— Скажи, друг, — спросил Сергей, подсаживаясь к нему, — неужели местные жители до сих пор не нашли средства предохранять себя от укусов этих гадов?

— Почему не нашли? Смотри, — Умар поднял что-то с земли и протянул Голубеву. Тот увидел волосяную веревку и недоумевающе посмотрел на друга. — Это защита, хорошая защита, — пояснил Умар. — Через веревку скорпион не ползет. Ночью караванщик веревку кольцом кладет кругом себя, спит спокойно. Понимаешь?

— Нет, — признался Сергей. — Что же, выходит, наш погонщик забыл это сделать?

Умар невесело усмехнулся и ткнул пальцем в конец веревки:

— Порезана ножом…

Поиски привели Фролова в Ош. Но здесь следы Голубева вновь затерялись. От пограничников удалось узнать, что с последним отрядом в город приехали двое военных, по описанию очень похожих на летчика и сопровождающего его красноармейца Гринько. Они разыскивали в Оше какого-то своего знакомого. Но вот кого — установить не удалось. На другой же день после прибытия в Ош Фролов побывал в местном отделе ГПУ. Однако и там не смог узнать ничего утешительного. Принявший его начальник отдела, низенький, полный и, как показалось старому чекисту, довольно самоуверенный человек, заявил:

— Ничем, к сожалению, помочь не могу.

И, увидев, как нахмурился приезжий, поспешно добавил:

— Да вы не волнуйтесь, не пропадет ваш друг. Тем более что в нашем районе сейчас все спокойно. Басмачи, если и пошаливают, то очень далеко в горах. А у нас тихо.

После недолгих размышлений Фролов решил побывать на базаре — самом людном месте в городе. Спустившись вниз и перейдя по шаткому мостику Ак-буру, он попал в самую гущу базарной толчеи. В воздухе стоял несмолкаемый гомон. «Катык! Катык!» — пронзительно неслось со стороны рассевшихся полукругом продавцов кислого молока. «Узюм! Узюм! Алма! Нок! Дыня! Биш кадак!» — вторили визгливые голоса из фруктового ряда. В толпе шныряли мальчишки в рваных халатах и засаленных тюбетейках. Подозрительного вида муллы торговали четками и одновременно попрошайничали. Возле чайханы свирепый на вид, высокий, толстый, с заплывшими жиром глазами табиб, местный знахарь, бойко предлагал свои снадобья от всех болезней на свете.

Потолкавшись в скобяных и гончарных рядах, Фролов прошел на толкучку, особенно бойкую часть базара. Здесь торговали решительно, всем — от икон и подсвечников до ковров и верблюдов. Но напрасно чекист полдня бродил по базару: Сергея встретить не удалось. Фролов собрался уже уходить, жалея о потраченном времени, как вдруг в толпе заметил удивительно знакомое лицо. Ввалившиеся щеки, глубоко спрятанные за надбровными дугами глаза, брезгливая улыбка на губах и острый кадык. Вот только чего-то не хватает.

Лицо мелькнуло и пропало. И в тот же миг Фролов вспомнил, чего недоставало — клинообразной бородки. Сомнений быть не могло. Это — бывший парламентер Османа-курбаши. Фролов хорошо его запомнил тогда в пустыне. Расталкивая толпу локтями, чекист рванулся вперед. Но разве можно было отыскать человека в этом людском круговороте?! Фролова оттерли, и он потерял всякую возможность вновь увидеть знакомое лицо.

«Вот тебе и все спокойно в районе. Басмачи только далеко в горах пошаливают, — с усмешкой вспомнил чекист слова начальника местного отдела ГПУ. — А люди Османа-курбаши свободно по городу разгуливают… Нет, — решил Фролов. — Так дальше дело не пойдет. Нужно принимать решительные меры».

С базара Фролов отправился в отдел ГПУ и написал донесение Кремневу. Затем пошел прямо к секретарю укома партии. И здесь он совершенно неожиданно напал на след Голубева. Секретарь укома с усмешкой рассказал о сумасбродной, по его мнению, затее летчика и его друзей, решивших отыскать какие-то неведомые сказочные сокровища. Правда, он помог все-таки фантазерам немного снаряжением и оружием, но в затею их не очень-то верит.

