Я приняла решение, когда позволила ему переступить порог.

Он полностью раздел меня ещё до того, как я успела решить, что чувствую по этому поводу. Сдёрнув вторую штанину с моей босой ступни, он плавно поднялся на ноги, схватил меня за плечи и грубо развернул лицом к стене.

Его ноги пинком заставили меня расставить ноги шире — сначала одну, затем вторую; опять-таки, так быстро и точно, что я могла лишь хватать ртом воздух, упираясь в стену и подчиняясь.

Думаю, я ожидала, что он трахнет меня в этот самый момент.

Я упиралась в стену ладонями, мой свет змеился волнами, которые я едва могла контролировать. Я закрыла глаза, приготовившись и стараясь удержать свой свет. До меня наконец-то дошло, что я действительно делаю это, что я действительно позволю этому случиться…

Так что, конечно, я подумала о Ревике.

Но я не могла думать о нём, не сейчас.

Что бы я ни пыталась делать со щитами, это будет бесполезно, если я начну думать о нём. Я всё ещё силилась вытеснить его из своего света, когда Даледжем обвил рукой мою талию. Оставаясь полностью одетым, он вжался в меня и опустил губы к моему уху.

— Этот щит… для него?

Я старалась дышать, думать.

Наконец, я кивнула.

Я почувствовала, как разум Даледжема обдумывает мой ответ.

Он поцеловал меня в шею, вкладывая свет в язык и губы.

Когда он не остановился, я начала расслабляться и таять. Ощутив перемену в моём теле и aleimi, он замедлился, стал целовать глубже, сильнее проникая под мою кожу своим светом, поднимаясь к моему подбородку и тихо застонав, когда я запрокинула голову, предлагая ему своё горло. К тому времени, когда он поднял голову, его ладони массировали мои груди. Там он тоже использовал свой свет, простреливая моё тело жаром как электрическим шоком, отчего мне становилось сложно думать.

— Тогда я помогу тебе с ним, — мягко сказал он.

К тому времени я уже не до конца понимала, о чём он вообще говорит.

Я всё ещё силилась дышать и восстановить равновесие, когда он опустил свой вес позади меня, снова шокировав.

Я обернулась через плечо, не убирая ладони со стены. Я обнаружила, что он стоит на коленях позади меня и ласкает ладонями мои бёдра. Я ощутила, как по мне прокатилась волна уязвимости, и на мгновение я не могла с ней справиться. Почему-то я могла пережить, если бы он трахнул меня прямо сейчас — жёсткий, злой секс. Но не это. Не то, когда я вот так распласталась по стене, полностью обнажённая перед ним одетым.

Почувствовав, как мой свет искрит, и пытаясь удержать щит, я осознала, что Джем смотрит на меня.

Я встретилась с ним взглядом, покраснев.

Он слегка нахмурился, окинув меня взглядом.

Затем он плавно поднялся на ноги, схватил мою ладонь и крепко сжал её своей. Он подвёл меня к кровати. Когда мы оба оказались в её изножье, он отпустил меня. Он расстегнул свой ремень, всё ещё оценивая мое лицо и свет этими прищуренными глазами цвета лесной зелени.

— Думаю, ты сначала возьмешь меня в рот, — сказал он. Наклонившись ближе, он поцеловал меня в щёку, распаляя мою грудь своим светом. — Ты можешь сделать это для меня, сестра?

Его голос звучал на удивление спокойно, почти успокаивающе, а его слова вызвали прилив жара к моей коже. Он смотрел, как я снова краснею, и его глаза тоже оставались спокойными, вовсе не содержа того, что я чувствовала в его теле или свете, когда он начал это всё.

Когда он продолжил ждать моего ответа, я кивнула, не в силах скрыть своё облегчение, хотя так и не поняла, чем оно вызвано.

Может, дело в ощущении, будто у меня будет больше контроля? Может, в чувстве знакомости?

Благодаря Дитрини, делать это с незнакомцами было не в новинку.

Я ощутила шёпот вопроса в свете Даледжема. Затем он как будто отпустил эту тему. Накрыв моё лицо ладонью, он нежно поцеловал меня в губы.

— Можешь рассказать мне об этом попозже, — сказал он.

Прежде чем я успела ответить, он снова отпустил меня и снял свои ботинки один за другим. Он бросил их на пол вместе с носками, затем закончил расстёгивать ремень. Я просто стояла там, наблюдая, как он стаскивает с себя брюки и плавки. Он сделал это легко, буднично, швырнул всё на пол, не отводя глаз от меня.

