— Куда мы едем? — спросила Сола, поглаживая свою шею, которая всё ещё болела.

— Тебя обращать, я же говорила, — ответила Сетерит, да ещё осталась недовольна, что её плохо слушали.

— Я помню это, я хочу знать куда именно. — Сола начала уставать от очень тяжёлого общения.

— Туда, где пахнет серой и стоны грешников слышны, — со злобной улыбкой ответила волчица на вопрос спутницы.

— Куда это? Я не понимаю.

— Это слова из истории, которую нам рассказала Маира, когда обращала в культ крови, — Сетерит бросила поводья и уползла улечься на сено.

— Кто такая Маира? — удивилась Сола новому сведению, когда бралась за поводья.

— Она посредница с Сагаратом, и обращает в культ крови, по его требованию. Она тётка важная, — заложив руки за голову и закрыв глаза, сказала Сетерит.

— Это из-за обращения ты так себя ведёшь?

— Как я себя веду?

— Как ненормальная, жаждущая смерти всего, что встанет на её пути, — сдавленным голосом ответила Сола.

— Ой, сестрёнка, спасибо тебе, столько добрых слов о моей работе, ха-ха-ха, — ответила Сетерит в свойственной её манере, — Обращение меня освободило от этого, теперь я делаю, что хочу.

— Я не понимаю. Ты ведёшь себя не как гильдейская охотница, а как…

— Хищница? — страшная морда Сетерит показалась из-за плеча волчицы, Сола вздрогнула и втянула голову в плечи.

— Нет… Даже хищники не убивают просто так, — парировала Сола, переведя дух.

— А могли бы, ха-ха.

— Как ты стала охотницей в Дю?

— В наш дом пришёл гильдейский охотник и забрал моего отца. С тех пор я его не видела. Позже этот охотник вернулся туда, где я сидела уже третий день в одиночестве и без еды. Тогда он взял меня в башню. А позже стал мои учителем, — ответила Сетерит в такой интонации, какую обычно используют, когда рассказывают о новом способе выращивания помидоров.

— Кому мог не угодить твой отец и где твоя мать? — заинтересовалась Сола.

— Эх, сестрёнка. Ладно, бес с тобой. До крепости Дю ехать долго, я расскажу с начала!

— Что? Мы едем до крепости Дю?

— Не перебивай. Моя мама жила в Вульфорге и однажды познакомилась с богатым мужчиной из королевства Дю, с мои отцом. Она влюбилась в него, а он в неё. Так она рассказывала. В итоге родилась я.

— Можно вопрос? Получается твой отец был тинтором?

— Да, типичным, — она сделала задумчивое лицо, — Это не важно! — неожиданно резко крикнула Сетерит, а после чего рассмеялась от вида напугавшейся Солы. — Он женился на моей матери, и они переехали в его имение в крепости Дю. Мы жили там. После обряда мать уже не могла его не любить, а он часто напивался и бил её. Однажды, до него дошло, что он может забавляться с кем хочет, а его любящая волкийская жёнушка всё так же будет беречь и дом, и семью, и воспитывать его отпрысков. Всех! Любых!

— У тебя были братья и сёстры? — заинтересовалась Сола.

— Нет. Не сложилось, отец был пьян всё время, что я его помню, думаю я-то у него случайно получилась. Он изменял ей, и инстинкт рвал мать изнутри, а потом приходил отец и рвал мою мать снаружи.

— А чем занимался твой отец?

— Он чеканил монеты, вернее паренёк, которому он платил. А отец только пил, да шлялся по шлюхам. Когда мне исполнилось двенадцать, мать ушла на рынок, а я осталась с этим пьяницей, — тут Сетерит разрыдалась.

— Почему ты плачешь? — удивилась Сола, так она не ожидала слёз Сетерит.

— Я почувствовала, как во мне что-то надломилось! Мать не смогла ничего сделать, инстинкт ей не давал! Она повесилась! Я не могла говорить! Меня трясло, а из головы пропали мысли. Я хотела умереть! А потом всё прошло, — Сетерит резко перестала плакать, — Нет чувств, нет жалости. Я просто так задушила соседского мальчика, не проронив ни слова! Мне это понравилось, я ожила, ха-ха! Я выкрала золото из нашего дома и наняла охотника. Я заплатила так много, что мой учитель согласился убить моего отца. Он не знал о мой родственной связи. Ха-ха-ха-ха!

