Недавно рассвело.

Утро выдалось необычайно чистым. Сквозь оконное стекло Кален долго рассматривал огромный выбеленный двор: за ночь снега намело столько, что под ним скрылись и пожухлые осенние листья, которые еще с вечера сгребла сгорбленная Марта, и внушительная куча дров, которые Баль так и не успел сложить в поленницу. И даже будки волкодавов выглядели теперь как лисьи норы, хаотично выступающие из огромного сугроба. Следов не было никаких. Ни птичьих, ни кошачьих, ни песьих. Ни людских.

Выходит, он первым нарушит холодную величественную гармонию. Сегодня выходной, и хозяйка разрешает слугам спать по выходным дольше обычного. Но он не будет. Потому что нужно идти на конюшню: кормить, поить, чистить и седлать Мелиссу. А затем — урок верховой езды. Снова вечно брюзжащий и понукающий Зарий будет до седьмого пота гонять его по манежу. Потом — завтрак и привычная уже работа помощником у Огар-ла на кухне.

Но он справится. Начинается новый день, и сегодня все уже не выглядит таким мрачным, как вчера. Он снова полон сил и попробует доказать, что достоин доверия. Ведь, если хозяйка заставляет учиться ездить верхом, значит, это для чего-нибудь нужно?

Как только за доктором Рином и господином Карпентером захлопнулась дверь, а Роанна вышла в огород, Льен кинулся к Варгу.

— Видел? — с горящими глазами спросил он. — У профессора Рина — часы! Настоящие часы, которые на руке носят!

— Эка невидаль, — лениво ответил Варг, потягиваясь. — Года два или три назад Ачи возил нас на выставку изобретений в Мерну. Там такого добра навалом.

— А я не видел часы ни разу, — разочарованно протянул Льен. И начал без перехода: — Ты чем-то расстроен? Что тебе сказал профессор? Выздоровление затягивается? Но он Роанну хвалил, вроде… Или что-то еще?

— Все нормально, — отмахнулся Варг, буравя взглядом стену напротив Льена. Что он там увидел?

— Когда ты так делаешь, то обычно врешь, — тихо проговорил Льен, ожидая, что Варг сейчас же начнет на него орать.

Но он только усмехнулся.

— И как же я делаю?

— Не смотришь в глаза, вот как.

Варг фыркнул. Уставился на Льена своими синими, как чистое летнее небо, глазами. Такими же, как у господина Карпентера.

— Ну, вру, и что? Тебе-то что за дело?

— Я думал… — Льен мучительно пытался подыскать верное слово, — думал, мы с тобой теперь…

— Думал, мы с тобой теперь друзья, да?

Льен почувствовал, как кожа лица начала потихоньку гореть. А ведь он так надеялся! Надеялся, что нашел, наконец, подход к этому упрямому и вредному мальчишке.

Варг покачал головой и поцокал языком.

— Ничему тебя жизнь не учит. Ты как маленький глупый мышонок, который повадился таскать сыр из заклинившей мышеловки. Только мышонок и не подозревает, что в один прекрасный момент мышеловка может и захлопнуться.

Теперь Льен уперто глядел в сторону, мимо Варга. Молчание затянулось.

— Ты, похоже, вовсе не рад, что твоя сестра не ведьма, — вдруг произнес Варг.

— Что ты несешь? Рад, конечно. А ты откуда знаешь про результат проверки?

— Сам не догадываешься? Дознаватель доложил. И про то, что твою сестрицу можно не опасаться, доложил тоже.

— Ага, — буркнул Льен. — Я помню, как ты от ее настоек с порошками отворачивался. Думал, она тебя отравит.

— Ну думал, ну и что? — снова ни с того ни с сего взвился Варг.

— Тогда чего ты такой… злой? Не понимаю. С братом поссорился? Я понял! — вскрикнул Льен. — Ты себя так вести стал после разговора с господином Карпентером, когда он меня попросил ненадолго оставить вас одних, так?

Варг молчал.

— Точно! — совсем по-детски обрадовался своей внезапной догадке Льен. — Он тебе что-то нехорошее сказал?

— Не твое дело! — зло отрезал Варг. — Вали, давай, отсюда!

Льен потускнел и нахмурился.

— Как хочешь… — неловко выговорил он, медленно поднялся и, сутулясь, направился к двери в кухню, решив заесть досаду оставшимся после чаепития вареньем.