Я не шевелилась, пока он снимал футболку через голову, наблюдала, как он сдёргивает ткань и бросает вместе с остальными вещами.

Оказавшись полностью раздетым, как и я, он подошел и сел на край кровати.

Затем я посмотрела на него, не сумев сдержаться.

Он был мускулистым. Я это знала. Это было довольно очевидным даже в одежде (даже в массивной армейской экипировке), но видеть его тело обнажённым — совершенно другая история.

Типом телосложения он больше напоминал Балидора, чем Ревика, хотя по росту был ближе к Ревику. Его плечи были широкими, как у боксёра. На животе и ногах у него бугрились мышцы, которые вызывали у меня ассоциации с манекенщиками в фотосессиях нижнего белья. Он был смуглым, с почти оливковой кожей. По сравнению с Ревиком у него было больше волос на теле и больше татуировок, некоторые из них были на плечах и груди. У него также имелись дизайны на лодыжках, а также что-то вроде тигра, обернувшегося вокруг его бедра.

Он был большим. В плане мужского достоинства, имею в виду.

Имею в виду его член, если уж говорить кристально ясно.

Тут он тоже был довольно близок по размеру к Ревику.

— Тебя устраивает? — спросил он.

В его голосе звучали нотки веселья.

Подняв взгляд к его лицу, я осознала, что он наблюдал, как я смотрю на него, и теперь упирался ладонями в лоскутное одеяло на кровати.

Его зелёные глаза снова сощурились, критически оценивая моё лицо.

— Ты всё ещё хочешь сделать это? — вежливо спросил он.

Ощутив боль, рябью, пронёсшуюся по моему свету, я постаралась понять, хочу ли. То есть да, мне нужен секс. Я была возбуждена. Мне нужно было сделать это с кем-то… в конечном счёте.

Мы с Ревиком говорили об этом.

Но я не могла думать об этом. Определенно не сейчас.

Вместо этого я сделала вдох, кивнув.

— Да.

— Тогда иди сюда, — сказал он.

На сей раз его тон был уговаривающим.

Поколебавшись всего пару секунд, я подошла к нему. В этот раз уже я встала перед ним на колени. Помедлив ещё немного, я склонилась над его коленями, одной рукой робко скользнув по бедру, а другой бегло погладив его, скорее оценивая размер и форму, а также его свет.

Я почувствовала, как его дыхание сделалось тяжелее, когда я прикоснулась к нему, и его пальцы тут же зарылись в мои волосы. Он не пытался наклонить мою голову, но я чувствовала в его свете тягу, сдержанную, но ясную.

Когда я продолжила прикасаться к нему, эта тяга сделалась намного интенсивнее.

— Бл*дь, — выдавил он спустя некоторое время, пока я ласкала его, изучая руками и своим светом. — Бл*дь… поцелуй меня. Поцелуй мой член…

Когда я впервые скользнула по нему губами, он испустил низкий стон.

Когда я продолжила, его пальцы сжались крепче. Он стиснулись ещё сильнее, когда я начала экспериментировать с его светом. Он тут же открылся, ошеломив меня, отчего стало сложно мыслить связно… и мой свет на мгновение запутался.

Однако он не вынуждал меня открыть свой свет, и это вроде как стало облегчением.

Это я тоже сохранила за стеной, погрузившись в состояние, схожее с тем, что я помнила по Китаю. Но его свет вплетался в мой, так что это было иначе, и я осознала, что реагирую на него, теряясь в его свете и коже.

Он просил меня о разных вещах. Он говорил это буднично. Откровенно и прямолинейно.

Он также говорил, как хотел меня.

— Раздвинь колени, — хрипло сказал он, снова ступнями шире расставляя мои ноги. Когда я подчинилась, из его света выплеснулось ещё больше боли. — Прогнись в спине, — сказал он, не сводя взгляда с моего тела. — Ниже, — потребовал он полустоном. — Ниже, Мост.

Подчинившись, я почувствовала себя почти так же, как у стены.

Слишком открытая, потерявшаяся под его руками и светом, вопреки тому, что мой рот и свет делали с ним. Похоже, именно этого он и хотел; как только та уязвимость мелькнула в моем aleimi, он испустил удовлетворённый стон.