— Какая-то проблема? — спросил Кальцифер.
— Да. С сердцем. У двери было пугало, — задыхаясь, произнесла она.
— Какое отношение имеет пугало к твоему сердцу?
— Оно пыталось пробраться внутрь. Оно жутко напугало меня. И мое сердце… но ты не поймешь, глупый молодой демон! — выдохнула она. — У тебя нет сердца.
— Есть, — ответил Кальцифер так же гордо, как показывал руку. — Внизу, в светящейся части под поленом. И не называй меня молодым. Я на добрый миллион лет старше тебя! Могу я теперь уменьшить скорость замка?
— Только если пугало ушло, — сказала Софи. — Оно ушло?
— Не знаю. Понимаешь, оно не является плотью и кровью. Я говорил тебе, я не могу по-настоящему видеть то, что снаружи.
Софи встала и снова потащилась к двери, чувствуя себя больной. Она медленно и осторожно открыла ее. Крутые зеленые откосы, камни и фиолетовые склоны вихрем проносились мимо, вызывая головокружение, но Софи вцепилась в дверную раму и высунулась наружу посмотреть за стену на верещатник, который они оставляли позади. Пугало находилось примерно в пятидесяти ярдах. Со зловещей храбростью оно прыгало с одной вересковой кочки на другую, держа трепещущие руки-палки под углом для поддержания равновесия на склоне холма. Пока Софи смотрела, оно отстало еще больше. Двигалось оно медленно, но продолжало идти следом. Софи закрыла дверь:
— Оно всё еще там. Прыгает за нами. Давай быстрее.
— Но это расстраивает все мои расчеты, — объяснил Кальцифер. — Я намеревался обогнуть холмы и вернуться туда, где нас оставил Майкл, чтобы успеть забрать его вечером.
— Тогда двигайся вдвое быстрее и обогни холмы дважды. Пока это жуткое существо не отстанет! — сказала Софи.
— Какая суета! — проворчал Кальцифер.
Но увеличил скорость. Софи впервые по-настоящему почувствовала, как замок грохочет вокруг нее, когда сидела, забившись в кресло и думая, не умирает ли она. Она не хотела пока умирать — не раньше, чем поговорит с Мартой.
Постепенно из-за скорости всё в замке начало трястись. Бутылки звякали. Череп гремел на верстаке. Софи слышала, как вещи падают с полки в ванной и шлепаются в ванну, где всё еще отмокал серебристо-голубой костюм Хаула. Почувствовав себя немного лучше, она снова подтащилась к двери и выглянула наружу. Ветер развевал ее волосы. Земля внизу проносилась мимо. Казалось, холмы медленно кружатся, когда замок мчался среди них. Скрежет и грохот едва не оглушили ее, а дым взрывами вырывался позади. Но пугало к этому моменту стало крошечным черным пятном на далеком склоне. Когда Софи посмотрела в следующий раз, оно полностью исчезло из виду.
— Хорошо. Теперь я остановлюсь на ночь, — сказал Кальцифер. — Мне пришлось напрячь все силы.
Грохот стих. Вещи перестали качаться. Кальцифер заснул, как это делает огонь: впитавшись в поленья, пока они не стали розовыми валиками, покрытыми белым пеплом, лишь с проблеском синего и зеленого глубоко внизу.
К этому моменту Софи уже снова взбодрилась. Она пошла в ванную и выудила шесть пакетиков и бутылочку из слизистой воды в ванне. Пакетики промокли насквозь. После вчерашнего она не осмелилась оставить их в таком состоянии, поэтому положила их на пол и очень осторожно посыпала веществом из бутылки с этикеткой «ПУРГА ДЛЯ СУШКИ». Они высохли почти мгновенно. Это обнадеживало. Софи спустила воду из ванны и испробовала ПУРГУ на костюме Хаула. Он тоже высох. Он по-прежнему был в зеленых пятнах и гораздо меньше размером, чем раньше, но Софи повеселела, поскольку хоть что-то смогла сделать правильно.
Она повеселела достаточно, чтобы заняться приготовлением ужина. Собрав в кучу вокруг черепа на краю всё, что находилось на верстаке, она принялась резать лук.
— У тебя хотя бы глаза не слезятся, друг мой, — сказала она черепу. — Считай, тебе повезло.
Дверь распахнулась.
Софи от страха чуть не порезалась, подумав, что это опять пугало. Но это оказался Майкл. Он ликующе ворвался внутрь и свалил на лук буханку, пирог и коробку в бело-розовую полоску. Затем он схватил Софи за талию и затанцевал с ней по комнате.
— Всё в порядке! Всё в порядке! — радостно кричал он.