Фролов слушал секретаря и все более мрачнел. Когда тот закончил рассказ, он грубовато сказал:

— Напрасно вы так легкомысленно отнеслись к этой безумной, с вашей точки зрения, затее. Басмачи о ней совершенно иного мнения. Не зря в ваш город прибыли люди Османа-курбаши.

— Не может быть! — вскочил секретарь укома.

— Может, очень может быть! Сам видел одного из них сегодня на базаре. Ушел, проклятый! Но вам бы не мешало об этом знать раньше меня.

— Неужели вы думаете, что они пожаловали сюда из-за этого? — заволновался секретарь, не замечая язвительного тона Фролова.

— Не полагаю, а уверен.

И Фролов рассказал о своей первой встрече с посланцем Османа-курбаши в Каракумах.

— Да-а, пожалуй, здесь я допустил оплошность, — протянул секретарь. — И надо ж было так прошляпить!

Восклицание секретаря укома было настолько искренним, что Фролов смягчился.

— Чего уж там, — примирительно заметил он. — Сделанного не воротишь. Конечно, им нужно было дать охрану, но… Давайте вместе сейчас подумаем, как лучше помочь делу.

Они договорились, что секретарь укома на завтра подготовит к походу небольшой отряд ЧОН из местных коммунистов. Отряд с Фроловым во главе выступит к перевалу Ак-Байтал. Название перевала секретарь случайно запомнил из разговора с Голубевым, и это давало в руки Фролова конечный пункт маршрута, по которому двигались летчик и его друзья. Кроме того, было решено, что секретарь укома соберет большевиков города, разъяснит обстановку, приведет в боевую готовность все части ЧОН, свяжется с пограничниками и примет меры к усилению охраны города и его окрестностей.

Выйдя из укома, Фролов отправился по адресу, данному секретарем, в дом Танджибаева. Он надеялся хоть там узнать какие-нибудь дополнительные сведения о Голубеве. Калитку открыла женщина, закутанная в платок. Только черные бусинки глаз выглядывали из-под шали.

— Здесь живет товарищ Танджибаев? — спросил Фролов.

Женщина молчала.

— Проходи! Проходи! — раздался из глубины двора голос, и к калитке подошел высокий узбек. — Танджибаева нет. Совсем нет, — проговорил он с сильным акцентом.

Он хотел сразу же уйти, но Фролов быстро проговорил:

— Поймите, я его друг. Танджибаеву и его друзьям угрожает большая опасность, и мне бы хотелось кое-что узнать от вас.

Все еще недоверчиво поглядывая на пришельца, но, по-видимому, несколько успокоенный его искренним тоном, узбек пропустил Фролова во двор. Чтобы окончательно рассеять его подозрения, чекист вынужден был предъявить документы.

— Вот оно что! — обрадовался узбек. — Проходи давай! Я Садык, брат. Понимаешь, брат Умара.

— Здравствуйте, товарищ Садык!

Фролов с удовольствием пожал мозолистую руку узбека. Через минуту на террасе, где они присели на ковер, появилось вино и фрукты. Садык радушно пригласил отведать всего хотя бы понемногу.

— У нас растет, — горделиво пояснил он. — На нашей земле.

Узбек охотно отвечал на вопросы чекиста. Он рассказал о сборах трех друзей, о том, какие трудности им встретились. Но о намерениях брата, его целях говорил весьма скупо. Фролов догадался, что Умар не особенно распространялся на эту тему. Даже брату не сказал, зачем они идут в горы, то ли по скрытности своего характера, то ли просто потому, что не хотел привлекать к экспедиции лишних людей.

Под конец Садык поведал кое о чем таком, что заставило чекиста еще более насторожиться. Оказывается, вчера Танджибаева навестил неизвестный человек. Назвавшись другом Умара, а по местным обычаям человека, назвавшегося другом, встречают очень приветливо, он стал расспрашивать Садыка о том, где его брат, надолго ли ушел и кого взял с собой. Но Садык почувствовал неладное и на все вопросы отвечал уклончиво. Тогда незнакомец предложил ему деньги, заявив, что всегда рад помочь брату друга, такому хорошему человеку.

— Гость был, — как бы оправдываясь, сказал Садык. — Гость нельзя трогать, а то…

Он не договорил. Только сжал свои огромные кулаки. И Фролов понял, чего не досказал узбек.