Ввалившись в дом, Льен вместе с Варгом рухнул на пол — сил не осталось. Незнакомец закрыл дверь, без лишних слов скрылся в кухне. Послышался скрежет открываемой заслонки печи. Дров хочет подбросить, догадался Льен. Хорошо бы угли еще тлели…

Рядом шумно копошился и стонал Варг.

— Есть дома кто из старших? — послышался голос с кухни.

— Нет, — встав на четвереньки и пытаясь стащить мокрую одежду, ответил Льен.

— Сестра на работе.

— Так, прекрасно, — бодро заявил спаситель, появившись в коридоре и оглядывая их сверху вниз. Картина, должно быть, удручающая. Что тут прекрасного? — Одежду снять и растереться полотенцем. Где у вас полотенца, сорванцы?

— Шкаф в спальне, — прохрипел Льен. Еле-еле стащил с себя куртку, окончательно оторвав рукав и все пуговицы, скинул сапоги, провозился со штанами. Потянулся к полотенцу, принесенному незнакомцем. Растирать кожу было мучительно и больно. Но Льен знал — необходимо. А после нужно закутаться в теплое. Не хватало только заболеть. Oxz и влетит им от Роанны за это приключение!

Льен покосился на Варга. Тот мычал, но снять с себя штаны так и не смог.

Помочь или пусть помучается?

Но их спаситель оказался жалостливее и нетерпеливее. Он аккуратно снял с Варга одежду и принялся растирать полотенцем, несмотря на то, что Варг шипел и временами поминал Засуху почище любого завсегдатая питейных заведений.

Все еще трясясь от холода, Льен прошел в комнату, стянул с кровати шерстяное одеяло, завернулся в него, как гусеница в кокон. Вскоре, к нему присоединился и Варг, закутанный в полотенце. Льен глазами показал на шкаф — ищи, мол, себе одеяло сам. И Варг нашел: старенькое, лоскутное и пестрое.

Они покосились друг на друга, но ничего не сказали. Расселись в разные углы кровати и сидели, пока в комнату не вошел незнакомец с двумя дымящимся кружками.

— Hy-c, давайте познакомимся, бездельники, — проговорил он почти ласково, протягивая им кружки. — Меня зовут Лиер. Вас?

Льен, во все глаза таращащийся на незнакомца, отозвался первым.

— Я — Льен.

— Варг, — буркнул Варг с неохотой.

— Значит так, Льен и Варг. Отчитывать вас за этот глупый поступок я не собираюсь. Да-да, я видел, как вы начали драться, и видел, как стали тонуть. Сами разбирайтесь. И так уже потратил на вас уйму времени. А теперь скажите мне вот что, ребятки. Говорят, в вашей деревне живет ведьма. Это правда?

У Льена больно кольнуло в животе. Сам того не желая, он взглянул на Варга и увидел, что и Варг уставился на него немигающим взглядом.

Неужели этот Лиер что-то знает про Роанну? Но ведь сестра не ведьма. У нее и бумага есть! Доктор Рин выдал, когда уезжал. Но тогда зачем здесь это человек? Зачем он их спас? Почему задает такие вопросы? И смотрит странно… Глаза у него такие… пронзительно-синие, колючие и холодные, как лед. Они притягивают, манят, засасывают в омут…

И Льен понял, что сейчас расскажет все. Про бабку. Про Роанну. Про их жизнь в деревне. Про драки с Варгом. Про то, почему сестру не любят и боятся. Зачем она работает на господина Карпентера…

— Моя сестра, Роанна…

— Сейчас на работе, — грубо оборвал Варг. И никакой ведьмы у нас в деревне нет, и не было. С чего вы это взяли, господин Лиер?

Их спаситель сморгнул, сощурил бездонные, словно Лучезарное море, глаза, перевел взгляд на Варга.

— Вот как? — насмешливо осведомился он. — Нет, говоришь? Или ты просто не хочешь рассказывать об этом? Что ты скрываешь, Варг?

— Не ваше дело! — огрызнулся он. — Почему я должен отвечать? Если вас так интересуют деревенские сплетни — сходите на рынок в Гвид. Торговки вам такого расскажут — заслушаетесь!

Почувствовав, что щеки стали красными и горячими, Льен стиснул их никак не желающими согреваться пальцами. Что несет этот Варг? Хам и грубиян, каким был, таким и остался. Ведь Лиер — добрый, великодушный и такой красивый! Он их спас! Ему обязательно, обязательно нужно все рассказать! И он сейчас…

— Но ведь моя сестра…

Ощутимый и больной тычок пальцами в ребра Льен почувствовал даже через одеяло.

