Утро наступало быстро. Солнечный свет, пробиваясь через тюлевые занавески (а шторы Эди забыл на ночь сдвинуть) медленно окрашивал спальню в серые тона. Стараясь не разбудить Любу, он встал и пошел в ванную.

Когда Эди, побрившись и приняв душ, вернулся в спальню, там ее уже не было. Еще не зная, что это должно означать, он быстро оделся, вышел в гостиную и увидел, как одетая и причесанная Люба готовит кофе.

— Доброе утро, я подумал, что ты ушла, — тепло промолвил Эди.

— Доброе утро, — ответила она, наградив его счастливым взглядом. — Не могла же я уйти, не поставив вас в известность. Предлагаю кофе. Хотите?

— Хочу, — ответил Эди, обратив внимание на то, что она с ним продолжает говорить на «вы».

— Присаживайтесь, я сейчас чашки возьму.

— Люба, в тумбочке есть печенье. Взять?

— Я сама возьму. Эди, только просьба: не говорите мне «ты», а то могу привыкнуть, а это неправильно, да и Артем сразу засечет.

— Слушаюсь и повинуюсь, — пошутил Эди и, подойдя к ней, чмокнул в губы.

— Только поймите меня правильно, я же о вас беспокоюсь, — взволнованно произнесла она.

— Ну, хорошо, буду по-прежнему выкать, — только успел сказать Эди, как в дверь кто-то постучал.

На вопрос Эди: «Кто?» — послышался голос этажной: «Откройте, нужно кое-что сказать».

Не успел он открыть дверь, как она ступила в прихожую и, окинув любопытным взглядом Любу, заговорщически промолвила:

— Я не стала вас будить, но тот товарищ еще раз звонил и спрашивал о вас, мол, когда вы пришли, с кем пришли и как вы себя чувствуете. А сегодня ни свет ни заря вновь позвонил и опять за свое, только просил не говорить вам о его звонке, обещал зайти с подарком.

— А вы что ему сказали, если, конечно, это не секрет? — улыбаясь, спросил Эди.

— Да какой это секрет. Нам же запрещено кому бы то ни было говорить о жильцах. Но я не удержалась. Это было после того, как вы с девушкой пришли. Сказала ему, что милуется с длинноногой барышней. — И вы были правы, — весело заметил Эди. — Но, если серьезно, скажите ему, что раз есть какое-то дело, то пусть приходит, но обязательно с подарком для вас. Договорились?

— Как-то неудобно, это же нарушение служебной дисциплины. Наше начальство за это может наказать.

— Тогда пошлите этого товарища ко всем чертям, — решительно посоветовал ей Эди, после чего она ушла, что-то бормоча себе под нос.

После кофе Люба ушла к себе. Эди, посмотрев утреннюю программу новостей, пошел в кафе и, позавтракав, вернулся к себе и вновь лег спать. Разбудил его телефонный звонок.

Эди сразу же узнал голос Моисеенко, который без всяких вступлений зачастил:

— Звонил вчера вечером, чтобы напомнить о сегодняшнем ужине, а вас, как говорится, днем с огнем не сыскать, надо полагать, знакомые куда-нибудь завлекли.

— Я был в театре.

— Один?

— С дочерью Александра, я же говорил вам.

— А-а, вспомнил. Что смотрели?

— «Лебединое озеро».

— Понравилось?

— Очень.

— Вы поздно вернулись?

— Да, после полуночи, сейчас досыпаю.

— Понимаю, молодость, сам был такой, — хихикнул Моисеенко. — Ну что, поужинаем, мы же договорились? Надеюсь, на сегодня не запланированы у вас ночные свидания?

— Мое ночное свидание ужину не помешает, а днем мне предстоит сделать лишь один звонок моему новому знакомому, и все.

— О-о, вы уже завели здесь новое знакомство?

— Это по совету Александра. Я, кажется, вам говорил об этом человеке.

— Ну да бог с ним, главное, чтобы польза от него была, а то, знаете, в Москве в последнее время много специалистов появилось, которые обещалкиными-обсчиталкиными именуются.

— Думаете, и Сафинский из их ряда?

— Не знаю, но я поспрашиваю у своих знакомых и к ужину уже буду кое-что знать.

— Вот это да, — восхищенно произнес Эди. — В таком огромном городе за один день реально навести справки о незнакомом человеке. Мне бы ваши возможности.

