Прижатая к стойке трактирщика под напором Лиера, Гведолин видела, как Терри раздраженно возвращает Жаному монеты, озирается по сторонам, выискивая кого-то среди поднявшихся и начавших расходиться зрителей.

И правда, зачем она пошла к стене, согласившись стать живой мишенью? Казалось, что разум ее застилала пелена, которая теперь лопнула, словно мыльный пузырь, словно…

— Погоди, Лиер, — она стряхнула руки вампира со своих плечей. — Ты сказал, что Терри сейчас не слишком хорошо соображает. О чем ты?

Лиер свел руки в замок, костяшки тонких пальцев побелели.

— Я… решил кое-что попробовать, произвел некое воздействие, которое спровоцировало… ну, переборщил немного, с кем не бывает? — Лиер весело ей подмигнул — на совершенном лице не появилось ни морщинки. — А вот ты, ведьма, удивила — сама пошла на заклание. Неужели так ему доверяешь? Видела? Он же промахнулся!

Промахнулся. И убил бы ее, если бы не Лиер. Наверное, надо сказать ему «спасибо», но все же что-то здесь не так…

— Какое воздействие, Лиер? Говори нормально, что за манера — увиливать, как нитка от веретена? Что ты с ним сделал?

Вампир слегка тряхнул головой, отчего белокурые волосы рассыпались по плечам. Улыбнулся — на щеках появились ямочки.

— Я-то? Ничего такого, о чем нужно беспокоиться. К тому же, ведь ничего не случилось, правда? Ой, смотри, Гвен, кажется, он идет сюда!

Гведолин посмотрела. Терри, расталкивая людей, пошатываясь, словно пьяный, действительно направлялся к ней.

Повернув голову, она увидела, что вампира и след простыл. Как это у него получается? Только что стоял тут, а теперь — нет! И она снова, как в прошлый раз, поймалась на его уловку.

Терри выглядел растерянным. Бледным. Под глазами залегли синие тени, которых не было за ужином. На висках крупными бисеринами блестел пот.

— Гвен, — голос у него глухой, дрожащий, — что-то мне не по себе. Странно, я и не пил ничего… Пойдем в комнату, а?

***

Гведолин обрушилась на комнатку в доме для слуг, как ураган на тихую деревню.

— Все, — она сглотнула, переводя дух, — живо за мной!

Баль, Салька, Ману и Огар-ла тут же побросали кости, в которые играли, похоже, с самого ужина.

— Куда? — повар, схватив ее за плечи, заглянул в глаза.

— В амбар!

Огар-ла исчез в тот же миг.

Когда остальные добежали к названному месту, вампир уже открыл дверь и стоял, недоуменно взирая на мешки, полностью перегородившие проход.

— Мешки попадали, — развел он руками. — И только?

— Там… Кален, — выговорила Гведолин, отталкивая остальных и прорываясь вперед.

— В амбаре? — Огар-ла витиевато выругался. — Какую Засуху его туда понесло?

— Скажешь, не посылал мальчишку за мукой?

— С ума сошла? Я запретил ему к амбару даже приближаться! Разве я доверю такую ценность, как мука какому-то помощнику? А если рассыплет по дороге? Лучше уж самому. Или Баля попрошу в крайнем случае.

Баль в косматом тулупе поверх рубашки — только его накинуть успел, выдвинулся вперед, засучивая рукава.

— А ну-ка подвинься, Оги. Что толку от твоей скорости? Мешок-то ты еле-еле поднимаешь!

— Зато я ловкий, а у тебя дня не проходит, чтобы вещь нужную не уронить. Руки, как полено!

Ну, начинается! Только не сейчас. Гведолин и так сыта по горло их извечными спорам, кто лучше.

— Хватит! — прорычала она. — Оги — в сторону, Баль — раскидывай мешки.

Баль с легкостью, словно мешки были не с мукой, а с собачьей шерстью, успел вытащить наружу штук пять или шесть, когда позади двора показалась сгорбленная фигурка.

— Не трогайте… — сипло и тихо произнесла она, когда была еще далеко от столпившейся возле амбара группы. — Нельзя трогать мешки.

Но Гведолин услышала.

— Баль, стой! — голос зазвенел железной выдержкой. — Не трогай мешки!

Баль застыл, где стоял. Чего-чего, а слушаться они умели. Хорошо же она их выдрессировала.

Вид у Марты, доковылявшей, наконец, к пестрому сборищу, был донельзя печальный. Лицо раскраснелось, платок с головы сбился на плечи.