— Заткнись, — зло прошипел Варг.

— Любопытно, любопытно, — Лиер сцепил в замок изящные длинные пальцы и с хрустом потянулся. — Значит, вы утверждаете, что в деревне нет ни ведьмы, ни целительницы, ни хотя бы травницы?

— Нет, — снова твердо отрезал Варг.

— Однако на кухне я приметил замечательные и главное, довольно редкие травы… Где вы их взяли?

Льен снова открыл рот, но упрямый мальчишка рядом снова его опередил.

— Да что вы говорите, господин? Сестра Льена такая простушка, она лоскутные одеяла шьет, вот, полюбуйтесь! — С этими словами Варг демонстративно потряс достаточно потрепанным одеялом, в которое был завернут. — Откуда ей взять редкие травы?

Простушка, значит? Льен потряс головой, окончательно стряхивая с себя дремотное оцепенение. Повернувшись к Варгу, схватил его за мокрые волосы.

— Повтори, что сказал, долговязый! Моя сестра — кто?

Если он скажет, Льен ударит его в ухо. Какая простушка? Какие одеяла? Что за чушь несет этот сумасшедший?

Но Варг молчал, а по комнате вдруг разлился мелодичный, как звон колокольчика, легкий, беззаботный, веселый смех.

Лиер смеялся взахлеб, иногда артистично хлопая себя ладонями по коленям.

— Ах, мальчишки, мальчишки, — от смеха на щеках у него появились симпатичные ямочки, и Льен снова прилип взглядом к его лицу, непроизвольно разжал кулаки:

Варг сумел извернуться и вытащить волосы из захвата. Утонченное, правильное, совершенное лицо. С него можно было бы писать картины, лепить скульптуры и барельефы. — Значит, снова драться? Давайте, только без меня. И учтите: если подожжете дом, вытаскивать не буду!

Драться Льену тут же расхотелось.

Их спаситель легко поднялся. В его движениях угадывалась такая легкость, пластика и гибкость, что на него хотелось смотреть с восхищением и замиранием в сердце, не отводя глаз, как на канатоходца в цирке.

Сейчас он уйдет и Льен его больше не увидиг. Стало жаль, в душе поселилась тоска такая тоска и уныние, что Льен отчаянно проговорил заплетающимся языком:

— С-спасибо вам.

Лиер, уже переступивший порог, остановился. Обернулся.

— Хоть один поблагодарил, — ледяные глаза смотрели с прищуром, изучающе и пытливо. Но на этот раз Льен не почувствовал высасывающей нутро грусти от этого взгляда. Просто глаза очень красивого, умного и смелого человека, не побоявшегося помочь двум попавшим в беду мальчишкам. — Я это ценю, мальчик. А тебя, — ледяной взгляд метнулся к Варгу, — я запомнил. Что же, всего хорошего, бездельники.

Гведолин проснулась от того, что внизу кто-то стучал. Глухо, но совершенно отчетливо. Размеренно и неторопливо.

Она запахнула полы шелкового сагарского халата. Сунула ноги в разношенные кожаные домашние туфли. Приоткрыла дверь, прислушалась. Кому, к Засухе, там не спится?

Спустилась на первый этаж, прислушалась снова. Нет, стучат не в дверь. Казалось, мерный звук доносится с кухни. Огар-ла? Ну, конечно. Кто же еще!

Картина на кухне, озаренной тусклым светом двух догорающих в канделябре свеч, предстала нелицеприятной: забрызганный кровью пол, бурые разводы на столе, пятна на стенах. И разномастные разделочные инструменты, небрежно разбросанные по столу. Чего только стоила одна коллекция ножей! Помниться, Огар-ла

рассказывал, как собирал ее чуть ли по всему свету.

Сам хозяин инструмента обнаружился на полу. Вооружившись отбивным молотком, он методично стучал по обернутому тряпицей куску мяса, которому в будущем, видимо, суждено было стать отбивной.

Но возмутило Гведолин вовсе не ночное рвение ее повара к работе. Он делал это на полу! Прямо на выложенном плиткой полу, который она заказывала из самого Лимна! Мозаичные узоры, изображенные на каждом керамическом кусочке, и в точности копировавшие стиль дворца Заранагад в Ароне — оазиса лимнской культуры, мировой арены кулачных боев, колыбели поэтов-сказителей и прославленных ремесленных мастеров, — были заляпаны кровью и осквернены требухой.