просто так, без предварительного обсуждения лезть со своей непрошеной заботой бы никогда не стал.

Да и Руслан бы не стал распространяться о том, что не в форме, и только после, когда абсолютно выздоровел, мог обронить о случившемся с ним недуге, если бы задали прямой вопрос.

Но теперь у них обоих есть женщины, и если Руслан просто не мешается под ногами у своей невесты, то Олег ещё и участвует во всём, чтобы не задумала благоверная, присматривая и оберегая.

Надолго Адоевы не задержались, а стоило им открыть дверь, как из лифта вышел Гришка, успевший снять с себя шапку, расстегнуть куртку и наполовину стащить рюкзак, который теперь держался не на плечах, а на локтях мальчишки.

— Сначала я болел, теперь дядя Руслан болеет, у нас дома ин-фек-ция, — важно проинформировал второклашка. — Вам теперь надо руки вымыть и лук съесть, а то заболеете, и маму разозлите.

По возвращению домой Женя сразу же принялась за готовку: сварила куриный бульон и подсушила в духовке сухари. Мужчина настраивал себя, что должен съесть свою порцию, пусть и через не могу, но сидевший напротив за кухонным столом мальчишка горстями сыпал сухарики в свою тарелку и с видимым удовольствием работал ложкой, подхватывая подразмягшие кусочки хлеба, настроил его на нужный лад, и Руслан с аппетитом поужинал.

Чувствовал он себя вполне сносно, и хоть на такой подвиг, как выйти из дома и выгулять таксу, был не готов, но по квартире передвигался уверенно, не держась за стены и не кряхтя, поэтому и удивился, когда Женя вместо того, чтобы лечь в кровать, начала стелить себе на диване.

— Не буду я у тебя подушку забирать, — пообещал ей Руслан.

— У меня скоро свадьба, мне с заразным спать нельзя, — принеся со спальни свою подушку, сказала Евгения.

Благодаря маленькому росту ей даже не нужно было раскладывать диван, чтобы лечь с комфортом, поэтому вялый спор ни к чему не привёл, и спали они в разных комнатах.

Вторник Руслан встретил со слезящимися глазами. Зашедшая в спальню, чтобы одеться на работу, Женя поцокала языком.