Накануне, оставив дам в библиотеке, Даффин вернулся к себе и написал короткое письмо Гримальди, в котором сообщил о происшествии на Беркли сквер и о своем намерении уехать в Суррей. Он заверил друга в том, что его жена и кузина находятся в полной безопасности и будут находиться под его защитой и дальше. Пока Даффин их охраняет, с Реджиной и Николь ничего не случится.

В разговоре с экономкой и дворецким он наказал им всем посетителям сообщать лишь то, что семьи нет в городе, не вдаваясь в детали относительно того, куда именно она уехала и когда вернется, а также попросил не обсуждать происходящее с остальными слугами.

После этого Оуклиф отправился на конюшню, чтобы переговорить с кучером и грумами. Даффину требовалось больше сопровождающих на случай, если экипаж атакуют по дороге.

– Я хочу взять с собой двух лакеев. Кого вы порекомендуете?

– Мэтью и Тимоти, – ответил кучер. – Это лучшие лакеи лорда Коулфорда.

Вернувшись в дом, Даффин попросил экономку известить герцога о том, что его племянница вернется раньше, чем планировалось, и посоветовал Реджине и Николь не затягивать со сборами. Он хотел прибыть в Суррей до наступления ночи, ведь путешествовать днем гораздо безопаснее.

Дамы выглядели не выспавшимися. Выходя из дома, они то и дело зевали. Служанки тоже поднялись сегодня рано, чтобы упаковать вещи своих хозяек.

– Готовы? – спросил Даффин у Реджины, помогая ей подняться в экипаж и стараясь не обращать внимания на исходивший от нее аромат яблок.

– Готова, – кивнула она.

– Николь? – обратился Даффин к маркизе.

– Не могу дождаться отъезда. Я очень хочу, чтобы Реджина оказалась в безопасности.

– Да, – согласился Оуклиф, – было бы безумием остаться в Лондоне после того, что случилось вчера.

Процессия состояла из двух экипажей, в одном из которых ехали Даффин и дамы, а в другом – слуги, включая двух лакеев и камеристок Николь и Реджины.

Первый час путешествия прошел в молчании. Николь и Реджина сидели тихо, укрывшись меховыми накидками. Даффин задернул занавески и не открывал окна до тех пор, пока они не выехали за пределы Лондона. Когда же экипаж свернул на дорогу, ведущую в Суррей, он раздвинул занавески и посмотрел в окно, желая проверить, нет ли за ними погони. Так же время от времени он окликал кучера, справляясь, не следуют ли за ними какие нибудь экипажи или кареты. Дорога оказалась пустынной, если не считать проехавших мимо старой повозки и почтового дилижанса.

Спустя два часа после начала путешествия Николь крепко заснула, привалившись к подушке. Реджина заботливо укрыла кузину меховой накидкой и ласково похлопала ее по плечу.

– Николь говорит, что теперь, когда она ждет ребенка, ее постоянно клонит в сон.

– Еще одна причина, по которой мы должны проследить, чтобы происходящее не расстраивало ее слишком сильно, – произнес Даффин.

– Знаю. Выстрел ужасно ее напугал, но она сказала мне, что хочет заняться расследованием.

Даффин не удержался от улыбки. Это было так похоже на Николь – взяться за расследование дела, касающегося ее собственной семьи.

– Не будь Николь беременна, она наверняка пустилась бы вдогонку за негодяем вместо меня. Но я понимаю, почему она стала так осторожна. – Даффин посмотрел в окно на пробегающие мимо поля. – Наверное, быть родителем – огромная ответственность.

Реджина натянула покрывало до подбородка и уставилась на сыщика.

– Даффин, а вы хотите детей?

– Не могу сказать, что задумывался об этом.

– А как насчет брака? – не унималась Реджина.

Даффин посмотрел на нее и потер лоб.

– Специфика моей работы такова, что жене придется постоянно беспокоиться. А мне этого не хотелось бы.

– Значит никто из тех, кто служит на Боу стрит, не женат?

– Некоторые женаты, но в большинстве своем нет. – Закутанная в мех Реджина выглядела трогательно беззащитной и невероятно красивой. – А как насчет вас? Вы хотите детей? – Вопрос сам собой сорвался с губ, прежде чем он успел понять, почему хочет знать ответ на него.