— Поживете с моё, и будут. Итак, встречаемся в девятнадцать в холле гостиницы «Метрополь». Если хотите, можете пригласить с собой дочь Саши. Только не говорите, что я знаком с ее отцом. Это мое условие. Не терплю слез. Договорились?

— Договорились.

Дождавшись гудков, Эди положил трубку, а потом набрал телефон Елены. Она ответила сразу. Расспросив о делах и настроении, предложил ей поужинать.

— Я согласна, — тут же ответила она.

— Тогда встречаемся на Красной площади в шесть вечера, — заметил Эди.

— Может, вы приедете ко мне или я к вам, а потом вместе на ужин? — вопросительно промолвила она и затихла в ожидании ответа.

— Елена, извините, у меня сегодня ожидается еще одна встреча, я вам говорил, это по просьбе Александра. Давайте лучше встретимся перед ужином, к этому времени как раз и освобожусь.

— Я хотела по вчерашнему случаю кое-что рассказать, ну, ладно, тогда в шесть. До встречи, — резко сказала она и положила трубку.

Почувствовав эту резкость и чтобы как-то сгладить ситуацию, Эди вновь набрал ее телефон. Трубку Елена подняла только после шести гудков и почти плачущим голосом спросила:

— Кто это?

— Елена, это Эди, давай, если хочешь, встретимся пораньше.

— Я узнала. Сейчас?

— Да, там же, у первого поста.

— Я выезжаю, — выпалила она, вмиг забыв о слезах, и тут же положила трубку.

«Глупая девочка, не понимает, что нельзя так вести себя с мужчинами, ведь могут обмануть, а потом поминай как звали. Со мной-то, понятно, проблем у нее не будет, ну а если тот же Сафинский или еще кто-нибудь», — сердился Эди, в котором вновь проявились нотки беспокойства за ее судьбу. Надо бы подсказать, но как это сделать при таких всплесках чувств. Ведь может и не понять, обидеться и хуже всего — насторожиться, что усложнит решение стоящей задачи.

Эди допускал, что Елена тянется к нему как к другу своего отца и человеку, проявившему реальную заботу о ней. Но то личное, что с каждым разом все более проявлялось в ней, настораживало и требовало определиться, как ему дальше вести себя с ней, чтобы не навредить намеченной линии. Но, так ничего дельного не придумав, решил посоветоваться с Любой. И с этой целью спустился к ней в номер. Тем более надо было позвонить Артему, чтобы сообщить о месте и времени предстоящего ужина с Моисеенко.

Переговорив с Артемом, он повернулся к Любе и произнес:

— У меня возникла проблема во взаимоотношениях с Еленой. По-моему, она хочет невозможного — близости. Может быть, вы подскажете, как сохранить с ней доверительные отношения, которые необходимы для решения некоторых вопросов реализуемой операции.

— У нас с Ковалевым уже был разговор по этой ситуации, — призналась Люба, присаживаясь в кресло напротив Эди. — Он прочитал вчерашнюю сводку и пришел в смятение. Тоже спрашивал совета. Скажу откровенно, я ему ничего не ответила, сказав, что чужая душа потемки, но вам же, Эди, я не могу так ответить, — заметила она, протянув к нему руки.

— И правильно делаете, Любовь Александровна, — промолвил Эди, нежно взяв их в свои.

— Ничего странного в том, что она увлеклась вами, я не вижу, — заметила Люба, поднявшись с кресла. — Будь я на ее месте, вообще не отпускала бы вас от себя.

— Начало многообещающее, — улыбнулся Эди и, потянув ее за руки, усадил к себе на колени. — А что-нибудь конкретнее можете порекомендовать, товарищ оперативный психолог?

— Эди, откровенно скажу: влюбленную девушку одними словами убедить в чем-то, сказав ей, что надо следовать какой-нибудь логике, бесполезное занятие. Она просто не поймет этого. Более того, может стать врагом, особенно если почувствует, что отвергнута. Ее месть будет изобретательной и коварной.

— Меня в пот бросило от ваших откровений, — вновь улыбнулся Эди.

— Поверьте, я ничуть не сгущаю краски. Это не мои наблюдения, а исследования группы специалистов из нашей спецлаборатории, разрабатывающих методику по вербовке агентов из числа женщин для активных мероприятий.

— Ну и что делать в нашем случае?