По липкому краю банки лениво ползала муха. Его сестра, обычно такая аккуратная, забыла закрыть варенье крышкой. Конечно, после таких проверок еще и не то забудешь!

Отогнав муху, Льен торопливо зачерпнул ложкой густую сахарную жижу. Что поделаешь — сладкоежкой он был всегда. Но не успел он донести ложку до рта, как из комнаты, где лежал Варг, сквозь полуприкрытую дверь послышался угрюмый голос:

— Эй, Льен! Слушай! — Льен и не помнил, называл ли его Варг раньше по имени.

Но почему-то именно сейчас такое обращение было приятно. — Ладно, хватит дуться.

Я тебе расскажу. — А вот это уже интереснее! — Только сначала и ты мне пообещай кое-что.

Вот так всегда. Никогда этот упрямый и вредный мальчишка не делает что-то просто так! Наверное, только и ждет, когда Льен прибежит к нему, как голодная собака за косточкой.

— Ну и Засуха с тобой! — бросил Варг, немного понижая голос. — Не хочешь — как хочешь. Больно мне надо своими секретами с каким-то зазнайкой делиться!

Он — зазнайка? Это уже слишком! И хотя Льен прекрасно понимал, что Варг специально провоцирует и задирает его, но любопытство оказалось сильнее. Он со вздохом сунул ложку с вареньем в рот, поднялся и осторожно заглянул в комнату.

— И что я должен пообещать? — осведомился он, проглотив перед этим варенье и смакуя сладкое послевкусие.

— Тот бродяга, про которого я тебя спрашивал… Он ведь вещи свои тебе завещал?

Бродяга, которого забили камнями… Да, у него с собой была потрепанная кожаная сумка. Старая, но добротно выделанная. Умирая, он успел шепнуть Льену, чтобы тот забрал ее себе, а содержимым распорядился по своему усмотрению. Но в тот момент, осознав, что путник действительно умер, Льен застыл ледяным истуканом ни в силах сделать хоть что-нибудь. А к ним уже приближался староста, заинтересовавшись, наконец, происходящим. Варг знал, что староста обязательно арестовал бы все вещи покойного для дальнейшего расследования. Иначе как еще объяснить то, что Варг быстро вытащил сумку из заиндевелых пальцев бродяги и проворно сунул себе за пазуху. Староста и не заметил ничего. Видно, воровской опыт сказывается, решил тогда Льен, а еще подумал, что не видать ему теперь сумки как своих ушей. Однако Варг отдал ее сразу же, как только они свернули за соседний сарай.

— Завещал. И что?

— Расскажи, что было в сумке?

— Не знаю…

— Врешь! — взвился Варг. — Хочешь сказать, даже не заглядывал внутрь?

— Не вру! Я… я не открывал ее даже. Мне страшно было очень туда заглядывать,

— доверчиво признался Льен.

— И что, неужели выбросил? — ядовито поинтересовался Варг.

Льен поежился.

— Я ее закопал.

— Закопал? — фыркнул Варг презрительно. — Посмотрите на него — ведь врет, а все равно красный, как рак в кипятке. Тогда морозище стоял дубовый, как ты ее закопать мог? Даже я не стал бы мерзлую землю долбить ради такого.

— Так я не сразу закопал, — сбивчиво затараторил Льен. — Сначала домой принес, в подполе схоронил, между свеклой и морковкой. А чтобы Роанна не нашла, сам всегда вызывался туда за овощами и банками лазить. А по весне, как земля оттаяла, в лесу и закопал.

— Вот Засуха! Врешь, не врешь, непонятно, — заключил Варг, видя, что Льен вот-вот расплачется. — Хорошо, мы проверим. Помнишь, где прикопал-то?

— Под старым дубом, на Лысой поляне.

Варг присвистнул даже.

— Ничего себе! С тех пор, как на этой поляне бабка Магда померла неизвестно от чего, туда ходить все боятся. Но, по-моему, глупости все это. Все эти байки про Проклятый лес. Ладно, пошли, мелкий, будем твой клад откапывать. Уж больно мне охота посмотреть, что в сумке было. Если ее содержимое, конечно, не отсырело окончательно.

— Как это — пошли? — удивился Льен. — Тебе же только сегодня утром Ачи костыли принес, тебе еще расхаживаться надо, сначала по чуть-чуть, а потом… ей, что ты делаешь?