– Чего, чего?

– Окадэ – вначале буква «о», потом буквы «кэ» и «дэ» – общество дураков, а бэжэсээр – «Бей жидов, спасай Россию!» Клич московских мясников времен Гражданской войны, – Клоп заговорил таким напористым и незнакомым тоном, что Деверь чуть не поперхнулся: раньше такой напористости за Клопом он не наблюдал.

Неожиданно раздался дребезжащий, неровный, будто у него не хватило дыхания, звонок.

– Это еще что такое? – вскинулся Деверь и вытащил из-за пояса пистолет.

Клоп замер с костью у рта, побледнел.

– Звонок в дверь, – как ни в чем не бывало пояснил Медуза, он всегда на все реагировал медленно, отставал, отстал и на этот раз. – Нет, не в дверь звонят – в калитку. У нас кнопка звонка там находится.

Деверь снова засунул пистолет за пояс, подскочил к жалюзи, хотел по привычке отжать пластину, но в последний миг отдернул руку: а надо ли это делать? Ведь можно неосторожно засветиться и выдать себя. Попытался сквозь пластины разглядеть, кто их тревожит, но видно было плохо.

Звонок повторился.

– Кто бы это мог быть? – недоуменно проговорил Деверь.

Медуза тем временем отыскал в другой комнате расщелину между жалюзи и стенкой, прокричал оттуда:

– Милиционер!

– Что за черт! Какой милиционер?

– Не знаю. Мент стоит у калитки, переминается с ноги на ногу.

– Ехали, ехали – и приехали! – пробормотал Деверь, снова вытащил пистолет. – Чего ему здесь надо?

– Может, участковый? – предположил Клоп и не узнал своего голоса – слабого, свистящего, испуганного. – А участковый – это не страшнее электрика из жэка, такой же беззлобный работяга.

– А если это дядя из МУРа, с Петровки, из красных милицейских оперативников? Ладно, Медуза, выгляни на улицу, спроси, чего ему надо? А ты, Клоп, приготовься на всякий случай, – Деверь передернул затвор пистолета, загоняя в ствол патрон, сжал зубы: – И тут, сволочи, нашли!

Сдернул с ремня кобуру с сотовым телефоном, поспешно раскрыл его, набрал номер.

– Молчит, сука! – просипел он. – Деньги считает.

– Ты кому звонишь? – спросил Клоп, хотя и так было понятно, кому тот звонит. – Мадаме, что ли?

– Кому же еще? Предупредить-то надо. А с ней, с мадамой этой, нас никакая милиция взять не посмеет. Ты видел ее машину?

– Сейчас на таких машинах «воры в законе» ездят.

– Ну правильно, пробрались в правительство и жируют… А народ, – Деверь недоговорил, скрипнул зубами, пригнулся, пытаясь подснуться под жалюзи, – выматерился сочно, когда это не удалось.

– Чего надо? – донесся с порога голос Медузы.

– Участковый я, – послышался далекий, словно бы сплющенный расстоянием ответ, – новый, неделю назад на должность заступил. Капитан Корочкин Николай Николаевич. Обход территории делаю, с хозяевами знакомлюсь.

«Корочкин, Корочкин, – напрягся Деверь, стараясь вспомнить, слышал он когда-нибудь эту фамилию или нет, – а сдругой стороны, чего вспоминать-то? Этот милиционер мог любую взбредшую ему в голову фамилию назвать и любое удостоверение предъявить. – Корочкин, Корочкин…» Нет, фамилию Корочкина он никогда не слышал.

– Документы есть? – поинтересовался Медуза.

– Конечно, есть, – незамедлительно последовал ответ.

– Дур-рак! – выругался Деверь.

– Я щас! – выкрикнул Медуза участковому, заскочил в дом с распарившимся лицом, пот скопился у него в подглазьях, лужицами натек в складки кожи. Спросил растерянно: – А теперь чего делать?

– Чего, чего? – набросился на него Деверь, выматерился, сплюнул на пол. – Теперь делать нечего… Зови! – Накинулся на Клопа: – Спрячь пушку, дур-ра!

Свой пистолет Деверь убрал настолько стремительно, что Клоп даже не заметил, когда и как он это сделал.

– Заходи! – прокричал с порога Медуза и нажал на кнопку электрического замка. – Удостоверение приготовь, товарищ капитан, чтобы все чин по чину было.

– За этим дело не замерзнет… Мне бы хозяина надо.