— Это ужасно, но за что ты его? — Сола обняла Сетерит, но та резко вырвалась из объятий.

— Теперь ты говори о себе!

— Хорошо, только ещё вопросик, как звали того охотника?

— Ральф… — с собачим лаем произнесла Сетерит имя.

***

— Ух, как голова болит. Сильно же это я вчера надрался, — Лампту открыл глаза и огляделся вокруг. Он лежал на двух деревянных кроватях, сдвинутых вместе. А его окружала бедная пустая комната деревянного домика, единственная комната этого домика. Эта комната в которой он неоднократно просыпался, но оставался одурманенным. Он помнил хлопочущие голоса, редкий смех. Ещё он помнил детишек. Неподалёку стол, не накрытый, рубленный. Спуск в подвал и огромная куча всевозможных металлических изделий. Пика от копья, наконечники стрел, обломленные лезвия и заточки. Медведь, пересиливая боль, сел на край одной из коек, изрядно протрещав досками из коих состоит ложе. Шерсть на теле осталась мелкими островками, так как вокруг многочисленных ран она была начисто выстрижена. Мишка, ощупывая свои раны наткнулся на ещё не убранные нитки из швов. Местами чувствовались прижжённые бороздочки.

— Здорово сделано, меня кто-то заботливо подлатал, — Лампту встал на ноги и, слегка покачиваясь, направился к выходу из домика. Он осторожно выглянул на улицу, как его ослепил солнечный свет, — Ай! Как ножом по глазам! — закричал он, по озвученной им причине.

Полдень, солнце светит ярче яркого, а окружающая деревушку степь постепенно готовится к зиме. Множество лачуг, в которых коротали свободное время пахари, поразили огромного медведя диковинной декорацией, которую он раньше никогда не видел. На стенах домиков кровью изображена ящерица на фоне щита. Чьей именно кровью Лампту определить не смог, но сделано это украшение было достаточно давно и регулярно обновлялось. Ещё немаловажно, что рядом с домами, на которых не было знака, лежали мёртвые жители. В том числе на крыльце домика, из которого вышел Лампту. Он наклонился к убитой тинторке и выдернул стрелу из её спины.

«Хм, железный наконечник, это дорогое удовольствие», — подумал Лампту рассматривая стрелу, — «Почему они не собрали свои стрелы? Или вернутся ещё?»

Лампту пошёл по улочке вдоль домов и, как мастер, выбравший спонтанное направление, поддаваясь своему профессиональному чутью, нашёл местную кузню. Кузнец был убит прямо за работой, он ковал подковы, а умер от того что попало ему в глаз. «Стрела…» — мысленно протянул слово Лампту.

Бурый медвег оглядел деревню и, совершенно очевидно, предположил, что бой закончился совсем недавно, но кто нападал?

«Это деревня Пашная королевства Дю. Отсюда поступал ячмень и пшено в соседнее мельничное угодье, а оттуда сырье шло в столицу. Я не силён в картоведении, но я уверен на эту деревню не мог напасть никакой враг, она далеко от любых границ. Сюда могли зайти только с севера или полностью пересекая Фу. И разбойники сюда не суются, так как деревня входит в дозор принца Тейна. Ой! Принц Тейн! Восстание! Нужно ехать в Квебек!» — Лампту сориентировался в мыслях. Он схватил меч со стола кузнеца, тяжёлый, грубый и неотёсанный, но что есть. Связал из кожаных ремней импровизированные ножны и помчался по деревне втягивая носом воздух.

«Где же она! Вонища-то есть, а вот же!» — Лампту обрадовался, когда увидел лошадей, они уже были осёдланы, словно кто-то хотел уезжать. Он не добрался всего несколько шагов, как из-за угла вышли зверяне в красных плащах и масках.

«Ух, ё!» — крикнул медведь и завалился там, где стоял, претворившись мёртвым.

— Ты закончил? — спросил один из показавшейся пятёрки. «Его хвост… Он с рыжей кисточкой! Он из По, только там в лесу такие живут», — сообразил Лампту, а после высунул язык наружу, для более убедительного вида смерти.

— Нет, ещё в западной части надо собрать стрелы, да всё ценное, — ответил тот к кому обращались.

— Поторопись, а то слишком отстанем от своего взвода, потом боязно будет впятером идти, — произнёс ещё один.

— А чего это я один всё грузить должен? Помогите хоть. Телегу перегони сюда ближе! И чего мы за койонами прибираем?