Когда офицеры вошли в кабинет, Тарасов стоял за рабочим столом вполоборота ко входу и оживленно разговаривал по телефону. Присмотревшись, Эди понял, что он говорит по ВЧ-связи, и тут же заключил: «Наверно, с кем-нибудь из столицы».

Окинув беглым взглядом вошедших, генерал знаком руки предложил им присесть за приставной столик, а сам продолжил разговор, оставаясь в прежнем положении.

— Вот об этом я и говорю, — парировал он и умолк, предоставив собеседнику высказать свое мнение. Затем, как бы убеждая абонента на том конце провода, заметил: — Более того, с Шушкеевым надо работать наступательно, используя все его слабые места, а они имеются.

…Вот-вот, я тоже так думаю и потому уверен, что она может быть результативной… Да-а, вне всякого сомнения, он хорошую методу наработал для общения с ними. Но его легенда, к сожалению, была… Кстати, он сам первым озабоченность по этому поводу и проявил… Да, на решение скоротечной задачи. И поэтому… Конечно, я полностью согласен с тобой… Да, да — это будет правильно… Завтра прибудут… Хорошо… Она толковая дивчина… Вербовка состоялась… Ты сам послушай его и все поймешь… Хорошо, обязательно передам… Я тоже, Виктор Петрович… Будем поддерживать связь… Конечно… До свиданья.

Все трое офицеров сразу поняли, что Тарасов ведет разговор с кем-то из руководителей КГБ СССР по материалам разработки «Иуды», но не догадывались, с кем именно, пока он не произнес имени и отчества своего собеседника. И, ощутив такой уровень позитивного интереса к проводимой ими работе, с одной стороны, они возгордились ее результатами, что внешне выразилось обменом многозначительными взглядами, а с другой стороны, почувствовали личную ответственность за исход намеченных мероприятий. Поэтому уже не думали о возможной взбучке от многоопытного чекиста Тарасова за то, что не предвосхитили острые действия людей Справедливого. И когда генерал развернулся к ним, они сидели, понурив головы, готовые воспринять заслуженные упреки в свой адрес.

Но он, еще раз пройдясь по ним внимательным взглядом, произнес:

— Это был Иванков. Он в деталях интересуется ходом разработки. Вот какое внимание уделяется нашей работе по «Иуде» и другим объектам. И, соответственно, нам нужно предвидеть возможные со стороны противника враждебные действия и своевременно предупреждать их. А что в реальности происходит? Расслабились. Довели дело до того, что какой-то урка чуть не выбил ключевое звено из цепи нашей архисложной работы. И что бы мы тогда делали? Заламывали до хруста собственные руки, рвали волосы на груди и сокрушались от того, что не смогли уберечься от обычных уголовников. Но, слава богу, подполковник смог защититься.

Затем, сделав паузу, как бы ожидая от Эди каких-либо слов и не дождавшись их, продолжил:

— Я не стал об этом происшествии докладывать Иванкову, но имейте в виду, товарищи, в случае повторения чего-нибудь аналогичного пощады не будет. Мы не в бирюльки играем. Товарищ Парамонов, я с моим коллегой из МВД уже переговорил. Свяжитесь с его ребятами и задавите всех урок в Белоруссии, где бы они ни находились, так, чтобы могли дышать только тогда, когда им это будет разрешено. Ты это понял?!

— Так точно, товарищ генерал, — сурово отчеканил Николай, будто он прямо сейчас собирался идти давить урок, вызвавших подобное негодование его шефа.

Эди на какой-то миг даже представил его в роли Жеглова или Жукова, громившего со своими офицерами-ликвидаторами бандитское подполье в послевоенной Одессе, которое практически управляло этим южным городом, и еле заметно улыбнулся, что не осталось незамеченным генералом.

— Подполковник, ты же понимаешь, я не в прямом смысле? — рассмеялся он. — А то, вижу, у тебя аж радостно засверкали глаза.

— Я так и понял, товарищ генерал, хотя за последнее время у меня была возможность увидеть, что они чтут только силу.