Софи подпрыгивала и спотыкалась, пытаясь увернуться от сапог Майкла.
— Тише! Тише! — выдохнула она; у нее кружилась голова, и она пыталась держать нож так, чтобы он не порезал их обоих. — Что в порядке?
— Летти любит меня! — выкрикнул Майкл, протанцевав с ней чуть ли не в ванную, а потом чуть ли не в очаг. — Она никогда даже и не видела Хаула! Всё было ошибкой!
Он закружил их обоих в центре комнаты.
— Не мог бы ты отпустить меня, пока нож не порезал одного из нас? — громко запротестовала Софи. — И, возможно, немного объяснить.
— О-о-оп-ля! — воскликнул Майкл.
Он крутанул Софи и сбросил ее в кресло, где она и села, задыхаясь.
— Прошлым вечером я пожалел, что вы не выкрасили его волосы синим! — сказал Майкл. — Теперь я не против. Когда Хаул сказал: «Летти Хаттер», — я даже хотел сам покрасить его в синий. По тому, как он говорит, видно, что он собирается бросить и эту девушку, как всех остальных, как только добьется ее любви. И когда я подумал, что это моя Летти, я… В общем, вы знаете, он сказал, есть другой парень, и я подумал, это я! Так что я помчался сегодня в Маркет Чиппинг. И всё в порядке! Должно быть, Хаул ухаживает за какой-то другой девушкой с таким же именем. Летти никогда его не видела.
— Давай проясним, — произнесла Софи, борясь с головокружением. — Мы говорим о Летти Хаттер, которая работает в кондитерской Цезари, так?
— Конечно! — ликующе ответил Майкл. — Я полюбил ее с той самой поры, как она начала там работать, и едва мог поверить, когда она сказала, что любит меня. У нее сотни почитателей. Я бы не удивился, если бы Хаул был одним из них. Какое облегчение! Я принес вам торт от Цезари, чтобы отпраздновать. Куда я его положил? О, вот он.
Он сунул бело-розовую коробку Софи. С коробки ей на колени упал лук.
— Сколько тебе лет, дитя мое? — спросила Софи.
— В Майский День исполнилось пятнадцать. Кальцифер испускал фейерверки из замка. Правда, Кальцифер? О, он спит. Вы, вероятно, думаете, что я слишком юн для помолвки — мне предстоят еще три года ученичества, а Летти и того больше, — но мы пообещали друг другу и готовы подождать.
Значит, Майкл вполне подходил Марте по возрасту. И Софи уже знала, что он милый, надежный паренек, которому предстоит карьера чародея. Будь благословенно сердце Марты! Вспомнив тот сбивающий с толку Майский День, она поняла, что Майкл был среди кричащей толпы возле прилавка рядом с Мартой. Но ведь Хаул находился снаружи на Рыночной площади.
— Ты уверен, что Летти сказала правду насчет Хаула? — встревоженно спросила она.
— Абсолютно. Я знаю, когда она лжет. Она перестает вертеть большими пальцами.
— Так и есть! — хихикнула Софи.
— А вы откуда знаете? — удивленно спросил Майкл.
— Потому что она моя сес… моей сестры… внучка моей сестры, — ответила Софи, — и ребенком она далеко не всегда была ужасно правдива. Но она еще совсем юна и… э… В общем, думаю, с возрастом она меняется. Она… э… через пару лет, возможно, будет выглядеть уже иначе.
— Как и я, — сказал Майкл. — Люди в нашем возрасте меняются постоянно. Нас это не беспокоит. Она по-прежнему будет Летти.
Ну, в каком-то смысле, подумала Софи.
— Но предположим, она говорила правду, — встревоженно продолжила она, — и просто знала Хаула под фальшивым именем?
— Не беспокойтесь, я подумал об этом! Я описал Хаула — а вы должны признать, его ни с кем не спутаешь, — и она в самом деле не видела ни его, ни его ужасную гитару. Мне даже не пришлось говорить ей, что он не умеет играть на этой штуке. Она никогда его не встречала, и она всё время вертела пальцами, когда говорила это.
— Какое облегчение! — воскликнула Софи, неуклюже откидываясь обратно в кресло.
И в отношении Марты она действительно испытывала облегчение. Но облегчение было не таким уж большим, поскольку Софи не сомневалась: единственная другая Летти Хаттер в окрестностях была настоящей Летти Хаттер. Если бы существовала другая, кто-нибудь пришел бы в шляпный магазин и насплетничал об этом. Не сдаваться Хаулу было похоже на решительную Летти. Вот только Софи беспокоило, что Летти назвала Хаулу свое настоящее имя. Может, она и колебалась насчет него, но он нравился ей достаточно, чтобы доверить ему столь важный секрет.