Реджина посмотрела в окно.

– Никогда не думала, что хочу, но с правильным мужем…

– С Драйденом?

Реджина потерла висок, как если бы у нее болела голова.

– Полагаю, Драйден захочет детей.

– А почему вы не хотите? – спросил Даффин.

– Это трудно объяснить.

Сыщик откинулся на спинку сиденья и скрестил вытянутые перед собой ноги.

– А вы попробуйте.

– Я… – Реджина сделала глубокий вдох, – я не хочу, чтобы мои дети прошли через то, через что пришлось пройти мне.

Даффин замер. Ответ был так похож на то, что сказал бы о детях он сам, что ему стало не по себе. Он еще ни разу не встречал человека, который озвучил бы ему эту мысль.

– Вы не хотите детей, потому что они могут остаться сиротами? – наконец произнес он.

– Совершенно верно, – ответила Реджина. – Хотя я знаю, что это звучит глупо.

– Напротив. – Даффин поджал губы. – Я прекрасно понимаю, что вы имеете ввиду. Я никогда не хотел ребенка, чтобы не обречь его на то, через что прошел сам.

– Вы говорите о своем ужасном отце?

Оуклиф кивнул:

– Помимо всего прочего.

– Но, Даффин, вы не такой.

У него перехватило дыхание, и ему захотелось стряхнуть с себя эти слова.

– И все же я всегда этого боялся.

– Я тоже.

Даффин, упершись локтем в подушки, прилег на сиденье.

– А вы никогда не думали, что, возможно, этот страх удерживает вас от замужества?

Реджина потянула за выбившийся из прически локон.

– Никогда над этим не задумывалась, но, пожалуй, вы правы.

– Это объясняет тот факт, что вы, по вашим же собственным словам, до сих пор «девица на выданье». Вы – племянница одного из наиболее влиятельных герцогов в королевстве. И наверняка получали немало предложений.

Реджина округлила глаза.

– Да, но когда являешься племянницей одного из наиболее влиятельных герцогов в королевстве, вокруг увивается немало охотников за приданым.

Даффин внимательно посмотрел на мисс Хевершем.

– Разве это не ожидаемо?

Она пожала плечами и вздохнула:

– Наверное. Все в высшем свете знают, что родители оставили мне приличное наследство, а если учесть еще размер состояния бабушки, то я настоящий денежный мешок.

– Кто то мог бы сказать, что лучше быть денежным мешком, нежели нищим.

Реджина еще плотнее закуталась в плед.

– Пожалуй. Только нищенка уверена, что ее муж женился на ней по любви. А я, боюсь, всегда буду подозревать в корысти любого, кто попытается за мной ухаживать.

Даффин внимательно посмотрел на Реджину. А он ее недооценил. Да, она не привыкла к тому, с чем приходилось сталкиваться ему по роду своей деятельности, но была проницательна и могла разглядеть истинную сущность человека. В ней чувствовался стержень. После смерти родителей она стала реальнее смотреть на вещи из опасения стать жертвой охотника за приданым. У нее были причины на то, чтобы держать мужчин на расстоянии.

– И за все эти годы вы ни разу не встречали мужчину, которого не интересовало бы ваше приданое? – спросил Даффин, склонив голову набок. – Принимая во внимание вашу красоту, мне трудно поверить в это, миледи.

– Мою красоту? – Реджина покраснела.

– Вы наверняка знаете, насколько красивы. – Даффин внимательно наблюдал за ее реакцией.

Реджина прикрыла глаза и признала:

– Наверное, все именно так, как вы говорите. Дело не только в боязни стать жертвой охотника за приданым. Мне страшно становиться матерью, хотя все эти годы я говорила, что моя цель в браке – любовь.

– Любовь? – недоверчиво переспросил Даффин.

Мисс Хевершем громко рассмеялась, отчего Николь вздрогнула во сне. Реджина прижала ладонь ко рту и тихо сказала:

– Я не должна будить Николь. Но вы так смешно произнесли слово «любовь». Говорили о ней, словно о таракане на ваших губах.

Даффин почесал подбородок и тихонько засмеялся.

– Наверное, я не слишком верю в любовь.