— Почему нельзя трогать мешки? — спросила Гведолин, хватая старую каторжницу за руку, чтобы та вовсе не лишилась чувств.

— Мальчишка в дальнем углу амбара… завален мешками… — сбивчиво зачастила Марта. — Один мешок зацепился за железный крюк на потолке. Аккурат над головой Калена. Может сорваться… в любой миг. Высоко висит, упадет неудачно. Время… рассчитать не могу.

Зарий подошел к Марте, взял ее за другую руку, погладил.

— И чаво нам делать-то надобно? Стоять, ждать, пока сорвется куль этот проклятый?

— Все же я бы раскидал мешки, — пробасил Баль, почесывая рыжую седеющую бороду.

— Нет. Я видела — начнете раскидывать — мешок с крючка упадет быстрее.

— Если бы в мешке была дырка, — худой Салька зябко поежился — он не успел накинуть на себя ничего теплее тонкого плаща, — мука бы высыпалась.

Ману хлопнул его по плечу.

— Дело говорит! Гвен, можешь прожечь дырку в мешке?

Прожечь дырку, маленькую такую дырочку. Мука постепенно будет высыпаться и ничего не произойдет. Марта живет в усадьбе давно, потому Гведолин прекрасно знает, что будущее, которое видит ведунья, почти всегда можно изменить.

Вот только… разжечь огонь без огня — сложно. Раньше, когда она была молода, она часто проделывала подобные фокусы, но сейчас возраст, равно как и постоянные проверки дознавателем, брали свое. Нет, на физической силе проверки почти не отражались — отлежаться несколько дней и все, но вот силу магическую, ведьминскую, высасывали, словно паук муху.

Шире отворив дверь в амбар, Гведолин просунула туда голову и, прищурившись, попыталась разглядеть мешок.

Рядом очутился Огар-ла, который тут же воскликнул:

— Вон же он висит! Попробуй, Гвен, у тебя должно получиться! Нужно лишь немного огня.

Огар-ла, как и она сама, прекрасно видел в темноте.

Мешок висел под потолком, слегка раскачиваясь на крючке, поскрипывая даже.

Слуги, которых Гведолин считала за друзей, понятливо притихли сзади.

Немного огня…

Сосредоточиться. Закрыть глаза. Представить, как зарождается маленькая рыжая искра. Вот она прожигает ткань, разгорается, все больше, все сильнее…

Запахло паленым.

Стоп. Главное, не дать пламени разгореться — ведь ей нужна дыра, небольшая дыра в мешковине…

Кажется, на улице пошел снег. Острые колючие снежинки ложились на непокрытый лоб, подали за шиворот.

— Получается! — воодушевленно воскликнул вампир. — Клянусь Пречистой Водой, получается! Так, Гвен, а теперь осторожно, аккуратно, еще чуть-чуть… и хватит. Достаточно. Туши!

Гведолин распахнула глаза. Из дыры в мешке, словно причудливый снежный вихрь, медленно высыпалась мука.

Нужно всего лишь несколько минут, чтобы мешок опустел.

Она покачнулась, почувствовав острую нехватку воздуха. Спасибо Огар-ла — поддержал, усадил на лежавший на земле пухлый мешок.

— Столько муки — коту под хвост, — плюнул вампир в сторону, — и все из-за этого мальчишки! Какая нелегкая его туда понесла?

— Вот и спросишь, если мы его достанем, — устало откликнулась Гведолин.

— Когда мы его достанем, — поправил Салька, присаживаясь возле нее на корточки. — Марта говорит, будущее изменилось. Еще немного и можно разгребать амбар.

Старая каторжница, также сидевшая на одном из мешков, сипло закашлялась.

— Уведи ее в дом, Салька, нечего ей теперь тут делать. Да и тебе тоже — трясешься весь.

Как только мешок опустел, повиснув на крючке, как охотничий трофей, Баль добрался до Калена меньше, чем за пягь минут.

Мальчишка был без сознания, но живой. Видимо, знатно по голове мешком приложило.

Гведолин вдохнула — придется лечить двоих, а сама на ногах еле держится.

Оставив Баля дальше возиться в амбаре, она, поддерживаемая Огар-ла, медленно направилась в лабораторию.

Повсюду раздавался звонкий смех, громкие разговоры, задорная музыка. Пылали костры, в воздухе носился упоительный аромат жареного на вертеле мяса, переплетаясь с запахом цветущих лип.