— Согласен, будем для них готовить такие аргументы. Я с уважением отношусь к твоему опыту. Мы его возьмем на вооружение. — После этого генерал сделал небольшую паузу и продолжил: — На этом будем заканчивать наше внеурочное совещание, в которое, сообразуясь с моментом, я внес некоторые поправки с учетом того, что Иванков попросил меня передать вам его благодарность за хорошую работу. Я полностью присоединяюсь к нему, но прошу не расслабляться — дел невпроворот.

Как только они вышли в коридор, Артем предложил продолжать застолье на квартире, но Эди, сославшись на предупреждение Тарасова, предложил:

— Давайте лучше у Николая в кабинете поднимем по стопочке, и я пойду в гостиницу. Надо до отъезда еще поработать с Еленой. Не исключено, что на контрольную встречу с ней захочет пойти Маликов.

На самом же деле ему не хотелось подвергать риску Николая, который только что избежал возможного наказания: генерал мог его затребовать к себе в любой момент.

— Ты как на это смотришь? — сухо спросил Артем у Николая.

— Артем, не дави на него, — предложил Эди. — Не видишь разве, что он в трансе от состоявшегося совещания? К тому же частые заходы на квартиру нежелательны. Это же не кафе?

— Логично, принимается, но выпить до отключки отчего-то хочется.

— Не глупи, Артем, — напиться и забыться у тебя не получится. Ты же представитель целого главка и должен быть всегда готов к труду и обороне, — дружелюбно заметил Эди.

— Тем не менее одна большая стопочка ему не помешает. Он уже второй день не в своей тарелке, — сочувственно обронил Николай, открывая свой кабинет.

— В таком случае надо зараз полный фужер крепкого хлобыстнуть и успокоиться. Так делал комендант Ножай-Юртовского райотдела КГБ Чечено-Ингушской Республики бывший старший лейтенант НКВД и дед-красавец Салман Дениев, — произнес Эди. — К тому же отправлял его в желудок одним глотком. Больше ему в сутки нельзя было, поскольку в свое время отцу обещал ограничиться такой дозой. И потому приходилось изощряться.

— Шутишь, что ли? — улыбнулся Николай, ставя на лакированную поверхность стола тарелку с закуской и бутылку водки.

— Никак нет, товарищ Парамонов. Это сущая правда, — ответил Эди, улыбаясь. — Более того, бывал от цельного граненого стакана ни в одном глазу. Только начинал басить, то ли от ожога гортани, то ли от разыгравшегося настроения.

— Ты чего это вдруг надумал вспоминать былое? — неожиданно спросил Артем, опускаясь на ближний стул. — Домой, что ли, захотелось?

— Истину глаголешь, товарищ полковник, захотелось.

— Думаю, что не скоро это произойдет. Будь моя воля, прописал бы тебя в столице и загрузил работой под завязку.

— Можно подумать, что он сейчас прохлаждается, — усмехнулся Николай, наполняя рюмки.

— Я не об этом, а о масштабах работы, — пояснил Артем, беря со стола рюмку с водкой. — Я говорю, что Эди, пока все складывается хорошо, нужно подумать о будущем. Вот потому и предлагаю выпить за перспективу.

Вскоре, распрощавшись с коллегами, Эди спустился во двор и вместе с Юрой поехал в гостиницу.

В полдень следующего дня, попрощавшись с Юрой, Эди и Елена вылетели в Москву. Полет был плавным, и примерно через час самолет приземлился в аэропорту «Внуково». Так как никто их не встречал, они взяли такси и, не сговариваясь, поехали в Кунцево. Елена, обрадовавшаяся решению Эди ехать к ней, сразу же по прибытии на квартиру взялась готовить свой фирменный кофе.

Тем временем он созвонился с Минайковым и проинформировал его о своем прибытии в Москву и месте нахождения. Володя сообщил, что заказал ему номер в «Метрополе» и о запланированной встрече с Маликовым и, возможно, Иванковым, если тот будет свободен от более срочных дел. Объяснил, что к семи вечера подъедет к дому Елены и назвал госномер такси.

В назначенное время Эди подошел к указанной машине и, перебросившись с таксистом, в роли которого выступал Володя, несколькими фразами, обычно произносимыми в таких случаях, сел в нее, и они поехали в центр города.

— Как долетели? — произнес Владимир, выруливая на дорогу.