– И чего этому красноголовому неймется? – Деверь стиснул зубы. – И чего он всюду свой нюхательный аппарат сует? Пронюхать менты ничего не могли?

– А как? – губы у Клопа выгнулись озадаченной скобкой. – Каким образом? Нет, не должны. Ни хвоста за нами не было, ни… В общем, я ничего не заметил, хотя, когда сидишь за рулем – все засекаешь. Даже какой водой торгуют бабы в коммерческих ларьках.

– Ладно, будем считать, что этот снегирь забрел к нам случайно, – Деверь, жестко щуря глаза, следил за милиционером, морщился: слишком медленно этот неведомый Корочкин одолевает пространство от калитки до порога, спотыкается, хотя на бетонной тропке нет ни одной застружины, кашляет, сопливится. В следующий миг Деверь понял: это обычный малограмотный участковый, а не оперативник с Петровки – слишком старается ко всему приглядываться, слишком медлителен. Оперативники все засекают стремительно, со скоростью света, а этот тянет, тянет, сопли на ботинки роняет… – Вот гад! – выругался Деверь. – Навозная куча какая-то, а не милиционер.

Наконец участковый добрался до крыльца, остановился, высоко задрав голову, словно был слепым и очень гордым одновременно.

– Вы бы кого конкретно хотели? – спросил его Медуза.

– Мне бы хозяина. Его надо повидать, познакомиться… Я – новый участковый, – повторил Корочкин уже сказанное, – ознакомительное, как говорится, турне совершаю, – участковый коротко рассмеялся, приподнял над головой фуражку и провел пятерней по волосам. Был он худ, легок, словно некормленный, – неопасный, в общем, человек, на такого один раз дунь – второго раза не надо будет, – он, как невесомое птичье перышко, улетит в нети.

Оценив пришельца, Медуза так же, как и Деверь, успокоился.

– А хозяина нет, – сказал он, – хозяин живет за городом. На даче.

– Тогда того, кто его замещает.

– Это мы с удовольствием, – Медуза посторонился, пропуская участкового в дом.

– Хорошо, что арбузенка нет, – заметил Деверь, – вовремя увезла его мадама. Не то мы могли бы припухнуть.

– Вряд ли, – усомнился Клоп, – он же спал.

– Запросто могли! На мелочах все и припухают. И мы припухли бы.

Участковый громко затопал ногами около двери:

– Можно?

– Заходите, – поморщившись, пригласил Деверь.

Гость у Деверя, так же как и у Медузы, никаких опасений не вызывал: во-первых, он не оперативник, а во-вторых, больно уж хлипкий. Может, участковый и силен в каком-нибудь своем деле – ловко ищет беглых детишек, умело воспитывает карманников, читая им мораль на кухне, обнаруживает в подвалах пропавшие вещи и успешно борется с «зайцами» в транспорте, но только вот по части кулака, боевой решимости, готовности метнуть фанату в окно ресторана участковый явно уступает Деверю с Клопом, уступает даже рыхлому Медузе. Побольше бы мяса, мускулов, жил этому кашлюну-капитану с красным простуженным носом и довольно ладной, с пробором, прической – сразу другим бы человеком стал.

Корочкин вошел в дом, приложил ладонь к козырьку:

– Здравия желаю! Я, собственно, как уже и говорил, без особых дел…

– Это мы слышали, – оборвал его Деверь, – хозяина нет.

– А это я слышал, – сказал участковый.

– Скажите, когда надо вызвать вам хозяина для знакомства, мы его привезем. Только точно, чтобы человеку зря в дороге кости свои не трясти.

– Вы же повезете его на машине, не на танке, – при чем тут тряска?

Даже со стороны было заметно, как между участковым и Деверем проскочила искра неприятия – пронеслось что-то темное, злое, – и вот глаза Деверя уже начали отливать железом, в зрачках зажглись тусклые беспощадные огоньки, лицо пришедшего капитана тоже сделалось жестким, взгляд потвердел. Деверь насчет «При чем тут тряска?» отвечать не стал, взгляд его был более чем красноречив: «Все равно ты ничего не унюхаешь и не засечешь, милицейская сука!»

– Ладно, – примирительно произнес участковый, сегодня у нас четверг, давайте повидаемся с хозяином в начале будущей недели, годится? – и уловив бесстрастный короткий кивок Деверя, продолжил: – Понедельник – день тяжелый, в понедельник не будем, а вот во вторник встретиться было бы в самый раз. Как насчет вторника?